— Спасибо, сразу виден наметанный глаз.
— Ну, я все-таки почти десять лет в милиции прослужил. Никогда не думал, что брошу вот так в одночасье, сам, по доброй воле.
— Может, жалеешь?
— Иногда, признаться, и жалею. Это ведь… как вам объяснить…
— А и не объясняй, и так всё понятно. Не зря ведь говорят, что бывших ментов не бывает.
10
Фэн Юйсян сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку вращающегося кресла и прикрыв глаза. Он гордился тем, что был человеком гармоничным, что всю свою сознательную жизнь следовал заветам великого учителя китайцев Конфуция. Он и был учителем, чья мудрость нисколько не потускнела за те две с половиной тысячи лет, которые прошли после его смерти. И не случайно китайцы зовут его просто Цзы — учитель.
И учение его о главных качествах, которые должны отличать благородного мужа от малого человека, как он называл людей мелких, корыстных и непросвещенных, было для него не просто подспорьем на жизненном пути. Оно давало жизни смысл, а душе — гармонию. Главное для благородного мужа — это гуманность — Жэнь, следование нормам жизни и правопорядка — Ли, и И — верность долгу и справедливости.
Но почему-то особенно созвучным его душе и сердцу было такое высказывание Учителя: «Не печалься, что тебя никто не знает, но стремись к тому, чтобы заслужить известность». Да, его, владельца небольшой инвестиционной компании, пока что мало кто знал. Но пути человеческие запутаны, как звериные следы на лесной тропинке, и вполне может быть, что к нему известность придет через далекую холодную Москву… У старшего брата жизнь в Малайзии складывалась куда проще, чем у него. Он быстро усвоил негласное соглашение между тремя главными этническими группами страны: армия, полиция и государственная служба — это вотчина малайцев, медицина, преподавание, наука и розничная торговля достались индусам, а бизнес — китайцам. И за несколько лет стал крупным бизнесменом в текстильном бизнесе.
И еще примером для него всегда был его высокочтимый отец. Еще в Гонконге он был одним из основателей сети рыбных ресторанов «Флоата Сифуд». И уже в Ванкувере открыл вместе с двумя партнерами огромный, на тысячу человек, китайский рыбный ресторан «Флоата Сифуд» — самый большой в Канаде. И это в возрасте, когда люди уже уходят на покой. И если и покидают иногда дом, то только для того, чтобы проделать на воздухе несколько упражнений у-шу Да, никогда он не гнался за известностью, ни дома в Гонконге, ни здесь в Ванкувере, она сама медленно, но верно настигала его, и сегодня в свои без малого восемьдесят лет он один из самых известных и уважаемых китайцев не только в Ванкувере, но и во всей Канаде.
Единственной, пожалуй, серьезной ошибкой в жизни Фэна была женитьба. Когда он привел высокую, почти на полголовы выше его, рыжеволосую Кэтлин знакомиться с его высокочтимыми родителями, они ни словом, ни взглядом не дали понять младшему сыну, что, может быть, следовало бы ему лучше жениться на китаянке. Хотя он и догадывался об их тщательно скрываемых опасениях. Конечно, китайцы, которые издавна селились в разных странах, никогда не боялись контактов с иными культурами. Слишком длинную и славную историю и культуру своей страны несут в себе сыны Поднебесной, чтобы бояться чужеродных обычаев и чужой культуры. И всё же уж очень не походила шумная и своевольная ирландка Кэтлин на идеал китайской жены. Тех, кто совсем еще недавно, как вспоминают старики, пылинки сдували со своих мужей и не только не ревновали их, сами были готовы найти мужу любовницу, дабы был он почитаем и уважаем в обществе. И находили. Тогда, в пылу влюбленности он этого не замечал или не хотел замечать, что, в сущности, одно и то же. Тогда влюбленность — этот враг Ли, то есть принятым нормам, — ослепляла его. Но когда она начала проходить, было уже поздно. Уже родилась его дочь, которую по настоянию матери назвали Сьюзан. Кажется, только что он держал в руках это крошечное тельце, а сегодня она уже студентка Университета Британской Колумбии и мечтает о карьере психоаналитика. И давно уже стала для него таким же далеким и непонятным человеком, как и ее мать, с которой он развелся четырнадцать лет назад…
Чтобы прервать поток невеселых мыслей о дочери, которые в последние годы все чаще и чаще навещали его, он решил еще раз проверить, нет ли сообщений из Гонконга. На самом деле, это должно было быть сообщение из Москвы от Юрия Степановича, но осторожность никогда не могла быть излишней, и он договорился с ним еще в Москве, что тот будет посылать свою электронную почту для него не прямо в Ванкувер, а в Гонконг на адрес его гонконгского партнера. А тот уже переправит ее в Канаду.
Ну, наконец-то. У вас одно новое сообщение — высветилось на мониторе. Юрия Степановича он считал грубым варваром, которым если что-то и движет, то в основном жадность. Как учит Цзы: «Благородный муж постигает справедливость, малый человек постигает выгоду». Истинно так. Но другого человека, который так бы знал дела «РуссИТ», как Юрий Степанович, не было. В конце концов, это ведь он уговорил его купить пакет акций этой маленькой никому неведомой компьютерной компании. И следует отдать должное его проницательности — с этого-то и началась терпеливая охота за контроль над самой компанией. А теперь, когда в этой далекой, холодной и странной Москве может появиться действительно ценный приз — принципиально новый компьютер, теперь, когда цель приблизилась и становилась уже ощутимо-реальной, теперь, когда выходил он на финишную прямую, ему требовалось всё его терпение, чтобы не промахнуться в решающий момент. Не печалься, что тебя никто не знает, но стремись к тому, чтобы заслужить известность…
Новости из Москвы были многообещающими. Этот упрямый осёл Петр Григорьевич умирает, в компании новый президент, какой-то человек из Томска, который был у них аналитиком, а уж с ним — Юрий Степанович был в этом уверен — договориться будет гораздо проще. Это тем более важно, что дела в их новой лаборатории идут хорошо, и реальность флэш-компьютера сомнений уже не вызывает. Ну а если и новый президент тоже заупрямится, надо будет уговорить вдову… Да, можно уже смело назвать ее вдовой, как уверяет Юрий Степанович, потому что жизнь Петра Григорьевича подходит к неизбежному концу.
Что ж, надо срочно лететь в Москву. Тем более теперь, перед самым финишем, потому что полагаться на одного этого Юрия Степановича было бы не слишком разумно. В конце концов, разве не этот варвар уже дважды провалил задания, которые он давал ему? Фэн Юйсян снял трубку и позвонил в авиакомпанию, услугами которой всегда пользовался.
— Вы просили меня зайти? — хмуро спросил Юрий Степанович, входя в кабинет нового президента. Он и всегда старался не сутулиться, одевался подчеркнуто строго, и никто никогда не видел его без галстука. В офисе ходили даже слухи, что он не снимал галстука даже когда спал с секретаршей президента Анной Николаевной, а то, что он спал с ней, сомнений ни у кого не вызывало. Теперь же ко всему его строгому и недоступному виду добавилось еще и оскорбленное самолюбие, и выглядел Юрий Степанович поистине устрашающе.
— Садитесь, друг мой, — улыбнулся Евгений Викторович, — разговор у нас может получиться непростым.
