Книга Совокупность лжи, страница 15. Автор книги Дэвид Игнатиус

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Совокупность лжи»

Cтраница 15

А потом он встретился с Эдом Хофманом. При первой встрече его поразили размеры Хофмана. Не лишний вес, просто массивное телосложение. Хофман был из тех людей, что занимают много места, даже сидя за столом. Коротко стриженные волосы, как у морпеха-новобранца, но, судя по всему, ему пятьдесят с небольшим. Он уставился на вошедшего в кабинет Ферриса поверх небольших лекторских очков, со смесью удивления и нетерпения, словно забыл, что сам его вызвал. Но тут было другое. Его просто раздирало любопытство.

Хофман все так же сидел рядом с больничной койкой госпиталя Уолтера Рида, ожидая ответа. С тех пор он стал несколько крупнее, помягче в районе живота. Но удивленный прищур глаз был все тот же, как и живой взгляд.

— Если быть честным, Эд, я не слишком помню, что тогда говорил, кроме разве что «Да, сэр» и «Нет, сэр». Я пытался произвести хорошее впечатление. Помню, вы сказали мне, что у нас есть что-то общее. Да, что у нас у обоих есть родственники, которых выгнали из ЦРУ. Я никогда не слышал, чтобы папа высказывался о себе именно так, хотя это было бы правильным определением. Вы рассказали мне про своего дядю Фрэнка, который руководил отделением ЦРУ в Бейруте, пока не взъярился на своего босса и не уволился. Мне это понравилось. Как он сейчас, дядя Фрэнк?

— С кем-нибудь играет в гольф во Флориде. Ты ушел от ответа, Роджер. Ты помнишь, что ты сказал в конце разговора, когда я спросил тебя про исламистские группировки и мы принялись говорить про бен Ладена? Судя по всему, ты тогда был единственным человеком во всей штаб-квартире, который знал, кто это такой, а тебе ведь еще и не начинали платить зарплату. Ты помнишь, что сказал в конце беседы, в ответ на мое предложение послать тебя в Йемен работать над проблемой «Аль-Каеды»? Помнишь, что ты ответил?

— Честно говоря, нет, Эд. Давно это было.

— А я помню. «С этим надо что-то делать», — сказал ты, глядя мне в глаза. Никогда не забуду. Когда настало одиннадцатое сентября, я подумал: давайте мне сюда этого парнишку Ферриса. Забирайте его из Йемена, он должен быть моим оперативником. Ты знаешь, что я выбрал тебя из более чем тридцати человек? Одиннадцатое сентября стало национальной трагедией Америки, но для тебя оно означало хороший прыжок в карьере.

— Дайте мне передохнуть, Эд. Я же лежу на больничной койке с наполовину отстреленной ногой.

Хофман оставил его слова без внимания.

— То, что ты сказал тогда, верно и сейчас. Сейчас у нас на прицеле Сулейман, и ты отправишься в Амман. Эти люди — убийцы. Они хотят вести войну с нами в Америке, в каждом торговом центре и супермаркете. Так что я возвращаю тебе твои слова, Роджер. С этим нужно что-то делать.


Гретхен Феррис посещала мужа в госпитале через день. Темноволосая красавица с роскошной фигурой, все мужчины в госпитале смотрели ей вслед и качали головой. Но она никогда не задерживалась надолго. Каждый раз ей надо было срочно возвращаться назад на работу, в Министерство юстиции. Но она была предана Феррису, в рамках своей упорядоченной жизни. Они повстречались еще студентами в Колумбийском университете. Она была умнее его, по крайней мере с общепринятой точки зрения. Пока Феррис болтался в «Тайм», она сгребла в охапку свои юридические аттестаты и окончила Высшую юридическую школу в университете. Когда он пошел работать в ЦРУ, она устроилась на работу в Вашингтон, к окружному судье, завзятому консерватору. Когда республиканцы получили большинство на выборах, ей предложили работу в Министерстве юстиции. Она спросила Ферриса, не станет ли проблемой то, что они оба работают на правительство. Он сказал, что нет. Он ею гордился, равно как и она им.

А еще она была верующей. В этом состояло их главное различие. Для Ферриса большинство жизненных вопросов были открытой темой, допускающей трактовки, обсуждение и пересмотр. Гретхен действовала в обратном направлении, от идеалов к действительности. Возможно, когда они были моложе, она была не столь уверена в незыблемости своих принципов, а может, Феррис со временем порастерял часть своих. Эта дистанция во взглядах уже начала слегка беспокоить его, когда он отправлялся в Ирак, но сейчас она лишь увеличивалась. Гретхен знать не хотела ничего того, что могло бы разочаровать ее в ее идеалах. Если бы Феррис попытался объяснить, что именно так беспокоит его в ситуации с Ираком, она бы лишь покачала головой, сочтя его доводы неубедительными.

Но как бы они ни различались, Гретхен хорошо знала, как навести мосты через разделяющее их расстояние. Она была на редкость жадна до секса и по-своему творчески подходила к этому. Это было то, что не укладывалось в стереотип образа юриста. Когда она первый раз пришла к нему в госпиталь, она слегка распахнула плащ, чтобы показать ему свой новый бюстгальтер, пояс для чулок и молочно-белую кожу. Ей хотелось, чтобы он помедленнее раздел ее. Феррис сначала воспротивился, думая, что предает других раненых, лежащих в госпитале, но сопротивлялся недолго.

Когда он сказал ей, что отправится в Амман, она расплакалась. Не от горя, что снова будет в разлуке с ним, а от гордости за то, какую работу он делает. Она принялась говорить о том, что оба они сражаются в одной и той же войне, принося личное счастье в жертву чему-то большему. Безумие, подумал Феррис. Никто и никогда еще не сохранял счастливый брак во имя блага страны. Он уже начал думать о том, как долго это будет продолжаться. Для нее он стал скорее героем, чем реальным человеком. В день отбытия, в аэропорту, он попытался сказать ей, что не может быть уверен в том, что сможет сохранять супружескую верность, столь долго находясь вдали от нее.

— Просто никогда и ничего не говори мне об этом, и у нас все будет хорошо, — перебила она его.

Затем она поцеловала его и сказала, что любит. Феррис тоже сказал «Люблю тебя», но для него эти слова, похоже, становились пустым звуком.

Глава 6

Амман

На следующий день после возвращения из Берлина Феррис отправился в Управление общей разведки к Хани Саламу. Охранник на пропускном пункте сначала остановил его бронированный джип на въезде, а затем махнул рукой, разрешая ехать дальше. Очевидно, уже прошли слухи, что он — друг паши. В такой стране, как Иордания, это дорогого стоило. Вся жизнь вращалась вокруг королевского двора, слухи распространялись беспрепятственно, как вода. Придворные, казалось, знали все и обо всем. Например, в течение пары дней весь дворец знал, что Феррис назначен исполняющим обязанности начальника отделения ЦРУ уже через пару недель после его прибытия, после высылки из страны Фрэнсиса Элдерсона. Предполагалось, что это должно быть большой тайной, но весь этот город был как одна большая компания. Или «Компания», «контора», как сотрудники ЦРУ называли свое ведомство.

Штаб-квартира УОР находилась на вершине отвесно вздымавшейся горы в Абдуне, неподалеку от посольства США. Само здание не было видно с дороги, но, сделав очередной поворот, вы внезапно натыкались на него, словно на выросший из земли замок. Во внутреннем дворе развевался зловещий черный флаг «Мухабарата» с надписью на арабском «Суд грядет». В ясную погоду ночью можно было увидеть вдали огни Иерусалима. УОР было огромной организацией. Никто в точности не знал, сколько людей находится на жалованье у тайной полиции, так что оставалось предполагать наихудший вариант: человек, сидящий рядом с тобой в ресторане, не информатор ли он? А что насчет баваба, охраняющего дом, где находится твоя квартира, или человека, работающего рядом с тобой в офисе? Любой из них мог быть информатором, а еще есть десяток других, тщательно записывающих все события твоей жизни. Кто знает? Сидя в баре, молодые иорданцы иногда начинали играть в игру, пытаясь угадать, кто же работает на «Мухабарат», но они осмеливались заниматься этим лишь в тех случаях, если имели богатых папочек, которые смогли бы при надобности замять дело. В этом была главная сила Хани. В отсутствие реальной информации людям приходилось предполагать, что его соглядатаи притаились повсюду.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация