— Очень неплохо. У нас тоже есть конкретные результаты. На
месте преступления идентифицировали его сперму. Теперь мы знаем его группу
крови. Полагаю, это нам поможет.
— Какая у него группа крови?
— Редкая. Третья группа. Резус положительный.
— Не такая уж редкая, — недовольно пробормотал Дронго, — у
меня тоже третья. Правда, резус отрицательный.
— Вас мы пока не подозреваем, — серьезно ответил Смирнов, —
и учтите, что вам нужно быть осторожнее. Если это он, то он должен сейчас уже
вернуться к себе. Значит, он в Москве или в городе, где он живет. Хотя наши
аналитики считают, что он живет именно в Москве, и поэтому в столице он не
орудует, предпочитая выезжать на охоту в другие города.
— Я все понял. До свидания. — Дронго попрощался и взглянул
на Эдгара. — Поехали к этому Тоноплянникову. Где он живет?
— На проспекте Вернадского. Но нам лучше туда не соваться.
Если это он, то мы ничего не сможем сделать. Ни арестовать его, ни даже
задержать. Нужно передать дело в милицию.
— У нас мало времени, — возразил Дронго. — Если он тот самый
«графоман», то, возможно, он нанесет следующий удар уже через несколько дней.
Мы не можем ждать, Эдгар, пока он снова выйдет на свою охоту. Тем более что все
совпадает. Поехали.
На проспект Вернадского они прибыли через сорок минут. В
многоэтажном доме Тоноплянников жил на одиннадцатом этаже. Они поднялись в
кабине лифта, позвонили в дверь. Через некоторое время испуганный женский голос
спросил, кто им нужен.
— Господин Тоноплянников здесь живет? — уточнил Дронго.
— Да. Но он сейчас спит. Он только вчера вечером вернулся из
командировки.
Дронго и Вейдеманис переглянулись. Тоноплянников вернулся
вчера вечером. И вчера вечером нашли новую жертву убийцы.
— Ты взял с собой оружие? — тихо спросил Вейдеманис.
— Нет, — ответил Дронго, — ты же знаешь, я не люблю носить
оружие.
— А я взял, — сказал Эдгар. — Если он сейчас выйдет, я
прикажу ему спуститься вместе с нами. Пусть только попробует не подчиниться.
— Подожди. Не спеши. — Дронго обратился к стоявшей за дверью
женщине: — Извините, что мы беспокоим вас так поздно, но мы его коллеги из
налогового ведомства. У нас очень важное дело. Вы не могли бы его разбудить?
Пусть он выйдет к нам.
— Хорошо. Я сейчас его разбужу. Но вы подождите.
Она отошла от двери. Вейдеманис проверил свое оружие. Они
напряженно ждали. Наконец послышался шум шагов, звук открываемого замка. Дверь
раскрылась. Они переглянулись, скрывая улыбку. На пороге стоял мужчина лет
пятидесяти. Невысокого роста. С красивым, почти кукольным лицом, тонкие усики
придавали его лицу какое-то залихватское выражение. Он был в одной майке и
спортивных брюках. Тапочки были надеты на голые ноги. Дронго и Вейдеманис были
почти одного роста, и вышедший Тоноплянников был им примерно по пояс. Такой тип
явно не годился в серийные убийцы.
— Что вам нужно? — недовольно спросил Тоноплянников. —
Почему вы беспокоите меня в вечернее время? Я только вчера вернулся из
командировки.
— Из Санкт-Петербурга? — решил уточнить Дронго.
— Нет, из Ростова. А почему вы спрашиваете?
Они снова переглянулись.
— Вы знаете Передергина? — спросил Вейдеманис.
— Ивана Ивановича? — встрепенулся Тоноплянников. —
Прекрасный человек. Он мне как раз сегодня несколько раз звонил.
— И по какому вопросу?
— Кто вы такие? Почему я должен вам отвечать? Покажите ваши
документы, — разозлился Тоноплянников, — иначе я милицию позову.
Он был по-своему храбрым человеком, учитывая, что стоял
между двумя незнакомцами, которые были выше его на три головы.
— Мы сами из милиции, — нахмурился Дронго. — Можете
позвонить Ивану Ивановичу, и он вам подтвердит наши полномочия. Скажите, по
какому вопросу он вам звонил?
— У нас с ним свои хозяйственные вопросы, — гордо заявил
Тоноплянников, — и я не буду вам ничего говорить. Иван Иванович очень хороший
хозяйственник и настоящий издатель. Если бы не он, это издательство
Литературного фонда давно бы развалилось. Столяров староват для такой работы, а
Светляков считает себя гениальным писателем и не занимается текущей работой.
Там все издательство держит только Иван Иванович, и без него все давно бы
развалилось.
— Вы так считаете? — осведомился Дронго. — А мне он
показался обычным невоспитанным грубияном.
— Это ваше личное мнение, — заявил Тоноплянников. — Только я
не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне? Почему вы приехали ко мне?
— У нас был вопрос по Передергину, но мы его уже выяснили, —
сказал Дронго. — Извините, что побеспокоили вас. А в Саратове вы давно не были?
— Никогда в жизни не был, — ответил Тоноплянников.
— А насчет исчезнувших рукописей Передергин вам ничего не
говорил?
— Какие рукописи? — не понял Тоноплянников. — О чем вы
говорите?
— Ни о чем. Вернитесь в квартиру, на лестничной клетке дует,
и вы можете простудиться, — заботливо произнес Дронго.
— Я сам решу, когда мне возвращаться, — гордо заявил
Тоноплянников.
— Тогда мы уйдем сами. Только последний вопрос. Вы
действительно пишете книги?
— Да, — подтвердил Тоноплянников, — я писатель.
— Поздравляю, — кивнул Дронго, — это очень полезное занятие.
До свидания.
Они с Вейдеманисом спустились вниз, и только выйдя из
подъезда, позволили себе рассмеяться.
— Он не очень похож на серийного маньяка, — признался
Вейдеманис.
— Остается только Василевская, — напомнил Дронго, — значит,
нужно срочно к ней. Где она живет?
— На улице Черняховского, — вспомнил Эдгар. — Поедем туда?
Боюсь, это наш последний шанс.
— Женщина в качестве серийного маньяка, — невесело произнес
Дронго, — она явно не годится на эту роль. Но другой кандидатуры у нас нет.
Поехали и проверим. Нужно использовать наш последний шанс.
По дороге на Черняховского оба не проронили ни слова. Собственно,
говорить было не о чем. Все их версии оказались несостоятельными, а спектакль,
устроенный утром в издательстве, не помог им выявить возможного похитителя
рукописей. Вся предыдущая работа казалась проведенной впустую. Эдгар старался
не смотреть на Дронго, не задавать ему лишних вопросов, чтобы не раздражать
друга напоминанием о его неудаче. Наконец они подъехали к жилому дому на
Черняховского. В этом пятиэтажном кирпичном доме на пятом этаже жила поэт
Светлана Василевская.
