Книга Гибель гигантов, страница 93. Автор книги Кен Фоллетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гибель гигантов»

Cтраница 93

Даже если он выживет, думал Григорий, война порушит все его планы. Он ведь снова откладывал деньги на Америку. На заводе он получал достаточно, чтобы за два-три года собрать нужную сумму, но на солдатском жалованье таких денег не накопить за всю жизнь. Сколько еще лет ему страдать от несправедливости и жестокости царского режима?

Особенно он волновался за Катерину. Что делать ей, если ему придется уйти на войну? Она жила в том же доме, что и он, в комнате с тремя соседками, и работала на Путиловском заводе, укладывала в картонные коробки винтовочные патроны. После рождения ребенка ей придется на время оставить работу. Если не будет Григория — кто позаботится о ней и о ребенке? Она будет отчаянно нуждаться, а Григорий знал, чем занимаются в Петербурге деревенские девчонки, когда им грозит голод и холод. Господи, только бы ей не пришлось торговать собой!

Однако его не призвали ни в первый день, ни в первую неделю. Газеты писали, что в первый день мобилизации из запаса призвали два с половиной миллиона человек, но это, конечно, были сказки. Невозможно столько людей собрать, снабдить амуницией и отправить в поездах на фронт за один день, да хотя бы и за месяц. Так что мобилизация шла постепенно, кого-то призывали раньше, кого-то позже.

Проходили жаркие летние дни, и Григорий начал думать, что про него могли забыть. Какая это была соблазнительная мысль! В дни хаоса едва ли не самая страшная неразбериха царила в армии. И наверняка тысячи людей избежали списков призывников из-за обычной расхлябанности чиновников.

Катерина уже привыкла приходить по утрам к нему в комнату. Когда она появлялась, он готовил завтрак: для него утро наступало намного раньше. К ее приходу он всегда был умыт и одет, а она появлялась, зевая, со спутанными после сна волосами, в ночной рубашке, которая уже становилась ей мала: она прибавляла в весе. По его подсчетам выходило, что она на середине пятого месяца. Ее грудь и бедра увеличились, и живот хоть и не сильно, но округлился. Видеть ее было сладкой пыткой. Григорий старался не смотреть на это соблазнительное тело.

Тем утром она вошла, когда он стоял у плиты, делая яичницу из двух яиц: еще не рожденному ребенку брата нужно было хорошо питаться, чтобы расти сильным и здоровым. Почти всегда Григорию было чем поделиться с Катериной: то мясом, но селедкой, то ее любимой колбасой.

Катерина, как всегда, была голодна. Она села за стол, отрезала от буханки толстый ломоть хлеба и начала есть: ей не хватало терпения дождаться завтрака.

— А если солдат погибает, кто получает его жалованье? — спросила она с набитым ртом.

— В моем случае — Левка.

— Интересно, добрался он до Америки?

— Не два же месяца туда ехать.

— Хоть бы он поскорее нашел работу.

— Он не пропадет. Его везде любят… — Григорий почувствовал горечь и досаду: это Левка должен был остаться в России и заботиться о Катерине и ее будущем ребенке, — и, кстати, переживать по поводу призыва. А Григорий должен был, как планировал, начать новую жизнь. Катерина все беспокоится за него — человека, который ее бросил, — равнодушная к тому, кто остался с ней.

— Я тоже думаю, он там не пропадет, просто жаль, что он не дает о себе знать.

Григорий покрошил в яичницу сыра. Даст ли Левка о себе знать хоть когда-нибудь, подумал печально. Левка не был сентиментальным и мог вполне оставить прошлое позади, как змея сбрасывает старую кожу. Но вслух Григорий об этом не сказал, жалея Катерину.

— Как ты думаешь, тебе тоже придется воевать?

— За что воевать-то?

— Говорят, за Сербию.

Григорий разложил яичницу по тарелкам и сел за стол.

— Я думаю, сербам наплевать, чья возьмет, а уж мне тем более, — сказал он и начал есть.

— Еще говорят, что за царя.

— Я бы пошел сражаться за тебя, за Левку, за твоего ребенка… Но за царя — нет.

Катерина быстро съела яичницу и дочиста вытерла хлебом тарелку.

— Ты бы какое имя выбрал для мальчика?

— Отца моего звали Сергей, а его отец был Тихон…

— А мне нравится Михаил, — сказала она. — Как архангела.

— Многим нравится. Поэтому оно такое распространенное.

— А может, назвать его Лев? Или Григорий…

Григорий был тронут. Он вдруг понял, что ему было бы приятно, если бы племянника назвали в его честь.

— Лев — хорошее имя, — сказал он.

Раздался заводской гудок — звук разнесся над всей Нарвой, — и Григорий встал.

— Я помою посуду, — сказала Катерина. У нее рабочий день начинался на час позже, чем у Григория.

Она подставила ему щеку, и Григорий ее поцеловал. Одно короткое прикосновение, Григорий не позволял себе большего, но все равно наслаждался прикосновением к нежной коже и теплым, уютным запахом ее шеи.

Он надел картуз и вышел.

Несмотря на ранний час, на улице было сыро, но уже тепло. Григорий вспотел, пока шел к заводу.

За два месяца, прошедшие с отъезда Левки, между Григорием и Катериной установилась дружба, хоть и неловкая. Она доверяла ему, а он ей помогал — хотя каждому нужно было иное: Григорию нужна была любовь, а Катерине был нужен Левка. Но Григорий нашел для себя некоторое утешение в том, чтобы заботиться о ней. Для него это была единственная возможность выразить свою любовь. Вряд ли создавшаяся ситуация могла затянуться надолго, но сейчас вообще трудно было заглядывать далеко вперед. Григорий ведь по-прежнему собирался вырваться из России и добраться до земли обетованной, до Америки.

У заводских ворот вывесили новые списки мобилизованных, вокруг собралась толпа. Те, кто не умел читать, просили других посмотреть, нет ли их в списках. Григорий подошел и заметил рядом Исаака, капитана футбольной команды. Они были ровесниками, и оба были в запасе. Григорий пробежал глазами списки и вдруг увидел свою фамилию.

Он почему-то обманывал себя, надеялся, что этого не произойдет. Ему было двадцать пять, он был крепок и силен — обычное пушечное мясо. Его не могли не отправить на войну.

Но что будет с Катериной? И с ее ребенком?

Исаак выругался. Его фамилия тоже значилась в списке.

— Можете не волноваться, — сказал кто-то за спиной. Обернувшись, они увидели своего начальника Канина. — Я разговаривал с начальником призывного участка. Он обещал освободить от призыва тех, кого я укажу. Так что на войну отправятся только смутьяны.

У Григория сердце радостно забилось. Слишком это было хорошо, чтобы быть правдой!

— А что нам для этого делать? — спросил Исаак.

— Просто не приходите на место сбора. Все будет в порядке. Военные дают полиции список тех, кто не пришел на сборный пункт, и полиция их отлавливает. Но ваших имен в списке не будет.

Исаак недовольно хмыкнул. Григорию тоже все это не понравилось — слишком велика вероятность нарваться на неприятности. Но имея дело с государственной машиной, по-другому было нельзя. Канин, должно быть, дал взятку или что-то в этом роде. И недовольно хмыкать глупо.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация