«Такому человеку место в тюрьме, а не в президентском кресле!»
«Вон из нашей страны!»
Я никогда не доходил до крайности. Я вовремя успевал его спасти, если дело начинало пахнуть уголовщиной. Меня всегда слушали в первую очередь.
Как мне было смешно!
Ведь я уже знал, чем закончится эта игра.
Я не стал отдавать предпочтение никому из них перед самыми выборами.
«У каждого из кандидатов есть свои достоинства и недостатки. Вам решать. Голосуйте, за кого хотите».
Я мог сказать все, что угодно. Это не имело никакого значения.
Потому что в конце концов ВСЕ РЕШИЛ Я.
Я не стал ждать результатов голосования. Я выступил по телевидению в тот же день.
«Может, у них и есть свои достоинства. Но разве вы не видите, что для такого поста можно найти гораздо более достойного человека? Вот он, перед вами. Этот человек — Я!»
Никто не мог со мной спорить. Никто и не хотел со мной спорить.
В тот же день меня официально провозгласили президентом США.
Так я узаконил свою власть.
Свою АБСОЛЮТНУЮ власть.
Теперь я совершенно официально мог устанавливать свои законы.
Раньше люди не могли спорить со мной. Теперь они еще и НЕ ИМЕЛИ ПРАВА это делать.
Я был доволен собой. Я считал, что достиг уже почти самой вершины.
Что я взял почти все, что мог взять. И нет в этом мире такого, чего я не могу взять.
Я шел по тому пути, который сам себе прокладывал. И я не встречал на этом пути никаких препятствий. Я и не думал, что может быть что-то такое, что мне не по силам.
Что-то такое, чего я НИКОГДА не смогу получить.
Но однажды все вдруг сломалось…
* * *
Я не слишком утруждал себя, когда был президентом.
Я не тратил много времени на то, чтобы издавать какие-то законы или пересматривать их.
В моей жизни ничего особенно не изменилось. Просто теперь я официально именовался «Президент Соединенных Штатов такой-то».
И все-таки, по крайней мере, по утрам я заходил в свой кабинет и проводил часок-другой в кресле.
Мне нравилось это место. Именно здесь я полнее всего чувствовал свою ВЛАСТЬ.
Я не старался специально менять правительство. Я надеялся, что они занимаются своим делом. Убрал только нескольких человек, которые вызывали у меня антипатию.
Не так уж важно было, кто занимал эти места. Все равно НИ ОДИН из них не пошел бы против меня.
У меня не было желания развалить экономику США. Пускай же должности занимают те люди, которые знают свое дело.
Не помню, когда я первый раз увидел ЕЕ.
Она была секретаршей у кого-то из сотрудников моего аппарата. Иногда она заходила и приносила мне какие-то бумаги.
Основную часть этих бумаг я отдавал кому-нибудь другому. Остальные рассортировывал и в конечном итоге тоже отправлял в разные инстанции. У меня никогда не было особого желания копаться в бумагах.
Обычно она заходила утром, когда я еще был в кабинете.
Потом она все реже приходила с бумагами. Чаще — с чашечкой кофе или другого крепкого напитка. Спрашивала, как мое здоровье. Не перетруждаюсь ли я?
Смешно: я — и перетруждаюсь.
И все-таки мне было приятно, что она беспокоилась обо мне.
Потом она заходила все чаще и чаще…
Иногда я делал ей подарки. То, что обычно дарят женщинам: цветы, косметику, конфеты.
Когда в своей жизни я еще хоть кому-нибудь сделал подарок?
Она улыбалась. Ей было приятно получать подарки от меня.
Если бы я захотел, я мог получить от нее все. В любой момент, каждый день, когда она появлялась, у меня была такая возможность.
Тогда это даже не приходило мне в голову. Теперь я понимаю, почему.
Секс был для меня слишком привычным делом. Любая женщина мира могла мне это дать, если бы я захотел. Но от НЕЕ мне нужно было что-то еще.
Я надеялся, что она ИСКРЕННЕ беспокоится о моем здоровье. Не потому, что это входит в ее обязанности. И тем более не из-за моей СПОСОБНОСТИ.
Она была единственным человеком в мире, для кого я делал исключение.
Мы часто ходили с ней куда-нибудь. Я водил ее в театры, рестораны. Мы разговаривали о каких-то вещах, которые имели очень малое отношение к нашей жизни.
Я старался избегать спорных тем. Я боялся, что она будет соглашаться со мной. Не потому, что она так думает. А потому что так думаю я.
Мне хотелось, чтобы хоть раз в жизни у меня все было как у НОРМАЛЬНОГО человека.
Можно ли сказать, что я ЛЮБИЛ ее?
НЕ ЗНАЮ!..
Если бы я знал, что такое любовь, я бы ответил на этот вопрос.
Я всегда считал, что любовь — это прежде всего секс. И еще желание переложить часть своих забот на плечи другого. Всегда иметь возможность выплакаться кому-нибудь в жилетку, когда в этом возникает необходимость.
Разве у меня когда-нибудь была такая необходимость?
Нет. Но только теперь я почувствовал, что такое ОДИНОЧЕСТВО.
Моя способность обрекала меня на одиночество.
Я был единственным. Я был уникальным. И не было на Земле человека, который мог бы понять, что это значит.
Потому что все они стояли гораздо ниже меня. И вынуждены были принимать меня таким, какой я есть.
Я избегал говорить с ней о моей способности. Я не боялся того, что она может сказать. Скорее боялся, что она ничего не скажет. Что она воспримет это совершенно спокойно. Так же, как все остальные люди.
Как будто так и должно быть.
Да, я не знал, что такое ЛЮБОВЬ. Но я уже знал, что такое СТРАХ.
Я мог получить все в любой момент. Но я ждал. Я не делал ничего, кроме этих пустяковых подарков. У нас не было ничего, кроме спокойных прогулок по городу с посещением вышеуказанных заведений.
Я ждал, чтобы она сделала первый шаг.
Первый раз в жизни я ждал. Первый раз в жизни я хотел, чтобы все случилось не по-моему. Чтобы все было так, КАК ОНА ХОЧЕТ!
Скоро я дождался…
Это произошло во время нашего путешествия по Америке.
Мы были в небольшом провинциальном городишке. Он был чем-то похож на мой родной город, хотя и находился совсем в другой стране.
Я не хотел больше ждать. Я хотел получить ответ ЗДЕСЬ, СЕЙЧАС.
Было уже темно, как обычно. Мы пошли прогуляться. Я всегда предпочитал гулять в темноте.
