— Разве не это делают женщины, выходя замуж, — просто находят себе мужчину, который оплачивает их счета?
— Совершенно верно, — со вздохом согласился майор.
Елена внимательно взглянула на него, и ее обуяло озорство.
— Просто я меняю их немного чаще, чем среднестатистическая домохозяйка.
Вандам расхохотался и тут же словно превратился в другого человека — все его напряжение спало. Когда смех утих, он на мгновение абсолютно расслабился. Они посмотрели друг на друга. Момент прошел, и майор снова скрестил ноги. Повисло молчание. Елена чувствовала себя школьницей, не вовремя хихикнувшей на весь класс.
Вандам снова был серьезен.
— Главная проблема — это сбор информации, — сказал он. — Никто ничего не говорит англичанам. С вами все иначе. Вы египтянка. Вы можете поймать какие-то слухи, быть в курсе сплетен, которые до меня никогда не дойдут. Но поскольку вы еврейка, вы мне их передадите. По крайней мере я на это надеюсь.
— Какого рода слухи?
— Меня интересуют все, кто проявляет любопытство по отношению к английской армии. — Он умолк, как будто раздумывая, до какой степени откровенным с ней можно быть. — Если вам нужны частности… В данный момент я разыскиваю человека по имени Алекс Вульф. Когда-то он жил в Каире и недавно сюда вернулся. Скорее всего он ищет себе пристанище, возможно, у него много денег. И он совершенно точно наводит справки о британских войсках.
Елена пожала плечами.
— Знаете, после такого предисловия я думала, меня попросят сделать что-нибудь более существенное.
— Например?
— Ну, не знаю. Например, пригласить Роммеля на вальс и опустошить его карманы.
Вандам снова расхохотался. «Я могла бы привязаться к этому смеху», — подумала Елена.
Он успокоился и спросил:
— Несмотря на то что моя просьба оказалась чуть более приземленной, вы возьметесь за это?
— Не знаю.
На самом деле она уже все знала, просто старалась продлить приятный разговор.
Вандам придвинулся ближе.
— Мне нужны такие люди, как вы, мисс Фонтана. — Ее имя прозвучало глуповато, когда он так вежливо его произнес. — Вы наблюдательны, у вас прекрасное прикрытие, и вы явно умны; простите мне мою прямолинейность…
— Не извиняйтесь, мне нравится, — успокоила его она. — Продолжайте.
— На большинство из моих людей нельзя положиться. Они делают это ради денег, тогда как у вас есть лучший мотив…
— Подождите-ка, — перебила она. — Мне тоже нужны деньги. Сколько вы платите за работу?
— Смотря какую информацию вы продаете.
— Ну сколько минимум?
— Ничего.
— Это немножко меньше того, на что я рассчитывала.
— А сколько вы хотите?
— Вы могли бы повести себя как джентльмен и оплачивать аренду моей квартиры. — Она осеклась: произнесенное звучало прелестно — ну вылитая проститутка…
— И сколько же это?
— Семьдесят пять в месяц.
Вандам вскинул брови.
— Вы что, живете во дворце?
— Цены растут. Это для вас новость? Может быть, вы также ничего не слышали о противных английских офицерах, которые оккупировали все жилье в городе?
— Ясно. — Он нахмурился. — Вам придется быть чертовски полезной, чтобы оправдать семьдесят пять в месяц.
Елена пожала плечами:
— Почему бы не попробовать?
— Вы прекрасно торгуетесь. — Он улыбнулся. — Ладно, я назначаю вам испытательный срок — месяц.
Елена постаралась скрыть торжество.
— Как мне с вами связаться?
Он достал карандаш и клочок бумаги из кармана рубашки и принялся писать.
— Я даю вам свой адрес и телефон, и в генеральном штабе, и дома. Как только я получу от вас весточку, приду к вам домой.
— Договорились. — Она написала свой адрес, гадая, что майор подумает о ее квартире. — А вдруг вас увидят?
— Это имеет значение?
— Меня могут спросить, кто вы.
— Тогда вам лучше не говорить правды.
Она усмехнулась.
— Я скажу, что вы мой любовник.
Он отвел глаза.
— Хорошо.
— Вам придется выдержать эту роль. — Она хранила непроницаемое выражение лица. — Вы должны будете приносить цветы и конфеты.
— Ну, не знаю…
— Неужели англичане не дарят своим любовницам цветы и конфеты?
Он посмотрел на нее без всякого выражения, и она заметила, что у него серые глаза.
— Я не знаю, — повторил он ровно. — У меня никогда не было любовницы.
«Ого, меня поставили на место», — подумала Елена.
— Ну, тогда вам придется многому научиться.
— Понимаю. Хотите еще выпить?
«Мне намекают, что пора расставаться, — поняла Елена. — Вы многовато себе позволяете, майор Вандам, в вас есть определенное самолюбование, вы любите командовать и чувствовать себя хозяином положения. Но я-то могу прибрать вас к рукам, сбить с вас тщеславие, причинить вам боль…»
— Нет, спасибо, — ответила она. — Мне нужно идти.
Вандам поднялся.
— Буду с нетерпением ждать от вас вестей.
Она пожала ему руку и ушла, прекрасно сознавая, что он и не подумает проводить ее взглядом.
Вандам переоделся в гражданскую одежду для приема в Англо-египетском союзе. Он бы никогда не пошел на подобное мероприятие, будь его супруга жива: она считала, что ходить туда «весьма плебейски». Он напоминал ей, что такого наречия не существует. Так говорят только провинциальные снобы. Жена спокойно возражала, что она и есть провинциальный сноб… И вообще не будет ли он так добр прекратить выставлять напоказ свое классическое образование?
Вандам любил ее до сих пор.
Ее отец, сказочно богатый человек, подался в дипломаты просто потому, что ему нечем было заняться. Перспектива свадьбы дочери с сыном почтальона не вызвала у него восторга. Не помогло даже то, что Вандам окончил престижную частную школу (получая стипендию) и Лондонский университет и считался одним из самых многообещающих молодых офицеров. Впрочем, дочь проявила завидное упрямство, и наконец отец был вынужден уступить ей в этом, как и во всем остальном. Удивительно, но отцы влюбленных более или менее поладили с первой же встречи, в то время как матери возненавидели друг друга, так что всякие семейные сборища были невозможны.
Все это не имело значения для Вандама; не беспокоили его и дурной характер жены, ее высокомерное поведение и отнюдь не великодушное сердце. Грациозная и красивая, Анджела, обладавшая чувством собственного достоинства, была для Уильяма воплощением женственности, и он почитал себя самым счастливым мужчиной на земле.
