Кэтрин, все еще нежившаяся на огромной кровати, сонно потянулась. Сознание медленно возвращалось к ней. Что-то важное случилось… ах да, вчерашняя ночь.
Она улыбнулась внезапно вернувшимся воспоминаниям и, счастливо вздохнув, открыла глаза.
В комнате, кроме нее, никого не было. Кэтрин еще раз быстро огляделась. Она одна. Пожав плечами, Кэтрин позволила голове вновь упасть на подушку.
Что еще ты ожидала, дурочка? То, что Дмитрий был с тобой там, в Лондоне, когда ты проснулась, еще не означает, что он снова станет тебя дожидаться. В конце концов мы приехали только вчера, и, по словам Дмитрия, он сразу же уехал и вернулся только вечером. У него, без всякого сомнения, полно срочных дел.
Но нельзя отрицать, что было бы так приятно проснуться рядом с Дмитрием. Кэтрин не терпелось объяснить ему, что она помнит все, говорила правду, и ему не за что себя винить.
И будь Дмитрий сейчас здесь, она призналась бы… да-да, не было причин хранить это в секрете, призналась бы, что любит его.
Кэтрин снова улыбнулась, чувствуя прилив тепла при одной лишь этой мысли. Она все еще сама не могла до конца поверить в такое. Подумать только, Кэтрин Сент-Джон пала жертвой самой глупейшей эмоции. Невероятно! Но теперь она поняла, что любовь не может быть глупой. Это сильное, реальное, великолепное чувство. И Кэтрин была счастлива, что ошибалась раньше.
Она продолжала лежать еще около часа, думая о Дмитрии, прежде чем неожиданно вскочила, не в силах больше сдержать бьющую через край радость. Необходимо отыскать Дмитрия и рассказать обо всем!
На самом же деле девушка просто не понимала, что ею движет неодолимая потребность узнать, что на ее чувства отвечают.
Она поспешно оделась, лишь мельком взглянув в зеркало, желая убедиться, что пуговицы застегнуты правильно. Кэтрин давно уже перестала пытаться сделать что-то со своими волосами, поскольку попросту не умела справляться с ними сама, без помощи горничной. Приходилось связывать их лентой на спине. По крайней мере получалась довольно аккуратная, хотя и немодная прическа.
Она решила, что Дмитрий, вероятнее всего, сейчас у себя в спальне, и поэтому постучала в смежную дверь. Не получив ответа, Кэтрин все равно решила войти. Ей и в голову не пришло, что еще вчера она не вела бы себя так дерзко. Мысленно Кэтрин уже считала Дмитрия своим возлюбленным, и это давало ей определенные привилегии, которыми раньше она и не подумала бы воспользоваться. Но, к несчастью, Дмитрия не оказалось и здесь, как, впрочем, и Максима, который мог бы помочь разыскать барина.
Не заходя к себе, Кэтрин нетерпеливо перебежала комнату, чтобы побыстрее выйти в коридор, и, открыв дверь, немного смутилась, оказавшись лицом к лицу с теткой Дмитрия.
Соня уже хотела было постучать, но испуганно вскинулась, когда дверь открылась сама и на пороге появилась Кэтрин. Странно, ведь ее приказали поместить в Белую комнату! Если Соне и потребовалось бы дальнейшее доказательство того, что эта женщина здесь делает, она его получила. И этот непристойный вид! Какая бесстыдная развратница! Женщины распускают волосы только в спальне! И то, что эта девица собралась выйти на люди с такой прической, только усилило негодование Сони и сознание собственной непогрешимости.
Кэтрин опомнилась первая и отступила, чтобы не вытягивать шею, пытаясь разглядеть величественную даму. Она попыталась было улыбнуться, но покраснела, заметив осуждение в холодных голубых глазах Сони. В своем только что обретенном счастье она не рассчитывала ни на что подобное н теперь поняла, что препятствий на пути более чем достаточно. Конечно, ее отношения с Дмитрием просто скандальны, и не будь она одной из сторон, первая поспешила бы это признать. Всякий, не колеблясь, подтвердит это.
Но Кэтрин уже приняла решение, вернее, решение было принято за нее. Она любит этого человека и почти уверена, что он отвечает ей тем же. Да, он еще не надел ей на палец обручальное кольцо — пока. Однако Кэтрин имела все основания надеяться, что это недоразумение будет скоро исправлено. Для нее это не детское увлечение, не мимолетная страсть, а истинное чувство, любовь на всю жизнь.
Кэтрин, сама того не сознавая, гордо выпрямилась, приняв величественную, почти царственную позу. Соня посчитала это высокомерием и взбесилась еще больше.
— Я ищу племянника.
— Я тоже, — вежливо ответила Кэтрин. — Так что прошу простить…
— Минуту, мисс, — повелительно бросила Соня, пренебрежительно подчеркивая слово «мисс». — Если Дмитрия здесь нет, что вы делаете в его комнате, одна?
— Как я уже ответила, ищу его.
— Или пользуетесь возможностью что-нибудь украсть?
Обвинение казалось столь смехотворным, что Кэтрин не смогла воспринять его всерьез.
— При всем моем уважении к вам, мадам, должна сказать, что я не воровка.
— И я должна верить вам на слово? Какая чушь! Англичане, конечно, народ легковерный, но мы, русские, не таковы! Я прикажу вас обыскать.
— Прошу прощения?
— Вы не так запоете, если у вас найдут что-то ценное.
— Что за… — охнула Кэтрин, когда Соня потащила ее по коридору. Она попыталась высвободиться, но пальцы Сони впились в ее руку, словно когти. Женщина была почти на голову выше Кэтрин и, несмотря на обманчивую худобу, отличалась недюжинной силой. Кэтрин не успела оглянуться, как оказалась в большой прихожей, где собралось несколько слуг, недоуменно глазевших на странную сцену.
Держи себя в руках, Кэтрин. Дмитрий все уладит. В конце концов ты же ничего не сделала против его воли. Его тетка просто с ума сходит от злости. Разве Маруся не говорила, что она — настоящая тиранка и что слуги Дмитрия стараются не попадаться ей на глаза?
Кэтрин немедленно толкнули в руки ближайшего лакея. Старше других, широкоплечий и приземистый, он, по-видимому, был готов исполнить любой приказ хозяйки.
— Обыщите ее, — велела Соня, — да получше. Я поймала ее в комнате барина.
— Но позвольте, — с вынужденным спокойствием объявила Кэтрин. — Дмитрий не потерпит этого, мадам, и вам, по всей вероятности, известно это. Я требую, чтобы за ним послали.
— Требуете?! Вот как! Требуете!
— Вижу, слух у вас прекрасный, — язвительно бросила Кэтрин. Она, возможно, придержала бы язык, но слишком уж сильно рассердилась и совершенно забыла о необходимости быть немного дипломатичнее. Эта ведьма не имела права обвинять ее! Для этого просто не было основания. И вообще, как она посмела обращаться с Кэтрин как с одной из своих крепостных?
Саркастическое замечание Кэтрин оказалось последней каплей. Терпение Сони лопнуло. Никто и никогда не говорил с ней в таком тоне, да еще перед слугами. Такого позволить нельзя!
— Я велю тебя… — завопила Соня, но тут же, вспомнив, где находится, смолкла, хотя лицо по-прежнему оставалось багровым.
— Нет, пусть Дмитрий с тобой разбирается! Убедишься по крайней мере, что ничего для него не значишь! Где князь?
