— Постараюсь его найти, — сдержанно ответил Дронго. — Я могу
познакомиться с предыдущими преступлениями этого маньяка?
— Конечно. Вы можете поехать со мной прямо сейчас. Внизу
меня ждет машина. Я вам все покажу. Мы не могли даже предположить, что у нас
появится такой помощник.
— Считайте, что я с радостью принял ваше предложение, —
ответил Дронго. — Когда я слышу о подобных преступниках, у меня начинается
нервный тик. Иногда мне кажется, что их число превышает даже количество
нормальных людей.
— Что такое норма? — вздохнул Смирнов. — Мне иногда кажется,
что нормы вообще не существует. Вы знаете, сколько лет я занимаюсь поисками
разного рода маньяков, психопатов, убийц, растлителей и насильников? Уже
семнадцать лет. Можно превратиться в озлобленное существо, ненавидящее весь
мир. Но я пока держусь.
— Сколько вам лет?
— Сорок четыре.
— Я немного старше. И уже много лет занимаюсь примерно тем
же. Только еще добавьте сюда предателей, мерзавцев, расхитителей, шпионов,
воров и грабителей. Да и вообще, всех возможных негодяев, которые готовы убить
и предать ради денег или иных благ. И стараюсь не жаловаться. Один из английских
королей сказал, что он в ответе за всю красоту мира. Иногда я чувствую себя в
ответе за порядок на этом небольшом шарике.
— Патетично. Но не совсем практично. Вы «вольный стрелок», а
я на государственной службе. У меня есть конкретные сроки и очень
требовательные начальники. Поэтому мы с вами не совсем в одинаковом положении.
— Если учесть, что за вами стоит вся страна с ее
многочисленным аппаратом, все сотрудники ФСБ, следственного комитета и
прокуратуры, все возможности самой большой державы мира, то вам грех
жаловаться. А я всегда один, Николай Николаевич. И все, что я имею, — это мои
знания, опыт и умение соображать.
— Не прибедняйтесь. Если понадобится, к вашим услугам будет
любая спецслужба мира. Вы слишком известный человек. И все знают, на чьей
стороне вы сражаетесь. Всегда и везде. И в борьбе с этим конкретным злом вам
готовы помогать все нормальные и честные люди в любой стране мира.
— Убедили, — улыбнулся Дронго, — поеду с вами. Чтобы узнать
про «художества» этого негодяя.
В этот момент зазвонил его телефон. Он достал мобильный,
извинился перед своим собеседником и ответил Вейдеманису.
— Что случилось, Эдгар?
— Я закончил свою работу. Кажется, я знаю, кто мог оказаться
возможным похитителем.
— Говори…
— Евгений Юрьевич Сидорин. Он был до перестройки ректором
Литературного института. Можешь себе представить, с каким количеством не совсем
нормальных людей он встречался. И двоих даже отчисляли. Конкретно за
изнасилование. Двадцать два года назад. Один из них сел снова через одиннадцать
лет. И снова за изнасилование. Нужно проверить, куда они потом исчезли.
— Это есть в его личном деле?
— Он писал объяснительную насчет этих двоих. Их обоих
осудили, дали восемь и десять лет. Когда арестовали повторно одного из них,
Сидорин был уже министром, и его не стали допрашивать даже в качестве
свидетеля. Об этом мне рассказала сотрудница отдела кадров. Она хорошо помнила
это нашумевшее дело. Рассказывала, что он хотел помочь одному из обвиняемых.
— Как их фамилии?
— Зароков и Маниев.
— Интересно. Кто еще?
— Воеводов. Их главный бухгалтер. Несколько лет назад он
проходил свидетелем по делу об убийстве. Убийцу так и не нашли, а само убийство
произошло рядом с его домом. Погибла девушка, подросток. В его личном деле есть
заметка об этом преступлении и сообщение о том, что он был главным свидетелем
случившегося.
— Странно, — сказал Дронго, — мне казалось, что эти двое как
раз вне подозрений. А почему эта информация попала в его личное дело?
— Он работал тогда в Союзе писателей и должен был выезжать
руководителем делегации. Но его попросили остаться, и он не поехал. И в деле
есть письмо из городской прокуратуры с благодарностью. Он сам просил отправить
это письмо в свое личное дело.
— Понятно. Есть еще кто-нибудь?
— Передергин.
— Этот неприятный тип, — вспомнил Дронго, — что с ним?
— Ничего. Но есть одно странное совпадение. Примерно две
недели назад в «Литературной газете» появилась статья известного критика
Бондаренкова о творчестве Передергина.
— О каком творчестве? Он же заместитель директора по
хозяйственной части. Раньше он был директором леспромхоза в Якутии. При чем тут
его творчество?
— Он, оказывается, поэт. И Бондаренков написал о нем
восторженную критическую статью, что вызвало целую сенсацию в литературных
кругах. Передергина считают обычным графоманом, а Бондаренкова очень известным
критиком. И его статью никто не мог ни понять, ни принять.
— Какое отношение имеют к нашему делу творческие изыскания
этого Передергина? При чем тут наше дело?
— Бондаренков исчез. Как раз две недели назад. И после этого
произошло последнее убийство в Нижнем Новгороде. Я думал, что тебе это будет
интересно. Больше никаких фактов я не нашел. Пока только эти трое.
— Они были у меня как раз вне подозрений. Если не считать
Передергина, который был в издательстве, остальные вообще не приехали. Ни
Сидорин, ни Воеводов. Но все равно спасибо. Нужно будет проверить каждого. Я
тебе перезвоню.
Он положил аппарат на стол и повернулся к Смирнову.
— Давайте начнем нашу совместную работу прямо сейчас.
Кажется, мне уже сегодня понадобится ваша помощь.
Глава 11
На автомобиле Смирнова они поехали в управление ФСБ, где
Дронго в течение часа читал подробности страшных преступлений. Он мрачно
рассматривал фотографии, морщась, словно от боли. Затем решительно отбросил всю
пачку фотографий.
— Не могу больше, — зло сказал он, стиснув зубы, — просто не
могу больше смотреть. Меня нельзя перегружать таким количеством этих
подробностей. Я человек эмоциональный, нервный. И если я его встречу, то вполне
возможно, что просто загрызу эту сволочь.
— Я вас понимаю, — кивнул Николай Николаевич, — у меня часто
бывает такое ощущение. Каждый раз, когда выезжаю на место преступления и
представляю, какой ужас испытывает жертва перед смертью. У меня две дочери, и я
не знаю, что бы я сделал с человеком, который их обидел. Честное слово, не
знаю.
— Давайте фотографии, — сказал Дронго, — все равно нужно его
найти. Понять психологию и найти. Обязательно найти.
Он снова начал рассматривать фотографии, читать показания
свидетелей и акты экспертиз. Примерно через час он закончил, отодвинул от себя
папку с документами и фотографиями.
