Мать обиделась.
— Не понимаю, над чем ты смеешься. Учти, я не разрешу тебе встречаться с ним, после того как мы сойдем с трапа самолета в Нью-Йорке.
— Знаешь, думаю, ты будешь рада, потому что мне действительно все равно. — Маргарет никого не обманывала, она точно решила оставить родителей, поэтому ее мало заботило, что они ей разрешат, а что нет.
Мать бросила на нее подозрительный взгляд.
— Почему мне постоянно кажется, что ты не до конца откровенна?
— Потому что тираны никогда и никому не доверяют.
«Все, хватит», — подумала Маргарет. Она направилась к двери, но мать ее остановила.
— Не уходи! — мамины глаза наполнились слезами.
Что мама имеет в виду? Не уходить из комнаты или не уходить насовсем? Могла ли она как-нибудь догадаться? У нее ведь всегда была хорошая интуиция. Маргарет промолчала.
— Я уже потеряла свою старшую дочь. Второй потери мне не вынести.
— Во всем виноват только отец! — неожиданно выпалила Маргарет. Ей захотелось плакать. — Разве ты не можешь на него повлиять?
— Пыталась, и много раз.
Маргарет поразилась. Впервые мама фактически соглашалась, что отец стал несносен.
— Не знаю, но я так больше не могу.
— Тогда хотя бы не провоцируй его, не заводи.
— А что, терпеть? Пусть издевается?
— Ну немножко, вот потом, выйдешь замуж…
— Если и ты от него отвернешься, он изменится.
— Нельзя. Он мой муж.
— Но ты ведь видишь, что он кругом не прав.
— Не будем об этом. Сама поймешь, когда выйдешь замуж.
— Глупо и несправедливо.
— Подожди чуть-чуть, потерпи. Как только тебе исполнится двадцать один, все изменится. Обещаю, даже если ты и не выйдешь замуж. Знаю, трудно, но не хочу, чтобы он тебя проклял, как бедную Элизабет.
Маргарет понимала, что ей будет очень не хватать матери.
— И я не хочу этого, ма. — Она подошла к столику. Мать протянула к ней руки. Соединившись в каком-то внутреннем порыве, они обнялись. Мама сидела, а дочь стояла, объятие вышло неловким, но на удивление крепким.
— Обещай, что больше не будешь с ним ссориться.
Голос матери звучал так грустно, печально, с мольбой, что Маргарет захотелось ее хоть частично утешить.
— Попытаюсь, ма, обязательно.
— Спасибо, большего от тебя и не требую.
Маргарет догадалась, что ма покорилась судьбе, от этого на душе стало еще тяжелее. Несколько минут они молчали, затем Маргарет вышла.
Гарри даже привстал, когда она вернулась в отсек. Она была настолько расстроена, что, забыв о всякой осторожности, бросилась ему на шею. Он гладил и целовал ее волосы, нежно смахивал слезы, шептал в ухо ласковые слова…
Внезапно открыв глаза, она поймала на себе удивленный взгляд мистера Мембюри, который, наверное, уже давно сидел на своем месте и смотрел на них. Маргарет нехотя оторвалась от Гарри. Они прошли в ее купе.
— Надо сейчас выработать какой-то план, — прошептал он, — а то, может, потом и поговорить наедине не удастся.
Маргарет осознала, что ма действительно вот-вот выйдет из туалетной, отец с Перси вернутся с берега вместе с остальными пассажирами и дальше остаться вдвоем будет затруднительно. Она так и представляла, как они попрощаются в аэропорту Нью-Йорка и разойдутся, чтобы никогда уже больше не встретиться.
— Как с тобой можно будет связаться, давай быстро условимся.
— Не знаю, пока ничего для себя не определил, но не волнуйся, я сам на тебя выйду. В каком отеле вы остановитесь?
— Отель «Вальдорф». Вечером ты должен мне позвонить, слышишь?
— Успокойся, обязательно. Я назовусь мистером Марксом.
Его уверенный тон немного успокоил. В голову пришла мысль, что она ведет себя глупо и довольно эгоистично — думает лишь о себе и своих проблемах, а как он?
— Где ты остановишься?
— Найду какой-нибудь дешевый отельчик.
Ей не хотелось разлучаться.
— А что если я спрячу тебя в своей комнате в «Вальдорфе»? Не побоишься?
— Нет, ты серьезно? Великолепная идея!
— Тебе ведь нравятся удобства, правда? Утром я закажу в номер омлет, шампанское.
— Боже, да я останусь там навсегда.
— Через несколько дней родители начнут собираться в Коннектикут. Вот тогда мне и нужно соскакивать, но предварительно неплохо бы знать куда.
— Поищем жилплощадь вместе. Может быть, вообще удастся снять комнаты в одном доме или хотя бы рядом.
«Неужели, — думала Маргарет. — Это же как раз то, что нужно. Они могли бы лучше узнать друг друга, проверить свои чувства. А там, кто знает, если он вдруг сделает ей предложение… Впрочем, было одно препятствие».
— Да, но как же, если я начну работать у Нэнси Линеан, мне надо будет жить в Бостоне.
— Ну и что, я мог бы поехать с тобой.
— Здорово! Ты бы там тоже устроился. Однако понятия не имею, в какой это части страны.
— Новая Англия.
— Название прямо-таки наше, родное.
— Ну, дело не в названии.
— И все равно, хорошо, когда что-то напоминает Британию. Кстати, какое жилище я сниму, я имею в виду — сколько комнат и прочее?
Он улыбнулся.
— Только одну, и то платить накладно. Скорее всего, какой-нибудь угол, где будет газовая плитка, чтобы сварить себе утром кофе. В общем, дешевая мебель, одно оконце, общая ванная.
— А как насчет кухни?
— Вряд ли, это роскошь. Придется многого лишиться, того, к чему ты так привыкла сейчас. Но бояться не следует, надо лишь настроиться.
Она знала, что он готовит ее к суровой действительности, но, так или иначе, каждое слово о предстоящей ей новой жизни представлялось чудовищно романтичным. Действительно, что может быть лучше — проснуться рано утром, перед тем как идти на работу, приготовить себе чай, пару тостов или, на худой конец, сварить кофе, нет ни вечно ворчащих родителей, ни слуг, и никто не читает тебе нравоучений. Божественно!
— Интересно, хозяева тех домов, которые сдаются внаем, тоже живут там?
— Иногда. Так даже лучше, потому что при таком варианте они тщательнее следят за чистотой и порядком, хотя порой и норовят заглянуть в щелку к своим постояльцам. В противном случае, порядок, сама понимаешь, еще тот — водопровод течет, краска на стенах лупится, крыша подтекает.
Маргарет не сомневалась, что ей еще многое предстоит узнать, но ничто не свернет с избранного пути, потому что все это мелочи, по сравнению с главным — возможностью жить самостоятельно.
