Глава 29
Просыпаться Дереку не хотелось. Он с удовольствием поспал бы еще, но что-то давило на его тело. Минуту-другую он пытался в полудреме представить, что бы это могло быть, но ответ не приходил. Граф приподнял голову и тут же, стараясь сохранить нахлынувшее приятное ощущение, опять осторожно опустил ее на подушку: первое, что он увидел, были лежащие на его груди серебряные локоны Шахар.
Девушка мирно спала, впервые забыв в его присутствии о своих страхах и ненависти. И лежала она не свернувшись калачиком рядом, а обнимая его: голова покоилась на груди Дерека, согнутые в коленях ноги сжимали его икры, одна ладонь — рядом с головой, другая — под его спиной. Сам он во сне раскинул руки, и левая сейчас находилась чуть ниже ее грудей. Граф боялся шевельнуться, боялся даже дышать, чтобы не разбудить ее. Он не сомневался, что, проснувшись, Шахар тут же нарушит эту идиллию.
Вчера вечером он поначалу не собирался спать с ней. После ухода Кадара Дерек, пожалев девушку, прикрыл ее покрывалом и снял с нее драгоценности, чтобы они не беспокоили ее. Когда он притронулся к Шахар, она даже не пошевельнулась, и можно было легко снять с нее и все остальное. Но раздевать женщину в таком состоянии граф посчитал недостойным себя.
Он долго сидел возле нее на кровати и просто рассматривал ее лицо, пока не вспомнил, что в комнате они не одни. У изголовья постели, как всегда, на страже стояли нубийцы. Телохранители замерли в неподвижных позах, ничем не напоминая о своем присутствии. Граф не сомневался, что, будучи глухонемыми, они не могли понять, о чем он говорил с Шахар. Но глаза-то у них есть! А еще у них есть язык жестов, с помощью которого они могут общаться между собой и, со всеми, кто его понимает. Понимающим же является практически любой, выросший во дворце. Все это и натолкнуло Дерека на мысль остаться здесь на ночь. Джамиль никогда бы не отправился в другую спальню, предоставив свою не угодившей ему наложнице. Это было очевидно. Можно было бы, конечно, отослать Шахар в гарем. Но граф, несмотря на все раздражение, которое он периодически испытывал от ее присутствия, был просто не в состоянии расстаться с ней.
Приняв окончательное решение, он еще довольно продолжительное время не ложился, собирая в кулак всю свою волю. Решился он расположиться рядом с ней только тогда, когда почувствовал, что способен пересилить свое желание. Коньяк в этом, конечно, был плохим помощником. Хотя Дерек и опустошил целую бутылку, к концу вечера он чувствовал себя практически трезвым. Утром это пошло ему на пользу — никаких признаков похмелья не ощущалось. Но ночью граф довел себя чуть ли не до бессознательного состояния. Он чертовски долго проворочался в бесполезных попытках уснуть. Дремота, лишь коснувшись его век, мгновенно улетучивалась, как только он вспоминал о лежащей рядом красавице. Забылся Дерек только под утро. Зато сейчас, проснувшись, он наслаждался приятным ощущением близости Шахар.
Но счастье было недолгим. Забывшись в какой-то момент, он шевельнулся, чтобы обнять девушку, и она проснулась. Стон вырвался из груди графа, когда он увидел раскрывшиеся на мгновение глаза Шахар. В них не было ничего, кроме ужаса.
Шантель при пробуждении испытала, конечно, совсем не такие чувства, как Дерек. О событиях вчерашнего вечера она не помнила и поняла только, что ее щека лежит на обнаженной груди какого-то мужчины. Вскоре она сообразила, кто находится с ней в постели, но вспомнить, как она сама оказалась здесь, так и не смогла. Испугавшись еще больше, девушка замерла.
— Так ты проснулась?
Неужели она выдала себя? Ведь она старалась не проявлять своего присутствия даже малейшим движением. Перестаралась, наверное, пытаясь затаить и дыхание.
Рука Джамиля погладила ее по голове.
— Я знаю, что ты проснулась, Шахар. Нет смысла притворяться.
Шантель подняла голову и посмотрела ему в глаза, надеясь прочесть в них ответ на мучивший ее вопрос.
— Мы?.. Ты сделал?..
— Тебе не пришлось бы спрашивать, если бы я сделал, — сказал он, слегка улыбаясь.
— Я вам не верю, — тут же возразила девушка, думая, что он хочет воспользоваться провалом в ее памяти.
— Но ты одета, в чем сама можешь убедиться. Неужели ты думаешь, что я одел тебя после того, как мы позанимались любовью? Разве это не доказательство? Она взглянула на свою грудь; все пуговицы жилетки были аккуратно застегнуты. Чувствовала она и шаровары на своих прикрытых покрывалом ногах. Шантель вновь взглянула ему в глаза, на этот раз с удивлением.
— Тогда что же я делаю здесь? Дерек улыбнулся.
— В моей комнате или в моей постели?
— О Боже!
Раздавшийся смех Дерека, видимо, напомнил ей, что ее щека все еще лежит на его груди. Девушка отдернула голову и села.
— Я не понимаю…
В следующую секунду Шантель почувствовала, что уже лежит на спине. Дерек склонился к ней, правда, не так близко, чтобы испугать ее этим.
— А ты и не можешь что-либо понять, Шахар, потому что ничего не помнишь. Правильно? Чем же ты, черт побери, занималась вчера, что устала до такой степени?
Похоже, что он в самом деле не знает. Если быть справедливой, это возможно. На кухню ее мог послать и сам дей, но позаботилась о том, чтобы у нее вчера не было ни секунды для отдыха, его вторая жена, а не он. За день до этого у Шантель все-таки была возможность ненадолго вздремнуть, чтобы компенсировать бессонную ночь. А вчера… Интересно было бы выяснить, знала ли Наура, что Джамиль собирается пригласить Шахар, до своего распоряжения главной поварихе? Впрочем, оно могло быть и очередным проявлением злобного характера второй жены. Связано ли это каким-то образом с тем, что произошло в банях?
Девушка постепенно приходила в себя, но вместе с памятью возвращался и страх, уже осознанный и такой сильный, что сводило скулы. Не будь она вчера на пределе физических и духовных сил, ее поведение, конечно, было бы совсем другим. Разве не ужасно то, что она прямо дралась, противясь приказу Джамиля? О Боже! Ее вполне могли бы подвергнуть серьезному наказанию — избить или даже… Рассуждения снова привели ее к однажды уже сделанному выводу: девственность не стоит жизни.
А как отнесся к ее выходке он? Должен был сильно разгневаться, потребовать объяснений. Но почему же тогда она проснулась не закованной в цепи со следами побоев на спине, а удобно лежащей в его кровати, да еще используя вместо подушки грудь дея? Она пристально посмотрела ему в лицо, стараясь понять, о чем он думает сейчас. Но прочесть что-либо в этих глубоких зеленых глазах было не так легко. Их взгляд напоминал Шантель о первой встрече с деем, о том, что он способен сделать с противящимися ему. Но ведь он только что улыбался, даже смеялся. Вряд ли его нынешнее состояние столь же опасно, как тогда. С другой стороны, последний вопрос прозвучал довольно резко. А что она может ответить? Если Джамиль вчера не определил для нее наказание, то он знал о предшествующих двух днях, заполненных тяжелейшей работой. Зачем тогда спрашивать о причинах переутомления? Просто игра? Шантель решила, что бессмысленно жаловаться на предыдущее наказание. Уж лучше узнать, что ей угрожает теперь.
