Юрий Степанович ждал, что сейчас его спутник спросит о том, как обстоят дела в компании, но господин Фэн шел молча, наверное, ожидая с чисто восточным терпением, когда заговорит Юрий Степанович. Восточное терпение явно брало верх, потому что Юрий Степанович не выдержал и сказал:
— Господин Фэн, у меня есть для вас весьма важное сообщение.
— Слушаю вас, достопочтенный Юрий Степанович.
Ишь ты, почему-то рассердился Юрий Степанович, «достопочтенный», дает мне понять, как нужно обращаться к нему. Черта с два, теперь мы на равных, лысый ученик Конфуция, и лебезить я перед тобой не собираюсь.
— Думаю, даже не думаю, а уверен, что в случае, если Евгений Викторович упрется и не захочет принять ваше предложение о продаже, и вдова не захочет, есть совсем другой подход, куда более обещающий.
— Слушаю вас, друг мой.
Вот уже и другом стал. Какой прогресс. Подожди, дружок, сейчас я ухвачу тебя за одно место и мы будем говорить как деловые люди. Юрий Степанович чувствовал, что заводил себя, собирая волю в кулак. Почему-то безумно тяжело было ему разговаривать с китайцем. Или это его надраенная блестящая лысина так на него действовала? Гипнотизеры ведь, говорят, пользуются всякими блестящими штучками, чтобы усыпить пациента. Ладно, господин Фэн все-таки не Кашпировский какой-нибудь, чтобы усыплять его.
— Понимаете, господин Фэн, — не досточтимый, а просто господин Фэн, — мне бы хотелось обговорить условия, на которых я буду готов поделиться с вами своей эксклюзивной, — он голосом подчеркнул слово «эксклюзивной», — информацией.
— Вполне разумно.
— Допустим, вы обещаете мне золотые горы…
— Что значит «золотые горы»? Это такое выражение?
— Это такое выражение, но учитывая все обстоятельства, моя информация может действительно оказаться золотой.
— Я весь внимание, досточтимый Юрий Степанович.
— Это я весь внимание, — ухмыльнулся Юрий Степанович. Кажется, я перехватываю инициативу, теперь только не упустить ее.
— Мне кажется, мы уже обсуждали с вами условия нашего сотрудничества. И сейчас и в будущем. Вы не только останетесь генеральным менеджером компании. У вас же, как вы мне говорили, есть пакет акций компании, и вы должны быть, прежде всего, заинтересованы в том, чтобы компания, а стало быть, и ваши акции стоили во много раз больше, чем сейчас. Так ведь?
— Так. Но ведь и в том случае, если компания останется в руках нынешнего владельца, но уже с новым продуктом, с которым можно выходить на любой рынок, стоимость акций всё равно увеличится.
Фэн Юйсян с трудом подавил раздражение и брезгливость. Вот уж когда слова Конфуция были как никогда уместными: благородный муж постигает справедливость, малый человек постигает выгоду.
— Не хочется обижать вашу прекрасную страну, достопочтенный Юрий Степанович, но неужели вы верите, что сможете выйти на мировой рынок так, как это умеют делать мои соотечественники? Что-то я нигде не видел товаров, особенно в мире информационных технологий, с лейблом «сделано в России». Зато практически всё, от мышек и клавиатуры до последних моделей ноутбуков, делается в Китае.
— И тем не менее сейчас почему-то не я жду от вас китайских секретов, а вы — наших.
— Ну, не будем превращаться в националистов. Мы ведь с вами прежде всего бизнесмены. Итак, что же вы хотите сказать мне?
— Мы, господин Фэн, начинаем ходить по кругу. Знаете, раньше в старой России старообрядцы…
— Кто это?
— Отделившиеся от основного православия сторонники старой веры. Среди них было много крупных купцов, и все они отличались высокой честностью. Пишут, что они заключали миллионные сделки без всяких юристов и договоров, просто скрепив их рукопожатием.
— А, понимаю. Еврейские торговцы бриллиантами в Антверпене и Нью-Йорке тоже ограничиваются рукопожатием.
— Правда? Евреи? Гм… Вот уж никогда не подумал бы… Но я к чему? К тому, что мы всё ходим кругом да около… И всё равно, прежде чем я поделюсь с вами своей информацией, я бы хотел знать, как и чем вы заплатите мне.
Китаец повернул лицо к Юрию Степановичу и тоненько засмеялся.
— Знаете, вы мне сейчас напоминаете мальчишку, который зажал в одной ручонке игрушку, а другую, открытую, протягивает товарищу. Нет, ты мне первый дай, нет, ты мне… Давайте так, мой друг. Вы хоть намекните, о чем идет речь.
— Я вам уже намекал. Речь идет о том, чтобы вы заполучили компанию, точнее, тот продукт, который, как нетрудно догадаться, вас собственно и интересует.
— Допустим. И чего же вы все-таки хотите? Знаете, это, как я заметил, чисто русская черта, когда продавец никак не может решить, что он хочет, и начинается бесконечное топтанье на месте: да я не знаю, да сколько дадите, да сколько не жалко. Потом, правда, выясняется, что хочет продавец нелепо высокую плату, а то и вообще продавать ничего всерьез не намерен.
— Хорошо, господин Фэн. Не будем топтаться на месте. Я хочу пять миллионов долларов, которые вы переведете в указанный мной банк, а также обязательство купить мой пакет акций в «РуссИТ» по рыночной цене.
— Прекрасно, уважаемый Юрий Степанович, прекрасно. Вопрос только в том, что мы, впрочем, как и большинство людей, не любим покупать кошку в мешке.
— Не кошку, — с тихим бешенством прошипел Юрий Степанович, — а кота.
— Пускай будет кот, — вежливо улыбнулся Фэн Юйсян и хихикнул, почему-то прикрыв рот ладонью.
— Мы гуляем уже с полчаса, дошли до Большого Каменного моста, но на самом деле так и не сдвинулись с места. Хорошо, — вдруг решился он, — скажу вам лишь то, что речь идет о возможности сотрудничества с одним из непосредственных создателей флэш-компьютера.
— Это уже что-то, мой достопочтенный друг. Давайте договоримся так. Я попробую уговорить президента компании или вдову покойного президента, если, конечно, она — владелица контрольного пакета акций компании — принять наше предложение. Меня и моих коллег такой строго юридический путь устроил бы больше всего. И я, честно говоря, не вижу никаких разумных причин, которые бы заставили их отказаться. Но если они все-таки откажутся, мы вернемся к вашему предложению. Мы сможем составить договор, хотя, боюсь, это будет непростой задачей. Согласны?
— За неимением лучшего варианта, — вздохнул Юрий Степанович. Черт с ним, пускай пробует договориться с Евгением Викторовичем, посмотрим, что у него получится. А уж тогда-то сам приползет ко мне…
Яша вернулся с двумя чашками кофе в спальню. Оля, надев очки, внимательно читала журнал «Мир компьютеров». Одеяло сползло на пол, и она лежала в одной маечке, которая не доходила ей до пупка. Увидев его, она просияла:
— Ну, господин вице-президент, вам повезло.
— В чем же, госпожа аспирантка?
— Я обожаю, когда мне подают кофе в постель. Хотя больше теоретически, потому что на самом деле никто мне кофе в постель никогда не подавал. А то я уже обдумывала вопрос о том, не обвинить ли вас в сексуальном домогательстве. Секшуал харассмент. Вы успешно домогались меня три раза…
