– Тогда вот что… идем в портал прямо сейчас, пока не стемнело. Задрался я уже в Зоне ночевать. Волыну приготовь. Полная обойма, патрон в патронник, с предохранителя снять. И будь готов сразу палить, ежли чё. Оказаться можем где угодно. В том числе там, где пистолет не поможет… Хотя нет, застрелиться сможешь везде.
Воодушевленный таким образом Белошапочка поправил рюкзаки на плечах, щелкнул предохранителем и тоже прогундосил в противогаз:
– Все проверено. Котов!
– Я бы тоже бы сейчас и котов, и песиков, – скривился сталкер. – Ладно, печенья с джемом пожрали, уговорщик хренов, сутки от голода не помрем. Н у, с Богом!
Аспирин сделал шаг в портал, готовый к привычной вспышке мягкого монохромного белого света и ощущению плавного падения, – благо переходить сквозь пространственные аномалии сталкеру случалось.
Белёк же просто зажмурился и шагнул следом.
Пилюля пятая
Пушистый зверек с симпатичной мордочкой
Помирать, так с музыкой!
Мудацкий прикол
Полуночную тишину нарушил громкий треск, звон, скрип металла и мощные глухие удары, доносившиеся откуда-то снаружи. Что-то очень большое пробиралось через руины завода, задевая обветшалые стены цехов, прогибая ржавые балки перекрытий, заваливая столбы с опорами. В одно мгновение девять мужчин вскочили как ошпаренные. Те, кто спал, выпрыгнули из спальников, схватились за оружие и вопрошающим взглядом уставились на дозорных.
Сталкер в КЗС-е тихонечко шикнул, приставив к губам указательный палец. Он стоял на одном колене, прижавшись к выщербленной кирпичной стене, и осторожно выглядывал наружу через пустой оконный проем. Ниндзя, который добровольно вызвался в напарники дозорному, бесшумной тенью шмыгнул к соседнему проему, в котором еще сохранилось прогнившее дерево рамы с кривыми стеклянными зубьями, и там замер. Темно-серый костюм японца, относительно заметный днем, сейчас полностью сливался с мраком ночи, делая своего хозяина невидимым даже в мерцании костра.
Ночь застала группу уже практически на самом финише. По уверению сталкера, «точка входа» была где-то там, в самом центре металлургического комплекса, среди громадин конструкций доменного цеха. Пробираться в темноте по такому стальному ржавеющему лабиринту было опасно даже в обычном мире, а в Зоне с ее аномалиями и подавно. С мнением проводника, посоветовавшим продолжить поиски с восходом солнца, согласились все. И отряд разбил лагерь на третьем этаже административного здания, расположенного у самой границы заброшенного производственного комплекса. Комнату выбрали исходя из минимального количества входов-выходов, которые нужно было охранять.
– Кто там? – тихонько спросил теннисист, нервно перекладывая из руки в руку «ингрэм» одиннадцатой модели.
– Кто-кто… Годзилла, мля, кто еще? – прошипел сталкер по-русски и тихо добавил на английском: – Не знаю, но это точно не Бродяга Дик. Тушим костер и быстро валим в подвал, переждем. Ну его к черту, вдруг заметит…
И словно подтверждая его опасения, звуки крушения завода стихли на несколько секунд, как будто это нечто действительно смогло разглядеть мерцание костра в оконных проемах и остановилось, чтобы присмотреться. Хуан Карлос, Билл и один из японцев подбежали к огню и принялись спешно тушить его, затаптывая ногами языки пламени и раскидывая тлеющие угольки по всей комнате.
– И-и-идиоты, – прошипел проводник, – сдадите нас движением!
Идиоты замерли, захлопали глазками на сталкера. Но было поздно. За окнами по руинам завода прокатился из конца в конец душераздирающий рев. Судя по вокальным данным, ревело стало слонов, которым отдавили яйца как минимум. Сталкер бесшумно метнулся к окну и осторожно выглянул за край рамы. В темноте, на фоне громадин производственных конструкций, колыхнулась еще одна громадина, только темная и, мать ее, живая. Заскрежетал металл. Сталкер, отшатнувшись от окна, уже не заботясь о тишине, кинулся к лестничным пролетам.
– Шухер, сука, добегались!!! – проорал он на бегу по-русски.
Комментарий, впрочем, не требовал перевода, и значение слова «шухер» каждый иностранец, видимо, определил подсознательно. Все дружно ринулись врассыпную, кто к северному лестничному крылу, кто к южному. Возле костра замешкался один из японцев. Бедолага никак не мог решить, за кем бежать – за опытным советским сталкером или за соотечественником-ниндзей, который кинулся в противоположную сторону.
Панические мысли несчастного жителя Японских островов прервал страшный глухой удар. В помещение, проломив кирпичную кладку словно фольгу, влетела тяжеленная железнодорожная вагонетка. Тонны ржавого железа прошили здание насквозь, с легкостью, с которой бумажную стену может «прошить» кувалда. Вагонетка смела зазевавшегося японца, ничтожно маленького и хрупкого по сравнению с поразившим его снарядом, словно перо. Существо, метнувшее «снаряд», было сильным неимоверно. Останки японца, размазанные в томатную пасту, приземлились, вероятно, в сотне метров от здания влажными ошметками.
– Все вон из здания! Не в подвал! На улицу! На выход! За мной! Быстро! – надрываясь, выкрикивал сталкер в надежде, что его услышат те, кто спускался по противоположным лестничным пролетам. – Коробка может сложиться, завалит всех нахер! Живее!
В стену здания с секундными паузами ударили еще два металлических снаряда. Рельса прошла корпус насквозь и застряла стальной занозой в потрескавшемся асфальте дороги, той самой, по которой отряд притопал к заводу совсем недавно. За рельсой стену пронзила огромная ржавая шестерня. Она пробила стену выше третьего этажа и погасила инерцию о вторую несущую стену здания, к счастью, не разрушив ее полностью. Гигантский зубастый блин рухнул на лестничную плиту. По зданию прокатился тяжкий гул, точно колокольный, но низкий, глухой, объемный и непередаваемо страшный.
Бетонная крошка посыпалась на головы бегущих по лестнице. За спинами сорвалось несколько плит перекрытий. Сталкер и Поль успели прыгнуть в оконный проем на последней лестничной площадке, прежде чем за их спинами рухнула неизвестная, но массивная железобетонная конструкция. В грохочущей адской мясорубке, закрытой настоящим столбом пыли и бетонных осколков, сгинули латиноамериканец и теннисист. Юшка, выжатая обвалившимися плитами из раздавленных тел, заляпала брызгами более удачливых товарищей. Коробка здания устояла. Административный комплекс стоял в ночи черной скалой и выпускал густые серые облака через пустые проемы.
– Черт! Кажется, я ногу подвернул, – подал голос Поль.
– Везунчик, – прокомментировал сталкер, озираясь вокруг сквозь прицел автомата. – Свечку поставь, приятель, повезло. Прикинь, что с теннисистом нашим стало.
Опираясь руками за ближайшее дерево, Поль недобро глянул на проводника, однако во взгляде его скрывался не только упрек – но и беспомощность. Мужчина поднялся и попытался встать на поврежденную ногу. Вскрикнул, повалился на землю, где начал кувыркаться от боли и шипеть проклятия на французском матерном.
