— Мне нечего тебе сказать на это. Пожалуй, могу только заверить, что зла на тебя не держу.
— Меня вдвойне радуют твои слова, потому что я буду продолжать свои попытки купить твою компанию.
Нэнси закусила губу. Она решила держать ухо востро и не расслабляться.
— Что ты задумал?
— Прежде всего, подготовить в следующий раз лучшее предложение. Но, самое главное, сделать тебя своим союзником, договориться. В конце концов я намерен предложить тебе место одного из директоров «Дженерал Текстайлз», контракт сроком на пять лет.
Нэнси была не готова к такому повороту, хотела не спеша поразмыслить, поэтому решила потянуть время.
— Какой еще контракт? На что?
— На руководство твоей компанией, которая составной частью входила бы в нашу корпорацию.
— Но тогда я потеряла бы независимость, превратилась в простого исполнителя.
— Не надо торопиться с выводами. Ты будешь владеть частью акций. И, пока твоя дочерняя фирма приносит доход, никто не будет вмешиваться в то, как ты ведешь бизнес. Разумеется, если дела пойдут плохо, мы внесем соответствующие коррективы. Однако я уверен, что, когда ты у руля, дела будут идти хорошо.
Нэнси хотела сразу же послать его ко всем чертям. Как Нэт ни пытался подсластить пилюлю, главная цель его все-таки забрать компанию. Но именно мгновенный резкий отказ был бы в стиле па, а она и так слишком долго пела под его дудку. Поэтому Нэнси ответила уклончиво.
— Посмотрим.
— Меня такой ответ вполне устраивает. Подумай и прикинь выгоду, скажу одно: ты не прогадаешь. У тебя в руках незаполненный чек, я хочу только сделать тебя счастливой.
Нэнси даже удивилась, как он мягко стелет, ладно, пусть, все равно спать жестко. Несомненно, он многому научился за эти годы.
Нэт встал.
— Я вижу, Питер идет сюда, наверное, тоже хочет переговорить с тобой. — Он взял шляпу и не спеша пошел прочь.
«Так, по моему, меня зажимают в клещи», — подумала Нэнси. Она отвернулась в сторону. С братом будет тяжело разговаривать, он не только мошенник, но и жалкий предатель. Она уже хотела было встать и уйти, однако Питер опередил ее.
— Хочу с тобой поговорить.
— Прямо скажу, это затруднительно.
— Хотелось бы извиниться перед тобой.
— Сейчас, когда наш план провалился, вы что-то очень быстро все поумнели. Поздно.
— Нам надо помириться.
— Как ты вообще можешь заикаться об этом после того, что произошло?
— Пойми, я взбесился тогда, когда прочитал твой документ. Там говорилось, что допущены ошибки и ты берешься их исправить. Значит, я ни на что не годен и не справляюсь с делом отца? Эта мысль буквально точила мне сердце, не давала покоя. Я стал нервным и злым и решил, что ты во всем виновата, хотя в душе был согласен с твоими оценками.
«Что ж, Питер признался, это уже прогресс, потому что очень на него не похоже», — подумала она.
— Нэнси, прости, я буквально потерял голову.
«Надо же, — подумала она, — даже вспомнил, как они бывало называли друг друга в детстве — неразлучные Нэнси и Питти». Комок подступил к горлу, она стала колебаться.
— И вообще, я не знал, что делал.
— Ерунда, Питер, все ты прекрасно знал и продумал до мелочей. — Впрочем, Нэнси произнесла эти слова без злобы, с какой-то грустью, тоской в голосе.
К дверям авиадиспетчерского пункта подошла довольно большая группа людей, разговаривать стало неудобно.
— Пойдем, погуляем по пляжу, — предложил Питер.
Она вздохнула. Ее сердце смягчилось, в конце концов, перед ней стоял ее маленький негодяй-братик. Они пошли вдоль берега.
Нэнси сняла туфли на каблуках, шла по песку в одних чулках. Краем глаза она посматривала на Питера. «У брата редеют волосы, — подумала она, — уже заметны залысины на висках. Боже, как скоротечна жизнь, как быстро мы стареем».
Рядом уже давно никого не было, но Питер молчал, видимо, не решаясь продолжить разговор. Она обратилась к нему сама:
— Знаешь, Дэнни Рили сказал мне странную вещь. По его словам, па специально устроил все так, чтобы мы боролись.
Питер нахмурился.
— Зачем?
— Чтобы закалить наши характеры.
Питер хрипло рассмеялся.
— Ты этому веришь?
— Да.
Его лицо мгновенно стало серьезным.
— Я тоже.
— Но сейчас я решила для себя, что хватит, не желаю больше быть папиной марионеткой.
— Что это значит?
— Пока не знаю. Может быть, вообще соглашусь на предложение Риджуэя и отдам ему нашу компанию.
— Это больше не наша компания, а твоя, Нэнси.
Она внимательно посмотрела ему в лицо. Неужели он сейчас искренен? Похоже.
— Я понял, что бизнес — не мое дело. Уйду в сторону, нечего больше просиживать штаны в председательском кресле, все равно у меня ничего не получается. Вот, например, куплю себе этот красивый домик и заживу на берегу моря, да так что вы еще все мне завидовать будете. — Питер усмехнулся и показал ей на изящный белый коттедж с зелеными ставнями.
Ей внезапно стало жаль брата-бедолагу.
— А у тебя недурной вкус, домик действительно хорош. Он что, продается? Давай подойдем поближе.
— Да, с другой стороны есть табличка, я уже видел.
Они подошли к дому. Дверь закрыта, на окнах ставни.
Как внутри — неизвестно, но снаружи смотрится великолепно — широкая веранда, гамак, лужайка с небольшим теннисным кортом. Сбоку какая-то пристройка типа сарайчика, наверное, здесь хранят лодку.
— Смотри-ка, и лодка есть. — Она знала, что брат обожает поплавать под парусом.
Боковая дверка в сарай была приоткрыта. Питер вошел внутрь. Внезапно раздался какой-то шум, грохот, будто он споткнулся обо что-то в темноте.
Она заглянула внутрь.
— Что там? Ты не ушибся?
Он мгновенно возник рядом, будто привидение, появился откуда-то сбоку, из-за двери. Она заметила на его лице довольную ухмылку и сразу поняла, что сделала ошибку. Он резко потащил ее за руку внутрь. Нэнси споткнулась, вскрикнула, выронила из рук туфли, сумочку, упала лицом на грязный пол.
— Питер! — заорала она, но было уже поздно. Он отпрыгнул к выходу, через секунду Нэнси встала, неуверенно направилась к двери. — Питер? — позвала она слабо. В ответ раздался только стук — он забивал дверь гвоздями.
Ей захотелось ныть от беспомощности и одиночества. Охватила паника, страх, ужас. Стоя в полной темноте, не смея сделать ни единого шага в незнакомой обстановке, она внезапно поняла, что все было спланировано заранее — и разговор, и прогулка по пляжу, и этот дом, сарай. Ее обвели вокруг пальца, заперли, чтобы лишить возможности вернуться на клипер и успеть в Бостон к заседанию правления. Питер специально попытался размягчить ее сердце, усыпить бдительность, чтобы нанести свой подлый удар. Она еще раз ему поверила, и он снова предал. Ей хотелось рыдать.
