Сначала Тремэн решил, что ошибся и в библиотеке никого нет, кроме аромата духов, такая стояла тишина... Нет, Лорна была здесь. Она спала.
Лорна сидела в кресле чуть в стороне от камина, чтобы уберечь лицо от жары, книга выскользнула из рук и лежала на полу возле платья, одна щека уютно покоилась на ладони. Но сон красавицы был неспокойным, уголки губ нервно вздрагивали, так же как и густые ресницы. Гийом не стал будить племянницу. Сел напротив и принялся ее разглядывать. Никогда не была она так похожа на Мари! Наверное, потому, что у девушки были закрыты глаза, а волосы прикрывала белая кружевная косынка. Различия исчезли, у Гийома появилось чувство, будто перед ним вновь его возлюбленная в расцвете ее молодости.
Между тем Лорна застонала и задвигалась. Гийом понял, что она во власти какого-то кошмара, поднялся и положил руку на ее плечо.
– Проснитесь! – приказал он тихо. – Вам снится плохой сон...
Лорна широко открыла испуганные глаза, вскочила с кресла, бросилась Тремэну на шею и изо всех сил прижалась к нему. Он машинально обнял дрожащее, как от ледяного ветра, тело. Девушка разрыдалась:
– Увезите меня, Гийом, умоляю вас! Увезите меня отсюда! Я не хочу подхватить оспу и умереть или стать страшилищем до конца своих дней. Не хочу! Не хочу, не хочу!
Лорна кричала, ее сотрясала настоящая истерика. Гийом с трудом разжал ее руки, отодвинул от себя, ударил по обеим щекам, поддерживая свободной рукой, потом вновь усадил в кресло. Она задыхалась, с ужасом вглядываясь в Тремэна.– Вы меня ударили?
– Это был единственный способ вас успокоить. Извините, если вам кажется, что я вел себя грубо. Но вас нужно было как-то успокоить. Я уверен, вам снился страшный сон...
– О-о-о! Да! Ужасно! Мое лицо... тело... были покрыты гноящимися ранами, а возле меня – женщина... она смеялась, смеялась... И говорила: «Если бы ты не приехала сюда, не была бы сейчас в опасности, но ты сама этого хотела, так получай по заслугам!» И опять она смеялась... зло, яростно...
– Женщина? Почему вы уверены? Она похожа на какую-нибудь вашу знакомую?
– Нет. Ее лицо было размыто, глаза похожи на тучи, длинные черные волосы растрепаны... Я чувствовала, она меня ненавидит. Я почти физически ощущала ее ненависть. О, Гийом, я не могу здесь оставаться, со мной случится несчастье! Отвезите меня к маме, пожалуйста!
– К вашей маме? Вы имеете в виду в Овеньер? Но это невозможно!
– Ну почему? Вы сказали, что дом в порядке, что мама жила там несколько месяцев даже зимой...
– Все так, и я обещал показать вам дом, но время сейчас совсем неподходящее. Ночь, январь, снег, дороги почти непроходимы. К тому же до Овеньера добрых тринадцать лье...
– Мне все равно! Я хочу отправиться туда немедленно! Девочки привезли болезнь с собой...
– Вы окончательно сошли с ума! – загремел Гийом. – Они такие же здоровые, как вы или я. Впрочем, больной был здесь неделю назад...
– Знаю. Ваша дочь сказала об этом с каким-то поистине диким наслаждением. Как будто надеялась, что заболеем мы все. Но я не хочу!
– Никто из нас не хочет заболеть, но наш долг... и мое решение – приютить тех, кто нуждается в помощи и сострадании. Вы единственная, кто в Тринадцати Ветрах умирает от страха.
– И единственная, кто не имеет, видимо, права на вашу помощь и заботу... – бросила Лорна с горечью, что заставило Гийома улыбнуться.
– Вы напрасно осуждаете меня, но если уж так боитесь, есть абсолютно простое решение: отправляйтесь в Париж и ждите, пока опасность не минует. Вернетесь в Тринадцать Ветров, когда настанут хорошие времена.
– Ах, вот вы чего хотите! Избавиться от меня! Я еще к этому не готова. К тому же я сказала, что хочу пробыть некоторое время в Овеньере.
– Пожалуйста! Я распоряжусь! Потантен отвезет вас завтра с Китти, он знает дорогу не хуже меня.
– Да вовсе я не хочу ехать с ним! Вы лично должны меня сопровождать! Я настаиваю.
– Тогда вам придется подождать!
– Не вижу причин. Если дворецкий может меня отвезти, почему не вы сами?
– Потому, что я не тронусь с места, пока не выздоровеет Александр де Варанвиль. Потому, что я намерен ездить каждый день справляться о его здоровье и помогать женщине, нуждающейся в моей заботе гораздо больше, чем вы, поверьте!
– Ах, эта знаменитая тетя Роза! – усмехнулась Лорна. – Боже правый, да вы здесь все от нее с ума посходили. Даже мой Артур! Что же в ней необычного, хотела бы я знать.
– Что необычного? Просто мы все ее очень любим, а я, быть может, больше всех. Она одновременно и знатная дама, и просто очаровательная женщина. Лучше бы вам не встречаться, вы бы вряд ли поняли друг друга... Войдите!
Кто-то тихонько стучал в дверь. Вошел Потантен, как всегда, величественный и невозмутимый, в ливрее цвета зеленой ели, с маленьким подносом, на котором стояли кофейник, чашка и сахарница.
– Ваш кофе, месье Гийом!
– Поставь там, – Гийом рукой указал на рабочий стол, прошел к нему, с извиняющейся улыбкой взглянув на племянницу. – Прошу извинения, дорогая Лорна, мне необходимо переговорить с Потантеном. Увидимся за ужином. Я сдержу свое обещание, как только смогу.
Пришлось Лорне проглотить свою ярость. Поплотнее закутавшись в голубой шарф, она вышла походкой оскорбленной королевы. Гийом отвесил ей легкий поклон, удобно устроился в глубоком черном кожаном кресле, пока Потантен наливал кофе в чашку.
Вздохнув с облегчением, Тремэн взял чашку, поднес ее к губам, отпил большой глоток, удивленно поднял бровь, сделал еще глоток, потрогал ладонью кофейник и наконец сардонически подмигнул старому дворецкому.
– Не знал, что путь от кухни в библиотеку столь долог. Об этом кофе не скажешь, что он горячий.
– Он был вполне горячим, когда Клеманс наливала кофейник, – ответил Потантен без тени улыбки. – Да и кухня не отодвинулась в глубь парка. Только если где-то портится погода, осторожные люди ждут, пока стихнет гроза.
– Ждут... за дверью?
– Бывает и так...
– Ты... все слышал?
– Думаю, да.
– Что думаешь по этому поводу?
– Чем быстрее мисс Тримэйн покинет Тринадцать Ветров, тем будет лучше для всех. Здесь есть кое-кто, кому она вовсе не по душе...
– Элизабет? Об этом я давно знаю.
– Нет! Кое-кто другой. И его нет больше с нами в этом мире... Мятущаяся душа...
– Ты случайно не сошел с ума? – спросил Тремэн, побледнев. – Ты хочешь заставить меня поверить в привидения?
– В это привидение – да! Спросите Клеманс, если мне не верите. Она так же, как и я, скажет, что мадам Агнес вернулась в этот дом, который хотела сохранить любой ценой.
