– Надеюсь, не помешаю. Я только так, за компанию, посмотреть остров.
Дэвид подъехал к столу.
– Сегодня у нас не будет много работы, Том. Просто проверим, как овцы.
– Ага. Но перед этим чайку на дорожку, обязательно.
Том налил в кружки крепкого чаю, добавил туда немного виски.
Все трое молча сидели и пили. Дэвид курил сигарету. Том возился со своей трубкой. Фабер почувствовал, что наблюдает обычную картину: несомненно, так бывает изо дня в день в перерывах между работой – мужчины молча сидят рядом, курят, греют руки.
После чая Том поставил кружки в мелкую раковину из камня, и они все направились к машине. Фабер сел сзади. Сейчас Дэвид ехал медленно, собака по кличке Боб без особых усилий вприпрыжку бежала за «джипом». Сразу видно, Дэвид знает здесь каждую кочку, ибо уверенно едет прямо по пастбищу меж болот, колеса ни разу не провалились в вязкую землю. В такую погоду овцы имели довольно жалкий вид. Шерсть намокла, набухла, животные сбились в кучу, прячутся либо в низине, либо ближе к кустарнику, на подветренных склонах; о том, чтобы щипать траву, не могло быть и речи; ягнята напуганы, льнут к овцам.
Собака на секунду остановилась, прислушалась, потянула носом, потом резко сорвалась с места и помчалась галопом через поле.
– Боб что-то учуял, – сказал Том.
С четверть мили они ехали следом за псом. Когда наконец Дэвид выключил мотор, Фабер услышал шум волн: сейчас они находились на северном конце острова. Собака стояла на краю небольшого оврага. Все трое вышли из машины и услышали то, что раньше почуял Боб, – отчаянное блеяние овцы.
Поспешив к оврагу, мужчины увидели ее. Она лежала на боку на глубине примерно двадцати футов, одна нога подогнута – очевидно, сломана. Том спустился вниз, внимательно осмотрел животное.
– Сегодня на ужин едим баранину, – раздался через минуту его крик.
– Ты будешь поднимать ее на веревке?
– Да, но если наш гость мне поможет, мы справимся и так.
– Конечно. – Фабер начал спускаться.
Они схватили овцу за ноги, быстро вытащили ее наверх, правда, по пути, зацепившись за колючие ветки кустарника, Фабер умудрился порвать плащ. Бросив животное в машину, мужчины тронулись в обратный путь. У Фабера полностью промокло плечо, он понял, что там здоровая дырка.
– Боюсь, я порвал ваш дождевик.
– Ничего, у вас уважительная причина, – успокоил его старик.
Обратно они добрались довольно быстро. Фабер снял плащ, затем промокшую куртку. Том повесил ее сушиться поближе к огню. Фабер сел рядом.
Хозяин поставил чайник, поднялся наверх за новой бутылкой виски. Фабер с Дэвидом грели руки у плиты.
Неожиданный звук выстрела заставил их обоих подпрыгнуть. Фабер выбежал в холл, помчался наверх, Дэвид за ним, но остался в кресле у подножия лестницы.
Фабер нашел Тома в маленькой комнате без мебели. Старик высунулся из окна, грозил кому-то кулаком в небо.
– Черт, промахнулся.
– Не понял, о чем вы?
– Орел.
– Ладно, давайте, спускайтесь, – засмеялся Дэвид внизу.
Том положил дробовик рядом с картонной коробкой, вынул оттуда бутылку виски. Они стали спускаться. Дэвид был уже на кухне, стоял у плиты.
– Да, эта овечка – наша первая потеря в текущем году.
– Ага, – удрученно покачал головой Том.
– Надо обязательно огородить овраг забором.
– Точно.
Фабер почувствовал, что в атмосфере произошла внезапная перемена. Что-то было не так. Они по-прежнему сидели, пили, курили, но Дэвид выглядел беспокойным. Дважды Фабер ощутил на себе его странный пристальный взгляд.
– У тебя, конечно, хорошо, но нам пора. – Дэвид направил кресло к выходу. – Мы оставляем тебя разделывать тушу, Том.
– Насчет этого можете не волноваться. Все сделаю.
К дверям их провожала собака. Том остался на кухне. Перед тем, как завести мотор, Дэвид снял с полки ружье, перезарядил его, потом положил обратно. По дороге домой его настроение опять неожиданно сменилось. На этот раз он болтал без умолку.
– Когда-то пробовал летать на «Спитфайрах», отличные машины, я вам скажу. На крыльях по четыре пулемета – американские браунинги, скорострельность тысяча двести шестьдесят выстрелов в минуту. Немцы же предпочитают иметь больше пушек, на их «Мессершмитте-109» только два пулемета. Конечно, когда попадаешь из пушки, это впечатляет, но из пулемета более быстрый и прицельный огонь.
– Неужели? Я и не знал таких тонкостей. – Фабер говорил подчеркнуто вежливо.
– На наших «Харрикейнах» позже тоже стали устанавливать пушки, но все же Битву за Британию мы выиграли благодаря именно «Спитфайрам».
Фабера начало раздражать бахвальство его собеседника.
– И сколько же самолетов противника вы сбили?
– Я потерял обе ноги еще во время учебы.
Фабер взглянул на его лицо: никаких эмоций, но казалось, мускулы напряжены так, что вот-вот лопнет кожа.
– Так что на сегодняшний день я пока не уничтожил ни одного немца.
Фабер насторожился. Трудно даже предположить, что именно мог пронюхать Дэвид, но несомненно калеке что-то известно. Возможно, англичанин подозревает его не только в том, что он спал с его женой. Фабер повернулся чуть боком, чтобы держать Дэвида в поле зрения, уперся одной ногой в пол, правая рука рядом с левым рукавом. Он ждал.
– Вы интересуетесь самолетами? – спросил Дэвид.
– Нет.
– Да что вы? В последнее время, кажется, вся страна заразилась этой игрой – распознать тип и модель самолета. Словно наблюдение за птицами. Люди покупают специальную литературу, берут телескопы и целыми днями лежат на спине, глазеют в небо. Я думал, вы, возможно, из таких энтузиастов.
– Почему?
– Пардон, я не расслышал.
– Почему вы подумали, что я энтузиаст?
– Сам не знаю. – Дэвид остановил машину, чтобы зажечь сигарету. Они были на середине острова, пять миль до Тома и ровно столько же до Люси. Дэвид уронил спичку на пол. – Хотя нет, вру, знаю, потому что нашел пленку…
В этот момент Дэвид резко бросил горящую сигарету Фаберу в лицо и схватился за лежащее на полке ружье.
26
Сид Крипс выглянул из окна и от удивления даже выругался. Все его поле было заставлено американскими танками – их, по меньшей мере, штук восемьдесят. Нет, он отлично понимал, что идет война и все такое, но почему его не спросили, он мог бы легко найти им другую лужайку, где не такая пышная трава. Сейчас же гусеницы испортят здесь всю землю, и его коровам негде будет пастись.
Сид быстро надел ботинки и вышел. На траве расположились несколько американских солдат. Черт побери, они что, не заметили в поле быка? Но когда он подошел ближе к изгороди, то увидел такое, что заставило его остановиться и в нерешительности почесать затылок. Там происходило что-то странное.
