Страхи Кэтрин оправдывались, но она не могла и не хотела противиться поцелую. Он весь был словно мед, словно старое сладкое вино, заставляя Кэтрин чувствовать себя такой восхитительно порочной…
Подумай о последствиях, Кэтрин! Ты должна немедленно отстраниться! Следуй его примеру, пусти в ход собственное воображение. Представь на его месте лорда Селдона!
Она честно пыталась, но предательское тело отлично знало разницу между обоими мужчинами и отказывалось повиноваться. И к чему? Зачем? В эту минуту Кэтрин не удалось при всех стараниях вспомнить причину столь мужественного решения.
Всего несколько мгновений, чтобы насладиться им, Кэтрин. Ну что плохого может случиться за несколько минут?
И в то мгновение, как Кэтрин, сдаваясь, прижалась к нему всем стройным телом, Дмитрий дал волю чувствам. Торжество пело в крови, обостряя все инстинкты, как никогда раньше, потому что до этого дня успех у женщины не казался ему настолько уж важным.
И он оказался прав. Кэтрин сдавалась, лишь когда он был совсем близко. Но Дмитрий не забывал, что случилось в то утро, и не смел остановиться, даже чтобы перевести дыхание, не смел позволить ей опомниться, иначе она опять оденется в свою броню безразличия и эта великолепная возможность будет снова упущена.
Но что он делает с ней… Христос сладчайший, он совершенно не способен ни на секунду опустить руки! Нет, Дмитрий, кажется, сейчас раздавит ее силой своего желания. Ее маленькие ручки лихорадочно метались по его спине и наконец запутались в его волосах, стиснули непокорные пряди, настойчиво потянули, словно моля о чем-то. Язык сплетался с его языком не робко и нерешительно, а словно дерзко нападая. Дмитрий не мог ошибиться. Она так же готова к любовному поединку, как и он. Однако он все еще боялся сделать последний, решительный шаг.
И не прерывая поцелуя, Дмитрий осторожно приоткрыл глаза, чтобы определить, где находится кровать. Следовало бы заметить это, когда он только вошел сюда, но вид полуобнаженной Кэтрин, в почти не скрывающем идеальные очертания тела полотенце, мгновенно лишил его способности мыслить связно. Теперь же он никак не мог определить, где же эта чертова постель. И тут его взгляд наткнулся на что-то темное. Подвесная койка!
Дмитрия словно окатили ледяной водой. Невероятно! Какое страшное невезение! Оставался ковер. Он достаточно толстый, и… Нет, не может он взять ее на полу, Кэтрин никогда его не простит! Не в этот раз. Сейчас необходимо сделать все по самым твердым правилам, чтобы потом, позже, пустить в ход убеждение и суметь уговорить Кэтрин сдаться раз и навсегда.
Кэтрин так остро ощущала страсть, горевшую в Дмитрии, что эта краткая передышка мгновенно вернула ей ясность разума. В голове словно звучали колокола тревоги. Она не знала, что произошло, и это не имело значения, поскольку реальность вернулась с ужасающей силой, и Кэтрин поняла, что едва не сотворила. А он? Что делает он?
Дмитрий подхватил ее на руки и медленно шагнул к двери, продолжая прижиматься губами к ее губам. Но теперь поцелуй стал совсем другим, в нем ощущался неумолимо-жестокий пыл, будто… будто…
Он разгадал тебя, Кэтрин. И знает, как превратить в бессловесного безмозглого моллюска…
Поздно. Слишком поздно. Рассудок возвращался к Кэтрин с ужасающей быстротой, хотела она этого или нет.
Девушка отвернула голову, чтобы окончательно сломить его власть над ней.
— Куда вы меня несете?
— В мою каюту, — бросил на ходу Дмитрий.
— Нет… вы не можете, протащить меня по коридору в таком виде.
— Тебя никто не заметит.
Но ее голос, до сих пор неровный и неуверенный, приобрел внезапную мощь и силу:
— Немедленно отпустите меня! Дмитрий остановился, но не поставил Кэтрин на пол, а, наоборот, стиснул руки, и она поняла, что на этот раз он не уступит так легко.
— Я помог тебе в минуту нужды, — напомнил он. — Не станешь же ты это отрицать?
— Нет.
— Тогда ты должна сделать для меня то же самое.
— Нет.
Дмитрий мгновенно сжался, словно оцепенел.
— Будь же хоть немного справедливее. Катя, — резко ответил он. — Ты нужна мне сейчас, сию же минуту. Не время вздыхать о своей дурацкой добродетели.
Наконец и Кэтрин рассердилась:
— Дурацкой добродетели? Не сравнивайте меня с вашими русскими женщинами, у которых, очевидно, отроду не бывало этой самой добродетели. Я англичанка, и некоторые принципы у меня в крови, и ничто не сможет изменить этого факта. Ну а теперь немедленно поставьте меня на пол!
Его так и подмывало попросту уронить ее. Ярость красной дымкой застилала глаза. Как может она переходить из одной крайности в другую с такой легкостью? И почему он вообще разговаривает с ней? Уже предельно ясно, что словами ее оборону не сломить.
Дмитрий позволил ногам Кэтрин соскользнуть на пол, но одной рукой продолжал прижимать ее к груди. Узел на полотенце развязался, и теперь только их тесно прижатые друг к другу тела удерживали его от падения.
— — Я начинаю думать, что ты сама не знаешь, чего хочешь, Катя.
Кэтрин тихо застонала, чувствуя, как жесткие пальцы властно впиваются в ее подбородок. Она не выдержит новой атаки, просто не сможет, не сейчас. Ей еще предстоит оправиться от первой. Но он не прав, решительно не прав. Она совершенно точно знала, чего хочет.
— И вы готовы принудить меня, Дмитрий? Дмитрий отстранил ее так поспешно, что Кэтрин едва не упала и, шатаясь, отступила на несколько шагов."
— Никогда! — яростно прорычал он.
Кэтрин, сама того не сознавая, оскорбила его. Правда, она вовсе не хотела этого, просто сделала последнее отчаянное усилие сохранить достоинство, не дать себе погибнуть, поскольку боялась, что, если один-единственный раз отдастся порыву, Дмитрий завладеет навсегда ее душой и телом и Кэтрин Сент-Джон исчезнет навсегда.
Но было понятно также, что Дмитрий крайне раздражен. Когда Кэтрин, лихорадочно путаясь в ткани, вновь завязала полотенце узлом и осмелилась взглянуть на него, то обнаружила, что он рассеянно теребит волосы, словно намеревается вырвать каждую непокорную прядь. Выпрямившись, князь пронзил ее взглядом, одновременно недоумевающим и разъяренным.
— Господи Боже, да в тебе словно две разные женщины! Куда девается распутница, когда возвращается ханжа?
Матерь Божья, неужели он слеп? Неужели не видит, что она все еще трепещет от желания?
Черт бы побрал тебя, Дмитрий. Почему ты стараешься выглядеть настоящим джентльменом? Прислушивайся не к моим словам, а к тому, что говорит мое тело! Возьми меня!
Но Дмитрий не слышал безмолвной мольбы, сознавая лишь, что возможность упущена безвозвратно, ощущая муки неутоленной страсти.
Одарив Кэтрин пламенным взглядом в последний раз, Дмитрий вышел, гневно захлопнув за собой дверь. Но, оказавшись в коридоре, мгновенно пожалел о своей жестокой насмешке, вспомнив растерянно-жалкое лицо Кэтрин. Ни одна женщина, способная отвечать такими поцелуями, не может считаться ханжой. Она хотела его. И Дмитрий пойдет на все, чтобы заставить ее признать это.
