— Вообще-то он славится почти безграничным терпением и добротой, — шептал старик. — Он, конечно, может разгневаться и наказать того, кто плохо выполнит его распоряжение, но почти всегда проявляет милосердие и готовность простить. Даже сейчас Джамиль еще не такой тиран, каким был предыдущий дей Махмуд. Просто ему слишком долго пришлось во многом ограничивать себя. Твой приезд немного успокоил его, но он не хочет, чтобы кто-нибудь заметил изменения в его поведении. Даже у его женщин не должен возникать вопрос, отчего исчезла раздражительность дея.
Дерек все это прекрасно понимал. Он и сам вел бы себя скорее всего точно так же, попав в такие обстоятельства. Однако как раз в таких обстоятельствах ему и придется очутиться в ближайшее время, а потому Дерек молил Бога о том, чтобы эти испытания не продлились для него столь же долго, как для Джамиля.
К своей новой роли граф готовился днем и ночью, изучая брата во всех жизненных ситуациях. Исключением для наблюдения не являлась даже спальня дея. Поначалу он пытался отказываться, испытывая некоторую неловкость от того, что ему придется наблюдать брата за столь интимным занятием. Правда, будучи детьми, они с Джамилем сами порою прокрадывались в ту секретную комнатку и подсматривали за отцом и его наложницами. Но тогда это была просто шалость, опасное и щекотавшее нервы мальчишеское приключение. Роль же пассивного созерцателя постельных сцен для взрослого мужчины была, с точки зрения Дерека, позорной. Однако Омар сумел убедить его, что знание того, как ведет себя Джамиль с женщинами, просто необходимо, ведь и это являлось неотъемлемой, частью жизни дея.
С тех пор Дереку уже пришлось наблюдать за тем, как его брат занимался любовью с одной из жен и двумя наложницами. С каждой из них Джамиль вел себя по-другому, демонстрируя различные черты своего темперамента: нежность, силу, резкость и однажды даже жестокость. То, что брат мог быть и столь грубым с женщиной, неприятно поразило и даже рассердило графа. Но на помощь вновь подоспел Омар. Великий визирь разъяснил, что та наложница относилась к особому типу любовниц, которые получают удовлетворение только когда мужчина издевается над ними. Оказалось, что дей вызывал ее именно тогда, когда ему необходимо было разрядить на ком-то накопившийся гнев. Случалось это не часто, зато на время эта женщина становилась фавориткой. Перед тем как она войдет к Джамилю, ее порет хлыстом один из немых стражников, а уже затем с такой грубостью берет дей. Вскоре Дерек, к своему пущему удивлению, сам убедился в том, что все это действительно доставило истинное удовольствие наложнице.
Но однажды Омар сам предложил Дереку уйти из секретной комнатки раньше, чем брат приступил к любовным утехам. Это было в тот раз, когда с Джамилем была его любимая жена Шила. Кстати, именно тогда графу как раз меньше всего хотелось покидать свой наблюдательный пункт. Шила была редкостной красавицей с похожими на драгоценные сапфиры глазами, к тому же ее пышные рыжие волосы очень напоминали Дереку его Каролину. А кроме того, он заметил, что отношения брата с любимой кадин явно не такие, как с другими женами и наложницами. Не было сомнений в том, что эта женщина по-особому дорога ему.
— Это та, которую он любит, да? — спросил граф Омара, когда они пришли в комнату, отведенную Дереку для ночного отдыха, в которую к нему каждый раз в полной темноте прокрадывалась юная невольница, специально выделенная в качестве компенсации за воздержание морского путешествия.
— Он любит их всех, Касим, но, ты прав, влюблен он в леди Шилу.
— Значит, это он распорядился, чтобы я ушел?
— Нет, — усмехнулся Омар. — Неужели ты не заметил, что он был особенно раздражителен сегодня? Джамиль знал, что вечером к нему пришлют Шилу и ты увидишь ее. Отменить прежние указания он не мог, но и не хотел, чтобы ты наблюдал за ними.
— Но ведь, насколько я понимаю, ее могут прислать вскоре и ко мне, — с некоторым недоумением сказал Дерек. — Я что, должен отказаться от этого?
— Ты не должен, Касим. Он слишком часто посылает за этой женщиной, иногда даже после того, как проведет время с другой. Большинство наложниц и жен возвращаются после встреч с ним в гарем, а Шила всегда остается спать у него. В последнее время почти каждую ночь, и к этому уже все привыкли. Правда, с тех пор как приехал ты, Джамиль от этого отказался. Уж как он объяснил эту перемену, я не знаю. Но правды сказать он не мог, и она тоже не знает о том, что ты займешь его место.
— Значит, он подготовит ее к некоторым изменениям в их отношениях, и я спать с ней не буду?
— Не будешь. Но обязательно будешь приглашать Шилу к себе. Это необходимо, как я уже говорил. А вот то, чем вы будете заниматься наедине, целиком остается на твоей совести.
Дерек рассмеялся.
— Хитрый старый лис. Получается, что временные огорчения Шилы важны, но еще важнее спокойствие Джамиля, так? Скажи ему завтра, что он может не беспокоиться, я не притронусь к его любимой жене.
— Я не сделаю этого.
— Тогда я сам ему скажу. Омар покачал головой.
— Пойми, здесь речь идет о гордости и чести Джамиля. Он считает, что ты во всем подобен ему и ни при каких обстоятельствах не тронешь чужой жены. Но на это он может только надеяться. Он понимает, что уже попросил тебя о многом и не может требовать чего-то еще, даже ограничений в отношениях с Шилой. Он сознательно идет на риск, оставляя тебе самому решать, как вести себя в его доме. Это важно для него. Джамилю нужно знать, что в деле, которое мы затеяли, рискуете вы оба. А кроме того, — улыбнулся великий визирь, — это заставит его помнить о том, что вернуться сюда следует как можно скорее.
"Но какие муки придется ему при этом пережить?» — подумал Дерек, но вслух ничего не сказал.
Вечером Джамиль пригласил отобедать с собой сразу трех жен и полдюжины икбаль. Здесь они впервые увидели его без бороды. Весть о том, что дей решил побриться, взбудоражила дворец, и женщинам, конечно, не терпелось взглянуть, как выглядит теперь их господин. Кто-то из них удивлялся, кто-то восхищался. Дею эта шумиха явно не нравилась, а наблюдающего за ним Дерека очень развлекла. Но долго сердиться в таком цветнике Джамиль, конечно, не мог. Заметив, что каждая наложница старалась перещеголять других в стремлении задержать его внимание на себе, он в конце концов рассмеялся. В соперничестве между собой не отставали и жены. Лишь Шиле не было необходимости принимать в этом участия. Она уже сидела с ним рядом и получала угощение из его рук.
Одна наложница поднялась и начала танцевать под сладостные звуки, которые извлекали из своих инструментов находившиеся здесь же слепые музыканты. Зрелище было восхитительно. Джамиль пригласил самых красивых, на его взгляд, женщин своего гарема. А им в его присутствии не было необходимости скрывать свои достоинства. Все они были полуобнажены, лишь одна прикрывала кафтаном свой округлившийся от беременности живот. На остальных были короткие жилетки и шаровары, все из яркого шелка, особого цвета у каждой, и прозрачного газа. Драгоценные украшения сверкали и позвякивали на их шеях, запястьях и лодыжках. У некоторых они имелись даже на талиях, привлекая внимание к соблазнительному месту между поясом шаровар н нижним краем жилетки.
