Вклинившись в подробные объяснения бабушки, одному из мужчин удалось спросить, где она припарковала машину, на что та развела руками и сообщила, что приехала на такси. Такси бабушка заказывала сначала по телефону, а потом присмотрела приличного шофера («Блондина, кстати!») и взяла его домашний номер и теперь при необходимости звонит сразу ему, так сказать, личному таксисту для непредвиденных обстоятельств или приятных прогулок.
В комнату для посетителей подошли еще двое, потом еще мужчина и женщина. Все они хором стали уверять бабушку, что лучший способ сберечь свое повседневное пальто – это пройти с нами… «Нет, извините, с нами!» – «Знаете что, лучше вам сразу здесь написать заявление о предоставлении охраны, как свидетелю…» – «А мы можем прямо здесь вас задержать и поместить в изолятор, пока не захотите говорить!» – заявила последняя парочка. «Это по какому же поводу?» – заинтересовалась четверка из отдела внутренних расследований. «За утаивание особо важной информации!»
Расталкивая ругающихся и размахивающих руками служивых, к бабушке пробрались двое мужчин, держа наготове раскрытые удостоверения и бланки с печатями. Из одного бланка бабушка, надев очки, выяснила, что перед нею заместитель начальника отдела внешней разведки, назначенный на эту должность два дня назад, номер приказа… подпись. А второй мужчина – бабушка подняла голову и внимательно рассмотрела нервно улыбающегося над нею немца – был не кто иной, как сам Зебельхер, уже много лет занимающийся делом террористической организации Фракция Красной Армии.
– Наконец-то! – Бабушка встала и любезно распрощалась с остальными, шепнув приглянувшемуся ей мужчине лет сорока, что теперь на пять блондинов семь брюнетов.
Бабушку вывели на улицу, посадили в машину, и в полнейшем молчании она ехала минут двадцать переулками, изучающе поглядывая на немца, игнорируя его удивленный взгляд и не опустив глаз, даже когда немец пронзительно посмотрел и они схлестнулись – взгляд на взгляд, кто первый отведет глаза.
Подъехали к двухэтажному особняку в заросшем деревьями дворике. Небольшая возня, возмущенные крики, и бабушка поняла, что опешившего немца не пускают внутрь.
– Послушайте, – заявила она в дверях заместителю начальника, – пусть он идет с нами. Вы что думаете, что я сейчас вам подробно опишу, где деньги лежат? Имея такие деньги, я бы вытащила свою внучку из тюрьмы без вашего участия! У меня есть информация, разобраться с которой могут только специалисты. Если наши не смогут, путь немец поможет.
Немца пропустили.
Начальника отдела, подполковника Негоднова, предупредили о «старушке», и он удивился, оглядев пожилую женщину с безупречной осанкой, копной небрежно уложенных в пучок вьющихся волос и гордой посадкой головы. Бабушка задержалась у двери, рассматривая начальника, потом кивнула, как будто таким себе его и представляла, позволила заместителю снять с нее пальто, вытащила и заново воткнула несколько шпилек, подобрав пряди седых с рыжиной волос от висков вверх, поправила перстни на пальцах, села за стол и попросила:
– Стакан воды, пожалуйста.
Она выпила несколько глотков, поднесла к губам руку и долго потом рассматривала прозрачную каплю на фиолетовом аметисте. Мужчины, рассевшись, терпеливо ждали.
– Если я предоставлю информацию, достаточную для определения личности человека, отрезавшего головы моей дочери и ее мужу, а вы за это отпустите мою внучку Ингу Грэмс, это будет справедливая сделка? – поинтересовалась бабушка.
– Да, да, да!! – нетерпеливо закивал головой немец.
Покосившись на него, кивнул и начальник отдела.
– Нет, подождите, – воспротивился его заместитель. – Давайте точно определимся, что нам это даст?
– Если вы приставили к моей дочери слежку, назовем это таким словом, значит, вы подозревали, что Ханна знала о деньгах Рудольфа Грэмса. Вы спросите у этого человека, где деньги, потому что, если он отрезал головы Ханне и ее мужу, значит, они ему больше не понадобились, он все узнал, так?
– Допустим, начинайте же! – торопит ее начальник.
– После похорон моей дочери прошло уже больше девяти дней, и я могу теперь разрешить вашим людям откопать могилы, – начала бабушка.
– Могилы? – опешил начальник.
– Да. Вы захотите их откопать, как только узнаете, что моя дочь и ее муж похоронены целиком.
– Целиком?… – Негоднов удивленно посмотрел на заместителя. Заместитель прикусил губу с досадой: бабушка совсем сбрендила, а немец теперь знает, где располагается штаб-квартира отдела. Жаль. Очень жаль.
– Моя дочь похоронена с головой и руками, и это даст ей возможность искать себя и с честью для воина пережить время поиска. Латов тоже похоронен с головой, хотя, по моему мнению, мужчине она совсем ни к чему. Его основной орган при нем, даже и не знаю, чтобы мы делали, если бы убийца оскопил зятя и прислал потом нам это… в посылке. Детям! Представляете?!
– Стоп! – стукнул ладонью по столу подполковник Негоднов. – Давайте сначала и по порядку. Вы что, хотите сказать, что кто-то прислал вам по почте голову вашей дочери?
– Ну да, я так и говорю, только не по почте, печатей не было, как это бывает, когда оправляешь посылку. И не мне, а детям прислали, понимаете, на два адреса.
Заместитель Негоднова налил в стакан из пластиковой бутылки и залпом выпил воду.
– То есть прислали в одной посылке одну голову, а в другой посылке – другую? – спросил он.
– Да. И на разные адреса. Одну посылку, с головой матери и кистями ее рук, дочери прислали, Лоре Латовой. Вторую прислали Антону на адрес бывшей жены Латова. Ему отправили голову отца и кисти его рук.
– И вы это… Положили в гробы?
– Конечно, – кивнула бабушка.
– Вы скрыли важные вещественные доказательства! – повысил голос заместитель.
– Я не скрыла. Я похоронила дочь целиком, подождала девять дней и сейчас говорю вам об этом. Конечно, положа руку на сердце, если бы вы не задержали по подозрению в убийстве внучку, я бы никогда не сказала о головах, но теперь мне приходится с вами договариваться, вот я и пришла.
– И что нам это дает? – задумался Негоднов. – Ну отроем мы эти головы, столько времени прошло, что нам это дает?!
– Не кричите, – поморщилась бабушка. – Если я объясню вам, кто отрезал головы, вам это поможет?
Немец, слушавший разговор с приоткрытым ртом, напрягся и затаил дыхание.
– Что это значит – объясню? – поморщился подполковник. – Что значит – поможет?
– Вы руководите всей нашей внешней разведкой? – прищурилась бабушка.
– Да. Всей, вашей. Я руковожу одним отделом, понимаете, одним из многих отделов внешней разведки, мой отдел ведет расследование по договору с немецкой GSG-9, потому что следы исчезнувших денег ФКА ведут сюда, в Москву. Достаточно этого или пригласить самого директора ФСБ?
– Именно вы мне и нужны, успокойтесь, директора не нужно. Это же вы разработали операцию по обслуживанию моей дочери ежедневными сексуальными партнерами?
