— Это не так просто, как вы думаете, — вздохнул Столяров. —
Но вам за помощь большое спасибо. Я думаю, мы найдем способ заставить господина
Передергина выполнять наши решения.
Он попрощался и отключился. К ним подъехал автомобиль
Леонида Кружкова. Он сидел за рулем.
— Что случилось? — спросил Кружков. — К чему такая спешка?
— Ты взял оружие? — крикнул ему Вейдеманис, не выходя из
автомобиля.
— Конечно, взял. Но что случилось?
— Будешь охранять важных свидетелей, — пояснил Эдгар, — и
учти, ты отвечаешь за них головой. На пятом этаже справа живет поэтесса
Светлана Василевская. Она сейчас в своей квартире вместе с редактором Людмилой
Убаевой. Твоя задача охранять их и не пускать посторонних. Будь с ними
постоянно на связи, пусть не открывают дверь никому.
— Все сделаю. А их вы предупредили?
— Да, но они относятся к нашим предупреждениям несерьезно.
— Почему? — не понял Кружков.
— Не знаем, — раздражаясь все больше, сказал ему Вейдеманис,
— поэтому и позвали тебя. Нужно, чтобы ты здесь все время сидел. А мы поедем к
профессору Короедову.
— В издательстве не было сотрудника с такой фамилией, —
негромко напомнил Кружков.
— Мы об этом знаем, — отмахнулся Эдгар.
Когда их машина выехала со двора, Вейдеманис взглянул на
своего друга и напарника.
— Все-таки нашли, — удовлетворенно сказал он, — значит, мы
сделали все правильно. И твой метод сработал.
— Пока нам ничего не известно, — возразил Дронго, — и пока я
не знаю, почему они так доверяют этому профессору. И только когда все узнаю,
тогда буду считать нашу миссию завершенной.
— И все равно ты молодец, — не унимался Эдгар, — так быстро
найти похитителя рукописей и выйти на возможного автора. Ты просто молодец.
— Не перехвали, — недовольно попросил Дронго, — и учти, что
мы пока не знаем главного.
Эдгар пожал плечами, но замолчал. На Вавилова они приехали
через час. Было уже совсем темно. Их автомобиль подъехал к многоэтажке и плавно
въехал во двор.
— Какой подъезд? — спросил водитель.
— Пока не знаем, — ответил Вейдеманис, — но квартира сто четырнадцать.
Останови у пятого подъезда, а там мы сами посчитаем, куда идти.
Водитель мягко подъехал к пятому подъезду. Они вышли из
салона.
— Сто четырнадцатая квартира в четвертом подъезде, — показал
на другую дверь Вейдеманис, увидевший табличку с перечислением номеров квартир
на домофоне пятого подъезда. Они прошли к четвертому и вызвали сто
четырнадцатую квартиру. Молчание тянулось довольно долго. Затем раздался
мужской голос:
— Слушаю вас.
— Простите, что мы беспокоим вас так поздно. Это квартира профессора
Короедова?
— Да, все правильно.
— Мы можем к вам подняться?
— Прямо сейчас? Кто вы такие? Вы еще не представились.
— Меня обычно называют Дронго. И мой напарник Эдгар
Вейдеманис. Мы частные детективы и хотели бы с вами переговорить.
— Я все понимаю. Вы, наверно, тот самый эксперт, которого
пригласили в издательство искать исчезнувшие рукописи. Верно?
— Да, — сдержанно ответил Дронго, — я не знал, что вам об
этом известно.
— Мне известно все, что связано с вашим именем, — рассмеялся
довольный профессор. — Но если уже вы приехали, то не стоит заставлять вас
ждать на улице. Я сейчас открою дверь, и вы сразу входите.
Раздался щелчок открываемой двери. Профессора не удивил их
поздний визит. Он даже ничего не спросил. Они вошли в довольно уютный и чистый
подъезд, направились к кабине лифта. Поднялись на шестой этаж. Взглянули на три
двери, выходившие на лестничную клетку. Одна дверь была приоткрыта. Дронго
показал на нее Вейдеманису, и они подошли к этой двери. Неужели он ничего не
боится, подумали оба друга, переглядываясь. Дронго толкнул открытую дверь и
обернулся к Эдгару.
— Я ничего не понимаю, — признался он.
И в этот момент из соседней комнаты послышался шум. Они
замерли. Неожиданно к ним выехала инвалидная коляска, в которой сидел незнакомец.
У него были ровные, прямые черты лица, серые глаза, зачесанные назад, уже
начинающие седеть волосы. Большая бородавка на щеке его не портила, придавая
лицу законченность. Крупный нос, большие одутловатые щеки, кустистые брови. Он
взглянул на своих гостей и усмехнулся.
— Добрый вечер, господа. Вы, наверно, не ожидали увидеть
такое. Но я уже двадцать с лишним лет передвигаюсь в этом кресле.
Он, улыбаясь, посмотрел на гостей. Эдгар как-то крякнул,
отходя к двери.
— Теперь понятно, — прошептал он, — теперь все понятно.
Глава 17
Профессор Короедов смотрел на них, явно наслаждаясь
произведенным эффектом.
— Мне звонила Светлана Василевская, — мягко объяснил он. —
Нужно сказать, что вы провели удивительную работу. Я просто восхищаюсь вашей
оперативностью. Суметь выявить похитителя среди тринадцати сотрудников за
несколько дней — это признак настоящего профессионализма. Поздравляю. Я
полагал, что вы не сумеете обнаружить госпожу Убаеву. Ведь формально она никак
не была связана со мной. Но вы сознательно пошли на провокацию, и она попалась
на ваш нехитрый трюк.
— Они успели вам рассказать и это?
— Конечно. Пройдемте в комнату. Усаживайтесь на стулья. К
сожалению, я сейчас один и нет моей домработницы. Поэтому не могу предложить
вам ужин. Но выпить вы можете вместе со мной. Там на столике есть виски,
коньяк, ром, вино.
— Спасибо, не нужно. — Дронго уселся на стул. Рядом сел
Вейдеманис. Короедов развернул свое кресло к гостям. Улыбнулся.
— Представляю ваше разочарование, — сказал он, — вы ехали
сюда в надежде схватить опасного маньяка, а увидели перед собой инвалида,
который не может покинуть это кресло. Хотя на самом деле я могу подняться и
сделать несколько шагов. Во всяком случае, до кровати и туалета я добираюсь
самостоятельно. У меня нет ног, протезы, и плюс еще плохо срослась шейка бедра,
поврежденная в детстве. Поэтому я могу передвигаться самостоятельно с большим
трудом. В кресле гораздо удобнее. И можете не проверять. У меня действительно
нет обеих ног, — он наклонился, задрал штанины брюк, показывая свои протезы, —
как видите, на роль опасного маньяка я никак не гожусь.
— Это были ваши рукописи? — спросил несколько ошеломленный
увиденным Дронго.
— Конечно. Я пытался создать собственный детектив, решив,
что можно написать книгу от имени маньяка. Передать его чувства, мысли,
настроения, образы. Его чувство постоянного голода, одиночества, страха,
ненависти, любви. В общем, целый букет разных чувств. И, конечно, степень его
возбуждения при совершении преступления.
