Кемель припарковался и медленно пошел по набережной, разглядывая кусты. Он быстро вычислил, где оставил Вандама, прошел еще тридцать — сорок ярдов от этого места, лег на землю в самой гуще зарослей и как следует повалялся, чтобы испачкать одежду, затем натер лицо грязным песком, взъерошил волосы и добавил заключительный штрих — расцарапал запястья, которые, по его легенде, в течение долгого времени были крепко связаны.
Вандама он нашел там же, где оставил вечером. Крепкие узлы не ослабли, кляп был на месте. Вандам уставился на него выпученными глазами.
— О Господи, они и вас тоже!.. — воскликнул Кемель.
Он наклонился, вынул кляп и принялся развязывать майора.
— Мне позвонил сержант, — объяснял он. — Я приехал сюда, чтобы разыскать вас, но единственное, что я помню потом, — как пришел в себя, связанный, с дикой головной болью. Это было очень давно. Мне только что удалось освободиться.
Вандам не произнес ни слова.
Кемель отбросил веревку в сторону. Вандам с трудом поднялся на ноги.
— Как вы? — спросил Кемель.
— Нормально.
— Пойдемте на лодку и посмотрим, что там, — сказал Кемель и повернулся.
* * *
Как только Кемель оказался к нему спиной, Вандам сделал шаг вперед и изо всех сил ударил его ребром ладони по затылку. Таким ударом можно было убить человека, но Вандама это мало волновало. Он, конечно, всю ночь пролежал связанный, с кляпом во рту и не мог видеть набережную, но он же от этого не оглох. «Я Кемель, а вы, должно быть, Вульф». Так майор узнал о предательстве Кемеля, который, видимо, не продумал эту возможность. С тех пор как до его слуха донеслись эти слова, внутри у Вандама все кипело от бессильного гнева, и вся его сдерживаемая ярость была вложена в удар.
Оглушенный Кемель упал на землю. Вандам перевернул его, обыскал и нашел пистолет. Он воспользовался веревкой, которой до этого был связан сам, чтобы закрепить Кемелю руки за спиной. Затем он дал ему несколько пощечин, чтобы тот пришел в себя.
— Вставай, — велел Вандам.
Кемель тупо посмотрел на него, и в его глазах отразился страх.
— Что вы делаете?
— Бью тебя. Вставай.
Кемель встал на ноги.
— Повернись.
Кемель повернулся. Вандам схватил его за горло левой рукой, правой сжимая пистолет.
— Пошевеливайся.
Они подошли к плавучему домику. Вандам подтолкнул Кемеля вперед на трап, а затем на палубу.
— Открой люк.
Кемель открыл люк носком ботинка.
— Спускайся.
Кемель неуклюже спустился по лестнице. Вандам наклонился и заглянул внутрь. Там никого не было. Он быстро сошел вниз. Оттолкнув Кемеля в сторону, майор отдернул занавески, держа наготове пистолет.
В постели спала Соня.
— Иди туда, — велел он Кемелю.
Тот вошел в спальню и остановился у изголовья кровати.
— Разбуди ее.
Кемель пнул обнаженную Соню коленом. Не открывая глаз, она перекатилась на другой бок подальше от него. Вандам приблизился к ней и двумя пальцами зажал ей ноздри. Соня открыла глаза и тут же села с оскорбленным выражением лица. Она узнала Кемеля, затем увидела Вандама с пистолетом.
— Что происходит?! — вскрикнула она. После чего и она, и Вандам, обращаясь друг к другу, одновременно произнесли:
— Где Вульф?
Майор был склонен считать, что она не притворяется. Это вполне в духе Вульфа: Кемель предупредил шпиона, и тот ускользнул, даже не разбудив Соню. Скорее всего он прихватил с собой и Елену, хотя Вандам не мог даже вообразить, зачем она ему понадобилась.
Вандам приставил пистолет чуть ниже Сониной левой груди и обратился к Кемелю:
— У меня есть к тебе один вопрос. Если ты отвечаешь неправильно, она умирает. Это ясно?
Кемель напряженно кивнул.
— Вчера в полночь Вульф отослал донесение по радио?
— Нет! — крикнула Соня. — Нет, не посылал! Нет!
— Что здесь происходило ночью? — спросил Вандам, с ужасом ожидая ответа.
— Мы были в постели.
— Кто «мы»?
— Вульф, Елена и я.
— Вместе?
— Да.
Так вот оно что! А Вандам-то вообразил, что Елена в безопасности, поскольку рядом еще одна женщина! Это объясняет, почему Вульф был так заинтересован в Елене: он искали третьего для своих любовных утех. Вандама затошнило от отвращения не столько из-за того, что они делали, сколько из-за того, что он собственными руками толкнул на это Елену.
Сейчас, однако, не время об этом думать. Вандам понимал, что гораздо важнее узнать, правду ли говорит Соня — действительно ли Вульф не контактировал с Роммелем? Майор не знал, как это проверить, и мог только надеяться, что она не лжет.
— Одевайся, — приказал он Соне.
Она вылезла из кровати и поспешно надела платье. Держа их обоих на мушке, Вандам прошел на нос лодки и заглянул за маленькую дверцу. Там располагалась крошечная ванная комната с двумя иллюминаторами.
— Идите сюда, оба.
Кемель и Соня прошли в ванную. Вандам запер за ними дверь и принялся обыскивать плавучий домик. Он лихорадочно открывал все шкафы и ящики, выкидывая на пол их содержимое. Он перевернул кровать. Взяв на кухне нож, вспорол все матрасы и диванные подушки, просмотрел все бумаги в секретере. Найдя большую пепельницу с остатками сожженной бумаги, внимательно их осмотрел. Майор заглянул в холодильник, затем прошел на палубу и проверил все там. Осмотру подвергся и корпус лодки — он искал веревку, свисающую в воду.
После получасовых поисков Уильям окончательно убедился в том, что на корабле нет ни радио, ни книги, ни кода. Он выпустил двух пленников из ванной. В одном из шкафчиков на палубе он нашел веревку, которой связал руки Соне, а затем привязал их с Кемелем друг к другу. Проведя их под прицелом по палубе, по трапу и по улице, на мосту он поймал такси. Майор усадил Соню и Кемеля на заднее сиденье, а сам, не убирая пистолета, уселся на переднее рядом с перепуганным водителем-арабом.
— В штаб, — сказал он водителю.
Двух пленников нужно будет по всей форме допросить, но на самом деле Вандама волновали ответы только на два вопроса:
Где Вульф?
Где Елена?
В машине Вульф схватил Елену за запястье. Она попыталась высвободить руку, но у него была сильная хватка. Он вынул нож и легонько провел им по тыльной стороне ее руки. Лезвие было очень острым. Елена в ужасе уставилась на свою руку. Сначала на ней проступила только узкая полоска, похожая на след от карандаша, затем появилась кровь, а вместе с ней — острая боль. Елена судорожно вздохнула.
