— Мы отвезем вас, куда вам нужно, лишь бы это было нам по пути.
— Большое спасибо, вы очень любезны. Андраш, как будет по-венгерски большое спасибо?
— Szepen köszönöm.
— Сиипен кёсёнём, Ханна, Андраш, Габор!
Чтобы отблагодарить своих благодетелей, я включаю фантазию, описывая свои приключения. Из моего рассказа следует, что феномен блуждающих могил случается в основном с теми захоронениями, где лежат люди, обстоятельства смерти которых не вполне выяснены: несчастный случай, самоубийство или даже убийство. Есть даже версия, что это происходит из-за того, что самоубийцу, не считая его таковым, хоронят на территории христианского кладбища, а не за его пределами, как должно. Так что своего рода проклятие ложится и на исследователей этого феномена, и на близких им людей.
В необычные ситуации якобы стали попадать мы с женихом, еще когда ехали в поезде. Но самое ужасное произошло уже во Львове: Антон встретил в гостинице девушку, как две капли воды похожую на его первую школьную любовь, и увлекся ею.
Тут Ханна что-то сказала по-венгерски и укоризненно посмотрела на Андраша, тот покраснел, но перевел:
— При чем здесь блуждающие могилы? Такое сплошь и рядом случается, мужчины известны своим непостоянством.
Я поняла, что затронула больную для этой парочки тему и надо ее сменить.
— Дело в том, что та девочка погибла перед выпускными экзаменами, а девушка из Львова, так похожая на нее, словно получила магнетическую власть над Антоном. Мы с ним поссорились, на кладбище не поехали. Поужинали в ресторане, вернулись в номер, переоделись, тут Антон, ничего мне не говоря, вышел в коридор. Подождав пару минут, я последовала за ним, но на этаже его уже не было. Спустившись в вестибюль, я увидела, что он садится с той девицей в автомобиль и у него странный вид, будто он сомнамбула и не понимает, что происходит. Я его громко позвала, но он словно не услышал. Обезумев от увиденного, я остановила частника и поехала за ними следом.
— Это было не совсем разумно, — перевел Андраш слова Ханны.
— Сейчас я это тоже понимаю. Уходит — отпусти, если твой, то он вернется.
Ханна что-то сказала и укоризненно покачала головой.
— Женщины живут чувствами, а мужчины — физикой. Обычное состояние женщины — влюбленность, — перевел Андраш.
— Чем дальше мы отъезжали от Львова, тем больше нервничал водитель автомобиля, в котором я ехала, еле уговорила его продолжать путь. В предместье Стрыя машина с незнакомкой и Антоном остановилась у загородного отеля. В крайне нервном состоянии я тоже вышла и догнала Антона возле ресепшн. Он не слышал меня, был на своей волне, словно пьяный или под воздействием наркотика, хотя это невозможно. Антон просил прощения и лепетал что-то вроде: «Мы в любом случае останемся друзьями». Расстроившись, я заявила, что между нами все кончено, и выскочила из отеля.
Автомобиля, на котором я приехала, у входа не оказалась, вместе с ним исчезла моя сумочка с деньгами. Я не запомнила ни номера автомобиля, ни его марки, ни цвета, а водитель в моей памяти вообще остался расплывчатым пятном. Хорошо, что бóльшая часть денег и документы остались в номере отеля, где мы остановились.
Я поймала другой автомобиль и договорилась с водителем, что он отвезет меня во Львов и там я с ним рассчитаюсь. Вместо этого он повез меня в противоположную сторону и попытался изнасиловать. Чудом я вырвалась и несколько часов блуждала по лесу, пока не вышла на трассу и не встретила вас. Я не захотела выйти в Стрые и просить в столь неприглядном виде помощи у Антона. Лучше поеду к подруге, живущей в Мукачеве, а оттуда вернусь во Львов.
Тут мальчик о чем-то жалобно спросил меня, и Ханна стала ему объяснять со строгой учительской интонацией.
— Габор интересуется, что же происходит с блуждающими могилами, — улыбнувшись, пояснил Андраш.
Мой рассказ оказался убедительным, логичным, вызвал у супружеской пары сочувствие, только мальчик остался недоволен тем, что со мной ничего мистического не произошло и обошлось без вампиров.
В дорожном кафе венгры угостили меня завтраком, а Ханна, порывшись в вещах, подарила шорты и блузку. В туалете я, как смогла, привела себя в порядок и стала выглядеть более или менее прилично. Вот только стоптанные комнатные тапочки слегка портили мой вид. Мне очень повезло, что я встретила таких прекрасных и отзывчивых людей. Не так просто будет милиции выйти на мой след, поскольку эта семья вскоре пересечет границу, так и не узнав, что помогла «опасной преступнице-психопатке».
Вскоре мы въехали в Карпаты, край смерек, стремительных каменистых речек, в эту пору года больше похожих на ручьи, и удивительно чистого воздуха. Дорога серпантином уходила вверх, справа и слева возвышались горные склоны, поросшие лесом, и куда ни глянь — округлые зеленые шапки гор.
— Верецкий перевал, священное место для венгров, — взял на себя обязанности экскурсовода Андраш. — Больше тысячи лет тому назад через него племена угров пришли в Придунайскую низменность, где впоследствии и образовалась Венгрия. На самой вершине установлен памятник в честь этого события — семь блоков, стоящих друг на друге, — по количеству племен, предводителем которых был вождь Арпад.
— Интересно было бы увидеть этот памятник.
— Эта трасса проходит в стороне от старой дороги через перевал, где он установлен. Если желаете, мы можем остановиться и пройти к нему.
— Нет, спасибо, хочется поскорее добраться до Мукачева. — Я не в том положении, чтобы любоваться туристическими достопримечательностями.
Хорошее состояние трассы и ее слабая загруженность позволили нам быстро преодолеть перевал. Лишь на минуту на самой вершине мы вышли, чтобы увидеть открывшийся чудесный вид. Ощущение было такое, что в далеком прошлом здесь бушевал яростный океан, но в какой-то миг огромные волны окаменели и сделались горами. Мне вспомнились угрюмые, мрачные горы Алтая с седыми шапками вечных снегов, подпирающими небо, коварными ледниками и унылыми высокогорными равнинами. Карпатские горы, на мой взгляд, гораздо приветливее.
Чем ближе мы подъезжали к Мукачеву, тем больше я переживала: как встретит меня Соломия? В универе мы были с ней очень дружны, и последующие несколько лет наша связь не обрывалась. К сожалению, чем больше лет проходило после окончания вуза, тем меньше мы общались и в конце концов стали ограничиваться поздравлениями с праздниками. А за последние два года общение вообще прекратилось. В моем положении это было плюсом: не скоро начнут искать меня у Соломии. Но грызли сомнения: захочет ли Соломия помочь мне, ведь это грозит ей крупными неприятностями.
У Соломии я была в гостях один раз, лет шесть тому назад, но, полагаясь на свою зрительную память, думала, что найду ее дом. Из воспоминаний самые яркие оставил замок Паланок. Чем ближе к Мукачеву, тем больше нервничаю, хотя стараюсь это не показывать. Да, скоро я останусь совсем одна.
Когда вдали, на одиноком посреди равнины вулканическом гребне показались грозные стены замка, словно плывущего в облаках, я успокоилась: его вид придал мне уверенности, что все будет хорошо. Точного адреса Соломии я не помнила, но, когда увидела острый шпиль ратуши, попросила остановиться. Мне припомнилось, что во время прогулки по центру Мукачева мы пешком от ратуши вернулись к Соломии домой. Еще я помнила, что слева было нечто похожее на парк, а затем мы шли мимо футбольного поля. Что-то очень значимое, связанное с квартирой Соломии, промелькнуло в голове, но я никак не могла это уловить.
