Пока я вылезаю из машины, один из полицейских произносит сакраментальную фразу:
– Андрей Шалькин, вы арестованы! Вы обвиняетесь в убийстве двух человек у себя на родине и в попытке скрыться под фальшивыми документами, а также в оказании сопротивления при аресте. Вы имеете право хранить молчание, ибо каждое ваше слово может быть использовано против вас… – и так далее в том же духе.
По крайней мере, я могу сказать одно: кто бы ни послал их против меня, он явно не теряет зря времени.
II
Уже несколько часов я сижу в этой закупоренной камере, и пока никому не пришло в голову поинтересоваться моей персоной. Здесь есть койка с вполне сносной постелью, откидной вмонтированный в стену столик и один стул к нему, у дальней стены соседствуют унитаз и умывальник. Все это помещается в немаленькой для одного человека комнате размером три на четыре метра. Есть даже выключатель света, и есть хорошо замаскированная камера в вентиляционном люке, через которую наверняка кто-то постоянно за мной наблюдает. Но нет ничего, что давало бы хоть какую-то возможность связи с внешним миром – не считая охранника, который однажды передал мне еду через отверстие в сплошной металлической двери. Но охранник явно получил указание не реагировать на мои реплики.
В полицейском участке я не пробыл и часа – чего я, в принципе, и ожидал. Они задали мне несколько формальных вопросов; пообещали, что будут рассматривать в посольстве возможность моей выдачи на родину – пускай свои разбираются, что я там натворил; сказали, что дадут мне возможность поговорить с адвокатом, если таковой у меня имеется. Потом отправили за решетку – ждать…
Ждать пришлось недолго. Пришли сразу несколько охранников, которые приказали следовать за ними. Выбора у меня не было. Они провели меня в кузов бронированной машины, где сидело во всеоружии человек десять – что говорило о том, как они меня боятся. Ехали часа три – хотя точно не знаю, потому что часы почему-то у меня отобрали. Охранники оказались неразговорчивыми и не ответили ни на один мой вопрос – а чего, собственно, от них можно было ожидать? Когда приехали и открыли дверь, машина находилась внутри широкого коридора, скорее всего под землей. Не считая тех, кто шел дальше впереди и сзади, меня вели четверо – с каждой из сторон света, при том, что я был в наручниках. Конечно, приятно чувствовать такое уважение к своей персоне, но с другой стороны… хотя я уже особенно не рассчитывал на побег. Те, кто проводят эту операцию, слишком серьезно взялись за дело, так что должны были предусмотреть варианты на тот случай, если я вздумаю бежать. Меня провели по лестнице на другой этаж, остановились перед одной из ничем не выделяющихся дверей с номером D-22, которая и оказалась моей нынешней камерой. Странно, что они были настолько любезны, что решили снять с меня наручники. После того, как дверь камеры закрылась, мой покой не нарушался ничем, кроме посещения уже упомянутого охранника.
Ситуация кажется мне теперь достаточно понятной. Речь не идет о наших – они не повезли бы меня в какой-то бункер, а сразу доставили бы в Порт. Судя по всему, за меня взялась группа «Эй-Экс», та самая, к которой я надеялся подобраться поближе. Что ж, теперь у меня появилась возможность познакомиться с ними, хотя я предпочел бы при этом находиться в другом месте. Вообще-то кажется странным – до сих пор цээрушники только выслеживали наших и не переходили к активным действиям. Но и это объяснимо, если допустить связь между ними и нашим предателем. Каким-то образом они узнали, что я вышел из доверия Центра, плюс ко всему вообще считаюсь погибшим. Вот и решили заполучить наблюдателя в свои руки, рассчитывая на то, что никто особенно не станет меня искать. Хотя искать меня все-таки будут, Организация не может допустить, чтобы наблюдатель находился на планете без всякого контроля с ее стороны. Но люди «Эй-Экс» не могут знать все тонкости нашей работы. Скоро они попытаются что-то со мной сделать, чтобы я выдал им информацию о наших. Наверное, того, что они получили от предателя, им мало. Конечно, он ведь выдает то, что сам хочет, а тут есть шанс получить все, что они захотят – как же упускать такую возможность? Интересно, они будут предлагать сотрудничество, или сразу перейдут к действию?
Кажется, по мере пребывания здесь я все больше впадаю в апатию. В этом нет ничего удивительного. Когда от меня отвернулись свои, а чужие строят планы, как лучше меня обработать, все происходящее постепенно утрачивает смысл. Я даже не знаю, как мне называть себя. Не исключено, что Эйнос уже исключил мое имя из списка наблюдателей земного Центра. К чему, спрашивается, я должен теперь стремиться, и каким инструкциям подчиняться?
Ладно, Кайтлен, говорю я себе, лучше прекрати все это. Ты же сам еще считаешь себя наблюдателем?
Да, кем-то ведь нужно себя считать!
Ну и все! Задача не изменилась. Нужно выяснить, кто заварил всю эту кашу. Всего лишь найти одного человека, с которого все началось даже, если никому кроме меня это уже не нужно. А потом Центр пускай разбирается, что ему делать с этим человеком, с группой «Эй-Экс» и со всем остальным…
Сбежать отсюда скорее всего действительно нереально. Тем более, пока я сижу взаперти в этой камере. С ними еще придется договариваться, искать какой-то вариант, чтобы выиграть как можно больше, отдавая минимум. Если бы точно знать, насколько они о нас осведомлены… А что я могу сейчас знать точно? Придется действовать в зависимости от ситуации. Надеюсь, что придется. Они ведь могут, например, напустить в эту камеру усыпляющий газ, а потом просвечивать мои мозги со всеми шансами повредить там что-нибудь… Черт бы их побрал!
Со стороны коридора доносится звук шагов, и я подхожу к двери. Идут три человека. Увидеть их я не могу – отверстие в двери открывается только с внешней стороны. Но их появление уже сам по себе хороший знак.
Они останавливаются – один напротив двери, двое других – по бокам.
– Андрей Шалькин, вы слышите меня? – произносит главный.
– Слышу.
– Я хочу вам напомнить, что вам не стоит сейчас пытаться бежать. Может показаться, что это легко, но на самом деле это не так. Лучше не усложнять ситуацию, вы понимаете?
Это звучит почти как приглашение выйти. Судя по тону, каким он говорит со мной, кажется, все-таки будут переговоры. Хоть в этом мне повезло. Да, я догадываюсь, что вы не дадите мне убежать, после того, как заполучили в свои руки!
– Я понимаю.
– Я вас предупредил, потому что мне приказано привести вас в целости и сохранности, поэтому ваше спокойное поведение – и в наших, и в ваших интересах.
– Я буду тише воды, ниже травы.
Похоже, он открывает камеру.
Я выхожу, и теперь могу на них посмотреть. Двое охранников – в военной форме, судя по всему, какого-то спецподразделения. Главный – в обычном костюме: мне сразу показалось, что он не военный, и догадка подтвердилась. Все держатся уверенно. Интересно, насколько их уверенность касается меня – что я не стану бежать?
– Шалькин, думаю, мы обойдемся без такой формальности как наручники.
