– Я обещаю, что оно будет учтено.
– Не давай обещаний, если не можешь гарантировать их выполнение.
– Тони, мне тяжело с тобой спорить.
– И не надо. Завтра все решится, так или иначе.
– Тогда до завтра, наблюдатель!
– До завтра.
Связь прекращается. Итак, Чед Моллинес – священник. Действительно, необычный оборот событий, но, в конце концов, почему бы и нет?
И все-таки Центр никогда не делает подарков. Просто Эйнос решил переложить ответственность на меня. Если я ошибусь, у него будет возможность сказать, что неверное решение было принято по рекомендации Кайтлена. Совершенно обычный вариант подстраховки.
Есть только одна мелочь, необходимая, чтобы этот вариант сработал. Хейл Кайтлен должен вновь стать полноправным наблюдателем, иначе Эйнос не имеет никакого права прислушиваться к его мнению. Значит, теперь я заменяю хайламца? Как все-таки это просто для него – сидящего там, наверху!
VI
Чед Моллинес, более известный среди аборигенов как отец Гавриил или Гэбриел в американском варианте – родился в шестьдесят четвертом году прошлого века там же, где обитает и ныне – в Канзас-Сити. Мать была учительницей в местной школе, отец – рабочим на какой-то фабрике. Оба родителя были в меру набожными, что и определило будущее их сына. Вероятно, и тот и другой с радостью восприняли его решение стать священником.
Не знаю, по каким критериям была вычислена его полезность для Организации. Говорят, данные о детях с наблюдаемой планеты пропускают через машину, а она, наверное, не ошибается. К Моллинесу пришли гораздо позже, чем это обычно бывает – в восемьдесят втором году, когда ему было восемнадцать лет. На тот момент он уже поступил в университет, готовясь к своей будущей миссии, а тут ему на голову свалилась еще одна. В результате он оказался подданным Маймры Хьеном Пунподом, к чему, как ни странно, отнесся совершенно спокойно. Впрочем, Моллинес, как и свойственно священникам, всегда отличался очень спокойным характером.
Ему без труда удавалось совмещать свою земную деятельность с работой в Организации. В этом нет ничего удивительного, поскольку его задания никогда не были связаны с повышенным риском добывания секретной информации. Для этого Центр использовал таких, как я и Тар-Хамонт (не хочется ставить себя с хайламцем на одну доску, но по роду деятельности между нами все-таки было немало общего). Заданием же отца Гэбриела в основном было разбираться в психологии местного населения. Да, именно определение основных мотивов поведения, жизненных целей и устремлений, преобладающих чувств – что было достаточно легко для священника, прошедшего к тому же подготовку наблюдателя. Те данные, на основании которых легко становится предсказать реакцию основной массы населения на предстоящую колонизацию. На основании которых люди, относящиеся уже не к нашей, а к другим организациям, вырабатывают стратегию этой самой колонизации, учитывая все ее тонкости и заранее предугадывая возможные осложнения.
Такие люди высоко ценятся в нашем Центре. Обычно их тщательно оберегают от контактов с другими наблюдателями, чтобы не нарушать чистоту работы, так что не удивительно, что никто не смог вспомнить имя Моллинеса – о нем просто не знали. Для таких, как он, гораздо большее значение имеет соблюдение всех пунктов Инструкции – особенно тех, где говорится о запрете использования предметов неземных технологий. Никаких лучеметов или даже безобидных голографических безделушек. Но за отцом Гэбриелом никогда и не замечали ничего подобного. Его всегда устраивало то, что могли дать ему Земля и Господь. Ни одного нарушения или даже намека на них.
Что же могло заставить такого человека пойти на предательство – если, конечно, можно верить сенатору? Чтобы выяснить это, я и приехал в Канзас-Сити.
Данные, которые передала мне Лена, сообщили мне много о личности Моллинеса (я привык называть его этим именем, поскольку впервые услышал о нем именно в таком варианте), но ничуть не приблизили меня к ответу на главный вопрос. Не может быть ошибки – Тиммен сказал то, что хотел сказать, он действительно имел в виду ЭТОГО человека. Более того, отсутствие данных о нем в архивах «Эй-Экс» косвенно подтверждает, что у него могли быть особые отношения с этой группой. И все же что-то тут не так…
Впрочем, нельзя судить о человеке только по бумажке. Лишь познакомившись с ним поближе, можно делать конкретные выводы. И я уверен, что выводы сделать мне удастся.
Я подошел к церкви ровно в полдень. Людей вокруг почти не было – сегодня самый обычный день, а просто так здесь в божьи места уже мало кто ходит. Ни снаружи, ни изнутри здание ничем особенным не выделялось – типовая церквушка, каких множество было понастроено в прошлом веке. Два ряда скамеек, и алтарь в конце. В подобных местах у американцев бывают либо свадьбы, либо похороны. Сейчас здесь тишина, ни одного человека.
Уже дойдя до конца прохода, слышу шаги, а вскоре показывается и сам отец Гэбриел. Глянув на лицо, ему можно дать от сорока до пятидесяти пяти лет. Взгляд я охарактеризовал бы словом «чистый». Или честный – хотя это уже немного другое. Как и должно быть у священника.
– Здравствуйте, святой отец! – приветствую я его.
– Здравствуй, сын мой. Что тебя привело сюда?
– Отче, я от Микаэля Доркаса.
Если я не ошибаюсь, эта формула универсальна, будь наблюдатель украинцем, американцем или хоть папуасом. Для всех нас имя Микаэль Доркас однозначно ассоциируется с Центром.
– Проходи, – он знаком предлагает мне следовать за собой.
Скоро мы оказываемся в небольшой комнатушке, где со стен на нас смотрят лики Христа и святых, которых я никогда не знал. Соображаю, что еще не представился, и спешу это исправить:
– Мое имя Тони Эйбрахамс.
– Ты пришел сюда не для того, чтобы обратиться к господу, Тони Эйбрахамс.
– Я предпочитаю обращаться к тем, кого могу видеть и слышать. В данный момент – к тебе, отец Гэбриел. Скажи, ты в самом деле веришь, что он существует?
– Разве я мог бы иначе находиться в этом месте?
– Но ты ведь знаешь, что из себя представляют небеса. И что такое трансдеформационые перелеты и энерготрансляторы. Мне всегда казалось, что все это и бог – несовместимые понятия.
– В этом ты заблуждаешься, Тони. Трансдеформаторы и энерготрансляторы, которые ты вспомнил, помогли освоить галактику. Но наша галактика – всего лишь мельчайшая частица Вселенной.
– Придет время – наши потомки доберутся и до других ее частиц.
– Возможно, возможно. Но суть не в этом. Неужели ты считаешь, что все, что мы видим вокруг, возникло само собой?
– Почему нет? Была точка деконцентрации, породившая хаос. Потом началось постепенное упорядочивание хаоса, перераспределение энтропии.
– Пусть так. И тот порядок, что мы имеем, мог достигнуть нынешнего вида без всяких внешних причин?
