Комиссар сразу строго взглянул на помощника, переадресуя вопрос ему.
— Мальчишки из ближней деревни. Играли в разбойников и отошли далеко от села. Увидев труп, в страхе помчались в село. Я их допросил, записал показания. Вот, возьмите, господин судебный следователь. — Никоненко протянул ему несколько листов, заполненных мелким, но очень красивым почерком с завитушками. — Они никого тут не видели и ничего путного сообщить не смогли. Сюда я их не привел, потому что они до сих пор трясутся от страха, да и толку от них тут не было бы никакого.
— Это мне решать, от чего будет толк, а от чего не будет! Ваша бестолковость весьма заметна! Вы какой-то расхлябанный и на службе не в мундире! — отчитал Никоненко судебный следователь. — Старосту села опросили?
— Так точно, господин судебный следователь. — Никоненко вытянулся, он явно испугался, наверняка очень боится потерять свое место. — Он сообщил, что никого из посторонних в селе не было, пообещал прислать телегу за телом и собрать жителей села для опознания. Имеется предположение, по описанию личности убитой, что это восемнадцатилетняя Ольга, дочь Миклошика, русинка. Намедни отправилась к тетке в соседнее село, видимо, на обратном пути ее и подстерегли. — Тут он оживился и произнес с облегчением: — А вон и крестьяне, которых прислал староста.
По оврагу не спеша приближались шестеро мужчин в длиннополых одеяниях из грубой материи и высоких шапках. Верх у одних шапок был цилиндрической формы, у других — квадратной. Все как на подбор были с пышными усами, и те, что помоложе, и те, что постарше. Не доходя нескольких шагов до следственной группы, они остановились, сняли шапки, поклонились и выжидающе уставились на судебного следователя, сразу распознав в нем главного.
— Кто у вас старший? — грозно спросил следователь.
Вперед вышел мужчина с квадратным верхом шапки и странными матерчатыми вставками в одеянии, похожем то ли на красноармейскую шинель времен Гражданской войны, то ли на униформу стрельцов времен Ивана Грозного.
— Павло Патерний, господин следователь, — представился он.
— Подойди ближе. Узнаешь ее? — спросил следователь, указывая на тело девушки.
— Ольга, дочь Ивана Миклошика. — Мужчина быстро перекрестился. — Она самая, бедолага сердешная.
— Зафиксируйте опознание и прикажите отвези тело в село, комиссар. Расспросите жителей, может, кто-нибудь из них вспомнит что-нибудь полезное. Допросите ее родителей, соседей. Завтра приезжайте ко мне во Львов, там будем думать, что дальше предпринять. Писарь остается в вашем распоряжении, пусть оформит бумаги как положено.
— Благодарю за оказанное доверие, господин судебный следователь! — По тону и выражению лица комиссара можно было прочитать его мысли: «Сбросил на меня всю работу, чтобы в случае чего сделать козлом отпущения. Видит, что тут нет никаких зацепок».
Лицо молчаливого писаря приобрело кислое выражение — его не обрадовала перспектива остаться здесь в качестве подчиненного комиссара.
— Господин судебный следователь, прошу прощения, вы сразу намереваетесь вернуться во Львов? — извиняющимся тоном поинтересовался врач.
— А вам какое дело?
— Прошу простить великодушно за мою навязчивость, но не смогли бы вы взять меня с собой, господин судебный следователь? Очень мне надобно попасть туда. Буду вам очень признателен!
Судебный следователь насупился, и я подумала, что он сейчас разразится гневной тирадой и откажет врачу, который мне показался довольно симпатичным. Конечно же, лишь крайние обстоятельства заставили его просить об одолжении грубияна следователя, по-моему, еще и весьма недалекого. Не знаю, как он может работать на этой должности! Следователь уже открыл рот и грозно сощурился, но неожиданно довольно спокойно сказал:
— Ладно, поедем вместе. Мне будет любопытно с вами побеседовать, я вижу, вы человек много повидавший.
— Буду рад, если смогу быть вам полезен! — Врач приподнял над головой котелок.
— Поскольку вы местный, идите вперед. Карета ожидает на дороге, мы не рискнули подъехать ближе, — сказал следователь.
— Как вам будет угодно, — кивнул врач.
Он шел легкой и быстрой походкой бывалого путешественника, видимо, ему к дальним пешим переходам не привыкать. Следователь за ним не поспевал и, не выдержав, крикнул:
— Господин лекарь! Мы же не на дерби
[12]
, поэтому давайте не будем устраивать скачки!
— Прошу прощения, господин судебный следователь! — спохватился врач и замедлил шаг.
Они выбрались из оврага, здесь тропинка стала чуть шире, и они смогли идти рядом.
— Я хочу с вами побеседовать, господин лекарь, как говорится, тет-а-тет. С условием, что о нашем разговоре никто не узнает.
— Обещаю вам, что никому ничего не расскажу. Можете по этому поводу не переживать, господин судебный следователь.
— Надеюсь, вы понимаете, что в противном случае вам грозят большие неприятности?
— В этом у меня нет сомнений, но проблемы мне не нужны.
— Что скажете об этом убийстве? Не напоминает ли оно вам лондонское? Говорите начистоту!
— Одна и та же рука! Я это сразу отметил. Убийца работает профессионально и быстро. Открою вам секрет: в лондонском морге мы провели эксперимент на трупе бродяжки — нанесли такие же ранения и изъяли органы, как было при убийстве проститутки. Засекли время на хронометре. И что вы думаете? У нас это отняло почти полчаса, а у Потрошителя — менее пятнадцати минут. Несомненно, он хирург, и притом незаурядный. Предполагаю, что даже скальпель или нож, которым он пользовался, весьма необычен.
— Выходит, Потрошитель навестил наши края? Вы говорили, что под подозрением был русский врач.
— Он якобы через семь месяцев объявился в Петербурге, его арестовали по подозрению в убийстве своей любовницы, тело которой было искромсано. Но судя по аналогичному убийству девушки, труп которой я только что осмотрел, он не был Потрошителем, так как умер во время следствия. Не занимается же он этим кровавым делом, став призраком?
— Думаю, то, что не удалось хваленой лондонской полиции, Скотланд-Ярду, сделаем мы — изловим Потрошителя! Судя по всему, надо искать мужчину, не так давно появившегося в наших краях. У нас все пришлые на виду, так что не скроется. Лондонская полиция располагает приметами Потрошителя?
— Нет, разве что некоторые свидетели упоминали темное пальто и красный шелковый шарф. Да, еще одна, на мой взгляд, немаловажная деталь: Потрошитель был уверен, что его не поймают, он даже отправлял в полицию письма и бандероли с органами убитых после каждого убийства.
— Какой ужас! Поистине он безумец!
— Думаю, что он не сумасшедший, раз ему столько лет удается скрываться от полиции.
