Она стояла у дома миссис Гриффитс Социалистки, прислонившись к стене. По всей улице, глянь хоть вверх, хоть вниз, женщины находили предлог для того, чтобы побыть на солнышке. Ллойд играл с мячиком. Он видел, как другие дети бросали мяч, и пытался делать так же, но у него не получалось. Этель понимала теперь, какое это сложное действие — бросок, в нем принимают участие плечо, рука, кисть и пальцы, Пальцы должны ослабить захват как раз перед тем, как рука удалится на максимальное расстояние от тела. Этому Ллойд еще не научился и то отпускал мячик слишком рано, роняя назад, за спину, а иногда — поздно, когда рука уже остановилась, так что у мячика не было силы лететь. Но он продолжал бросать. В конце концов у него получится, подумала Этель, и он уже не разучится. Пока не появится собственный ребенок, ты и представления не имеешь, сколь многому детям приходится учиться.
Она не понимала: как отец мог отвергнуть этого малыша? Ведь сам Ллойд ничего плохого не сделал. Это Этель согрешила, — как и многие, многие другие… И Господь прощал им грехи, а отец — кто он такой, чтобы осуждать? Это причиняло боль и злило одновременно.
На улице на своем пони появился мальчик-рассыльный и привязал его возле туалетов. Мальчика звали Джерэнт Джонс. Он занимался тем, что разносил посылки и телеграммы, но сегодня, похоже, никаких посылок у него не было. Этель вдруг стало зябко, словно туча заслонила солнце. На Веллингтон-роу телеграммы приходили редко, и ничего хорошего ждать от них не приходилось.
Джерэнт пошел вниз по улице, удаляясь от Этель. Она почувствовала облегчение: известие было не для ее семьи.
Ей вспомнилось письмо, полученное от леди Мод. Этель, Мод и другие женщины развернули кампанию за то, чтобы наравне с реформой права голоса для солдат был вынесен на обсуждение и вопрос о праве голоса для женщин. И им уже удалось добиться достаточной огласки, чтобы премьер-министр Асквит не мог положить этот вопрос под сукно.
Мод писала, что он не оправдал их надежд, перепоручив принятие решения особому комитету. Но это к лучшему, считала Мод. Будет спокойное обсуждение вместо театральных дебатов в палате общин. Возможно, здравый смысл победит. И все же она всеми правдами и неправдами пыталась выяснить, кого Асквит назначит в этот комитет.
Через несколько домов вверх по улице из дома Уильямсов вышел дед, сел на низенький подоконник и закурил первую за утро трубку. Он заметил Этель, улыбнулся и помахал ей.
В другом конце улицы появилась Минни Понти, мама Джоя и Джонни, и начала выбивать палкой половик, поднимая пыль и кашляя.
Появилась и миссис Гриффитс с совком золы из кухни и вытряхнула в сточную канаву.
— Могу я что-нибудь сделать? — спросила Этель. — Я могла бы пойти в кооператив за покупками.
Она уже застелила кровати и вымыла посуду после завтрака.
— Ну что ж, — сказала миссис Гриффитс. — Сейчас напишу список.
Тяжело дыша, прислонилась к стене. Женщина она была тучная, и после каждого усилия ей требовалось отдышаться. Внимание Этель привлек какой-то шум в дальнем конце улицы. Она услышала громкие голоса, а затем — крик.
Они с миссис Гриффитс посмотрели друг на друга, Этель подхватила Ллойда и они отправились выяснять, что происходит.
Прежде всего Этель увидела небольшую группку женщин, столпившихся вокруг причитающей в голос миссис Притчард. Другие пытались ее успокоить. Но не одна она нуждалась в утешении. Одноногий Пью, бывший шахтер, потерявший ногу при обрушении свода, сидел посреди дороги, словно сбитый ударом, по бокам его поддерживали два соседа. На другой стороне улицы, с листком в руках, стояла у дверей своего дома миссис Джонс и рыдала.
Этель увидела рассыльного Джерэнта: лицо у него было белое и сам он едва не плакал. Он перешел дорогу и постучался в следующий дом.
— Телеграммы из военного министерства… Боже, помоги! — сказала миссис Гриффитс.
— Битва на Сомме! — ахнула Этель. — Должно быть, «Эйбрауэнское землячество» тоже там сражалось!
— Должно быть, Элан Притчард погиб, и Клайв Пью, и Пророк Джонс… Он был сержант, родители так им гордились…
— Бедная миссис Джонс, второй-то ее сын погиб в шахте при взрыве…
— Господи, только бы с Томми все было в порядке… — молилась миссис Гриффитс, хоть ее муж и был известным атеистом. — Господи, спаси моего Томми!
— И Билли, — сказала Этель, а потом шепнула Ллойду в маленькое ушко: — И твоего папу…
У Джерэнта через плечо висела полотняная сумка. Сколько же еще в ней телеграмм, подумала Этель со страхом. Мальчик вновь перешел на другую сторону улицы, ангел смерти в кепке почтальона.
К тому времени как он миновал туалеты и дошел до верхней половины улицы, все уже высыпали из домов. Женщины побросали свою работу и замерли в ожидании. Вышли и родители Этель. Они стояли рядом с дедом, молча.
Джерэнт приблизился к миссис Левеллин. Должно быть, ее сын Артур погиб. Его прозвали Клякса, вспомнила Этель. Бедный мальчик, теперь ему больше не надо беспокоиться о том, как он выглядит.
Миссис Левеллин вскинула руки, точно пытаясь защититься от Джерэнта.
— Нет! — вскричала она. — Пожалуйста, не надо!
Он протянул ей телеграмму.
— Ничего не могу поделать, миссис Левеллин, — сказал он. Ему было от силы лет семнадцать. — Тут стоит ваш адрес, видите?
Но она не желала брать конверт.
— Нет! — сказала она, отвернувшись и закрыв лицо руками.
У мальчика задрожали губы.
— Пожалуйста, примите, — сказал он. — Мне же еще остальные разносить. А знаете, сколько еще на почте — сотни! Сейчас десять утра, а я не знаю, как мне все доставить до полуночи. Ну пожалуйста!
— Давай, я приму, — подошла соседка, миссис Роли Хьюз. — У меня нет сыновей.
— Большое вам спасибо, миссис Хьюз, — сказал Джерэнт и двинулся дальше.
Он вынул из сумки новую телеграмму, посмотрел на адрес и прошел мимо дома Гриффитсов.
— Слава тебе, Господи! — сказала миссис Гриффитс. — Мой Томми жив, слава тебе, Господи! — и разрыдалась. Этель одной рукой обхватила Ллойда, другой обняла ее.
Рассыльный подошел к Минни Понти. Она не вскрикнула, но по ее лицу заструились слезы.
— Который? — сказала она хрипло. — Джой или Джонни?
— Не знаю, миссис Понти, — сказал Джерэнт. — Надо прочитать, это написано внутри.
Она разорвала конверт.
— Я ничего не вижу! — воскликнула она. Миссис Понти вытерла глаза, пытаясь осушить их от слез, и снова посмотрела. — Джузеппе Мой маленький Джой погиб. Бедный мой мальчик!
Миссис Понти жила почти в самом конце улицы. С колотящимся сердцем Этель ждала, пойдет ли Джерэнт к дому Уильямсов. Жив Билли или нет?
Мальчик отвернулся от плачущей миссис Понти, поднял голову и увидел стоявших через дорогу отца, маму и деда Этель. Они смотрели в напряженном ожидании. Он заглянул в сумку.
