— Прекрасная тема, — процедил Дронго, — очень интересная для
читателя. Сейчас вообще многие пишут детективы. Считается, что этот жанр
наиболее благоприятен для дилетантов. В фантастике все увлекаются фэнтези,
считая, что можно легко придумать собственный мир. Почти по Толкиену. А
детективы пишут все, кто только может писать. Бывшие прокуроры, следователи,
сотрудники милиции, адвокаты, нотариусы, журналисты, редакторы, ученые и даже
домохозяйки.
— Это камешек в мой огород? — добродушно осведомился
Григорий Павлович. — Понимаю, как вы недовольны. В результате ваших
следственных действий и разного рода экспериментов вы рассчитывали обнаружить
здесь серийного убийцу, мычащего типа с мутными глазами. А вместо него
наткнулись на профессора химии в инвалидном кресле. И сейчас понимаете, что с
моими протезами я не смог бы преследовать женщин и тем более нападать на них.
— Полагаю, что у вас абсолютное алиби, — согласился Дронго,
— нужно быть лишенным чувства здравого смысла, чтобы подозревать вас, господин
Короедов.
— Приятно видеть такого апологета здравого смысла, —
усмехнулся профессор. — Чем еще я могу быть вам полезен?
— Как вы объясните совпадения в ваших рукописях с
преступлениями в Саратове и Нижнем Новгороде? — спросил Дронго.
— Об этом я тоже знаю. На самом деле желтая кофточка — это
распространенная деталь. Она достаточно ярким пятном выделяется среди остальной
одежды. Случайное совпадение. Родинка была указана не там, где она была на
самом деле. Как видите, я знаю все совпадения, о которых говорила госпожа
Сундукова. И, наконец, есть Интернет, там появляются саратовские газеты,
которыми я могу воспользоваться. Вот вам и объяснение всех этих загадочных
совпадений. Примерно такая же ситуация по Нижнему Новгороду. Это преступление
вообще было подробно описано в местных газетах. У меня остались вырезки и
распечатки из Интернета. Если хотите, я могу вам их показать.
— Нет, — ответил Дронго, — не нужно беспокоиться. Я не
сомневаюсь, что у вас есть все вырезки по этим преступлениям. Но почему вы
решили послать рукописи в издательство?
— Я автор нескольких книг по химии, — пояснил Короедов, — и
поэтому решил написать беллетристику. Такой не очень уважаемый жанр. Тем более
детектив. Сначала я позвонил своей знакомой Светлане Василевской и попросил ее
прочесть мою рукопись. Первая была неудачным опытом, совсем неудачным. Она так
и сказала, но посоветовала послать рукопись в издательство Литературного фонда,
где работает ее подруга Людмила Убаева. Я так и сделал. Потом вторая. Она тоже
была не очень удачной. Но над третьей я уже работал достаточно серьезно, много
раз ее перерабатывал, исправлял. Она получилась гораздо лучше, более сжатой, емкой,
хлесткой, если хотите. И я послал третью рукопись, которая так удивила
сотрудников редакции. Обратного адреса я, конечно, не оставлял, предложил
отправлять мне ответы на «почтовый ящик», откуда я сам мог их забирать по мере
необходимости. Потом была четвертая, пятая рукописи. Я относился к этому не
совсем серьезно, полагая, что это всего лишь литературные опыты. Но здесь в
дело вмешался его величество случай. Госпожа Марина Сундукова случайно выехала
в Саратов и обнаружила совпадение моего описания с деталями убийства несчастной
молодой женщины в этом городе. Дальше все развивалось, как в хорошем детективе.
Сотрудники издательства послали копию моей рукописи в милицию, решили, что им
пишет сам маньяк и серийный убийца. Хотя где вы видели такого преступника,
который сам написал бы о своих преступлениях? И для чего? Чтобы его арестовали?
Сразу нашли и арестовали? Конечно, я был встревожен. Мне была неприятна эта
возня вокруг моих рукописей. Тем более что меня подозревали в таких ужасных
преступлениях. А самое обидное, что я невольно подставлял милых женщин, которые
мне доверились, — Убаеву и Василевскую. Мне не хотелось, чтобы у них были
неприятности. И вообще, я понял, что создавать подобные произведения достаточно
опасно. Поэтому я попросил Василевскую убедить Убаеву, чтобы она забрала эти
рукописи и взяла копию, оставшуюся у Оленева. Про третью копию мы просто не
знали. Вот, собственно, и весь мой рассказ.
— Рукописи сейчас у вас? — уточнил Дронго.
— Нет, — ответил Короедов, — я их сжег. Хотя Воланд считал,
что рукописи не горят. Но они горят, и очень даже неплохо горят, превращаясь в
пепел. Как вы знаете, Гоголь сжег второй том «Мертвых душ», и его копию никто
до сих пор не нашел. Значит, булгаковский персонаж был не прав. Рукописи горят.
— Вы знаете, что после убийства в Нижнем Новгороде было
совершено еще одно преступление?
— Нет. Откуда я могу об этом знать?
— Вчера нашли убитую молодую девушку где-то под
Санкт-Петербургом.
Короедов помрачнел. Нахмурился.
— Ужасно, — сказал он, — просто ужасно. Я даже не мог
предположить, что мои графоманские опыты так неудачно закончатся. Слава богу,
что я сжег рукописи и теперь не имею к этим преступлениям никакого отношения.
— Почему вы сами не позвонили и не объяснили причину изъятия
рукописей? — спросил Дронго.
— Не счел возможным вообще вмешиваться в эту дикую ситуацию,
— пояснил Короедов, — и тем более подставлять женщин. А может, просто стало
неприятно. Нет, я ничего не боялся. Понимал, что никто не может обвинить меня в
этих преступлениях. Любой врач даст вам гарантированную справку, что я не мог
бегать за женщинами или самостоятельно передвигаться долгое время. Но я
посчитал для себя невозможным вмешиваться в эту дикую ситуацию. Милиция, трупы,
дознание, следствие. Это не для меня. Я понимаю, что поступил не слишком
традиционным способом, но это были мои рукописи, и я считал, что могу делать с
ними все, что мне угодно. Поэтому по моей просьбе Людмила Убаева изъяла эти
рукописи.
— Понимаю, — вздохнул Дронго, — и ценю вашу откровенность.
Но с детективами нужно быть осторожнее. Вы же знаете, что сначала было Слово, и
Слово было Бог. Иногда наши слова воплощаются в жизнь. Любой текст имеет
сакральный смысл, я в этом много раз убеждался. В конце концов, Тору, Библию,
Коран создавали на бумаге, и они выходили в виде книг, которые затем покоряли
мир.
— Надеюсь, что мои рукописи никого не породили, — улыбнулся
Короедов. — Или убийца появился только после того, как я начал об этом писать?
По-моему, таких серийных маньяков в нашей стране, увы, очень много.
— Да, — сдержанно согласился Дронго, — их действительно
хватает. В последнее время развелось слишком много людей с явными отклонениями
от нормы.
— Это общая проблема человечества. Хотя я лично не вижу в
этом ничего необычного. Законы биологии. Слабейшие отсеиваются, выживают
сильнейшие. В дикой природе этот принцип торжествует, а в человеческом обществе
он нивелируется нашей цивилизацией. Возможно, появление таких маньяков — это
вызов природы нашему сытому обществу, нашему благодушному спокойствию. И в
конце концов отсеиваются самые слабые особи. Я не слышал, чтобы напали на дочь
или супругу какого-нибудь губернатора, высокопоставленного чиновника, депутата
или министра. Они ездят в хороших автомобилях с надежной охраной, не гуляют по
ночам в парках, не бегают по пустым улицам наших городов. Они надежно защищены.
Вы слышали, чтобы какую-нибудь женщину изнасиловали и убили на Рублевке, хотя
насилуют каждый день много людей, как мужчин, так и женщин? Но это уже вопрос
нравственности, а не биологии. И смертность довольно высокая. От передозировки
наркотиков, от автомобильных аварий, от переедания, если хотите, от приема
виагры, когда умирают во время сексуальных контактов. Сколько хотите случаев.
Но они опять связаны с разложением нравственного состояния нашего общества, а
не с биологическими законами выживания. Слабейшие отсеиваются на другом этапе и
в других местах. Каждому свое. Что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Так,
кажется, говорили древние.
