— Я еще раз сделал то, о чем ты просила, англичанка, — сказал Джамиль, приподняв пальцем ее подбородок таким образом, чтобы она смотрела ему в глаза. — Я жду.
— Я… я не могу, — жалобно пролепетала девушка.
— Что ж, ладно, — услышала она в ответ, но тут же поняла, что это вовсе не означало, что он отказался от своего намерения. Шантель едва сдержалась, чтобы не стукнуть его по рукам, когда они распахнули ее жилетку. Но что ожидало бы ее после? Если за плевок в дея пороли, то за удар по его рукам наверняка полагалось еще более жестокое наказание. Не будет ли использована в этом случае вместо хлыста кривая сабля телохранителя? Она только застонала, когда почувствовала, что материя больше не прикрывает ее груди. Ее невидящий взгляд уперся в стену, перед которой она стояла, сердце разрывалось от негодования, щеки то бледнели, то заливались краской.
Наконец дей сделал шаг в сторону.
— Можешь застегнуться, — сказал он мягко. — Пойдешь к Хаджи-ага, Шахар. Он задаст несколько вопросов о твоей прошлой жизни для своих записей.
— Значит, вы не отошлете меня назад? — спросила Шантель жалобно.
Джамиль не ответил. Он уже почти забыл о ней, перенеся свое внимание на португалку.
Глава 18
— Ну как, понравились? — спросил Омар, когда осмотр последней девушки был окончен и Джамиль удалился в свою спальню.
— Блондинка да, — не колеблясь ни минуты, ответил Дерек.
— А две другие? Я понял, что чернокожая девушка уже отвергнута?
— Нет", если ты захочешь ее оставить.
— Чтобы заиметь возле себя врага в ее лице? Нет уж, спасибо. Только блондинка останется, и я заплачу за нее сам.
— О последнем Джамиль не захочет даже слушать, выкинь эту мысль из головы.
— Но что будет с ней, когда все закончится? И с другими, которых я выберу? Ты мне так и не ответил.
— Им дадут хорошее приданое и подберут приличных мужей.
— Черт побери! — тихо ругнулся Дерек. — Почему мне не сказали об этом раньше?
— Потому, что это ничего не может изменить. Поверь мне, Джамиль не будет переживать, если ты воспользуешься и половиной его гарема. Он, возможно, будет даже благодарен тебе за то, что получит повод для его сокращения. Но неужели ты в самом деле полагал, что он оставит у себя тех женщин, которых ты выберешь для себя в его отсутствие?
— Я не заглядывал так далеко вперед. Но я никогда не говорю, что он обрадуется, если я пройдусь по всем его фавориткам.
— Пожалуй, да, — хмыкнул Омар. — А как ты думаешь, зачем он заботится о том, чтобы обеспечить тебя твоей собственной?
Дерек улыбнулся.
— А жены? Он тоже избавится от них?
— Не забывай, что они еще и матери сыновей дея. Они останутся в гареме.
— Но фаворитками больше никогда не станут?
— Это не должно беспокоить тебя…
— Ради Бога, Омар, перестань играть со мной в кошки-мышки. Я в любом случае не откажусь от участия в этом деле, но я хочу знать всю правду.
— Что ж, ты прав. Джамиль больше никогда не позовет их в свою постель, — ответил великий визирь, не глядя на собеседника.
— Мне следовало помнить, какие ужасные собственники мусульмане, когда речь идет о женщинах, — произнес со вздохом граф.
— А ты разве нет? — недоверчиво спросил Омар. На какое-то мгновение Дерек задумался, затем уверенно ответил:
— Нет. Думаю, что сейчас это ко мне уже не относится.
— Даже если речь идет о твоей невесте? Дерек усмехнулся при упоминании о невесте. Откровенно говоря, он не вспоминал о Каролин последние дни.
— Я обожаю ее, Омар. Но коль скоро сам я вряд ли смогу претендовать на звание самого преданного из мужей, то и не собираюсь огорчаться, узнав, что у нее есть один или пара любовников. По крайней мере мои чувства к ней от этого не изменятся.
— Ты стал англичанином в гораздо большей степени, чем я думал.
— Я провел десять лет здесь и девятнадцать там. Неужели ты думал, что я могу быть точно таким же, как Джамиль?
— Нет. Но на самом деле ты все равно такой же, как он, в гораздо большей степени, чем сам считаешь.
Графа удивило это заявление. Оно показалось ему особенно странным после порки женщины, свидетелем которой он только что был. Его покоробила жестокость брата, не остановившего слуг немедленно.
Великий визирь, как выяснилось, смотрел на произошедшее с другой точки зрения.
— Это хорошо, что ты имел возможность убедиться, как быстро его нубийцы готовы устранить любую угрозу, — сказал он.
— Я не уверен, что поступок этой женщины можно назвать угрозой, — проговорил сквозь зубы граф. — Но как он может поступать столь бесчеловечно…
— Это ты о том, что ее отдали стражникам? — предположил Омар, которому несколько ударов хлыстом отнюдь не казались очень жестоким наказанием. — В этом нет ничего страшного. В это время свободных от службы стражников очень мало, и они прекрасно знают, что с подобными подарками следует обращаться бережно. Они позаботятся о ее ранах и отнесутся к девушке с вниманием. — Он не стал напоминать, что африканка не была девственницей, и в таких случаях заниматься с отвергнутой хозяином" рабыней имел право каждый, кому он это позволит. — Кроме того, — добавил вместо этого великий визирь, — это был хороший урок для двух других.
Урок, который, если граф правильно понял реакцию блондинки, глубоко возмутил и оскорбил ее. Она возненавидела Джамиля, и вряд ли его последующие уступки смогли что-то исправить. Чтобы не терзать себя дальше, Дерек усилием воли направил свои мысли в другое русло.
— Учитывая, что завтра передо мной во всей своей красе предстанет гарем Джамиля целиком, в этом, по-моему, не было необходимости, — сказал он. — Ну да ладно. Лучше назови мне пока имена тех женщин, которых Джамилю не хотелось бы лишиться.
— Он совсем не обрадуется, узнав по возвращении, что ему ничем не пришлось пожертвовать, в то время как ты…
— Не беспокойся, Омар, — поспешил рассеять сомнения граф, — я непременно приглашу в свою спальню хотя бы одну из его фавориток. Его гордость и совесть будут умиротворены. — Говоря это, Дерек имел в виду совершенно определенную фаворитку. Он был почти уверен, что одна из женщин, которую он видел у Джамиля, была не кто иная, как исчезнувшая мисс Чарити Вудс.
— Спасибо тебе, — услышал он вдруг в ответ.
— За что? — спросил удивленный граф.
— За то, что ты так любишь брата!
Вернувшись после разговора с великим визирем в свою комнату, Дерек сразу лег в постель, но уснуть никак не мог. Его мысли были заняты прекрасной блондинкой. Кто она? Скажет ли ему что-либо ее имя, если он услышит его? Да и что изменится от этого? Принцессы, знатные дамы, крестьянки, все они оказывались в одинаковом положении, если несчастная судьба распорядилась так, что они превратились в пленниц. Все они здесь лишь бесправные рабыни. Стать ли любовницей хозяина, остаться забытой до конца жизни, быть проданной, перепроданной, подвергнуться издевательствам и даже погибнуть — все это зависело исключительно от прихоти господина. А услышав рассказ Хаджи-аги о том, как была пленена эта девушка, граф понял, что косвенно причиной, по которой она оказалась здесь, явился он сам. По злой иронии, как было очевидно из поведения Джамиля, она и предназначалась для него.
