— Фицхью.
— Вот именно. Он сразу же заставил меня позвонить Трипплхорну и — в его присутствии — отдать приказ: устранить Энджелу как можно быстрее.
— Но… — начал было Мило. И осекся. Получается, в смерти Энджелы виноват он сам? — Ведь потом, когда он ушел, ты мог отменить приказ!
— Может быть, — Грейнджер снова попытался пожать плечами. — А может быть, я и сам изрядно перепугался.
Мило отошел к шкафчику, достал бутылку, налил себе еще водки.
— Будешь?
— Да, спасибо.
Он налил водки и Грейнджеру. Поднес стакан. После первого глотка старик закашлялся. Мило поставил его стакан на столик, отхлебнул из своего. Сел.
— Что-то здесь не так. По-моему, ты сочинил всю эту историю, чтобы прикрыть собственную задницу.
Грейнджер ненадолго задумался.
— Я понимаю, что́ ты имеешь в виду. Шпионаж вообще и Туризм в частности — одна большая легенда. И чем больше рассказываешь, тем сильнее все переплетается, тем больше нарастает слоев. Правду трудно отличить от выдумки. Но то, что я рассказываю тебе сейчас, истинная правда. Можешь задавать вопросы. Спрашивай, что хочешь.
— Меня интересует твой звонок в «Дисней уорлд».
— Ответ ты и сам знаешь. Я преследовал две цели. Чтобы тебя не взяли. И чтобы ты, уйдя в бега, принялся за работу. Не скрою, я очень расстроился, когда ты объявил, что собираешься в отпуск. Надо было завинтить гайки. Убедить тебя каким-то иным способом я бы не смог.
— То же и с досье на Тигра. Ты дал его мне, чтобы я не доверял Фицхью, если он вдруг выйдет на связь.
Грейнджер кивнул.
— Связывая Тигра с Фицхью, я всего лишь подталкивал тебя к пониманию реального положения дел. Сам бы ты их с Тигром не связал. Не пойми меня неправильно — тот факт, что Фицхью завербовал Тигра, сам по себе ничего не значит. Конечно, он не хочет, чтобы об этом стало известно, но особенно бояться ему нечего. Я же хотел нацелить тебя на сбор настоящих улик. — Старик покачал головой. — Похоже, переоценил. Ты так ничего и раскопал.
— Зато нашел след, ведущий к тебе.
— Верно. След. А где все остальное? Где хитрые шпионские штучки? Ты же профессионал. Я-то думал, ты явишься с доказательствами, видеозаписями, отпечатками, выписками из банковских счетов. Ты ни в чем не сможешь меня обвинить и ничего не сможешь доказать, если только не записываешь наш разговор. — Он помолчал. — Если не можешь доказать мое участие, то как докажешь, что за всем стоит Фицхью? Думаешь, он любитель? Его участие всегда вербально, от реальных дел он держится подальше. С Угримовым не встречался — они не узнали бы друг друга, даже если бы очутились в одной комнате. Как ты рассчитываешь собрать улики против такого человека?
Удивительное дело. Грейнджера вынудили уйти, он сидел, привязанный к креслу, и смотрел в дуло собственного пистолета, но при том вел себя так, словно они разговаривают в его кабинете на авеню Америк, откуда он заправлял миром Туризма.
— Ты больше не командуешь, Том.
Возможно, поняв, что забылся, и осознав нелепость своего положения, Грейнджер вздохнул.
— Наверное, оно и к лучшему, что я уже ни за что не отвечаю. Видишь, какую кашу заварил?
Мило промолчал.
— Ты ведь знаешь, когда это началось? Игра с Тигром. Практически сразу после твоего ухода из Туризма. Ты тогда спас от него эту голландскую фашистку. Да, ты его остановил, но мы знали, что он хорош, и отложили информацию для возможного использования в будущем. А буквально на следующий день — ты был тогда в Венеции — террористы ударили по Нью-Йорку. Мы собирали военных и готовились нанести ответный удар по Афганистану, но Фицхью и кое-кто еще, эти уже почуяли, куда подует ветер. Они уже обсудили варианты. Фицхью приехал ко мне. Сюда. Это было самое безопасное место. Он спросил, можем ли мы задействовать Туристов в их операциях. Послать несколько человек на Ближний и Средний Восток и кое-кого убрать. В Иране, в Саудовской Аравии. Я ответил, что Туристов к такого рода действиям не готовят, что лучше обратиться к частным лицам, использовать людей вроде Тигра. — Старик кивнул. — Да, я первым про него вспомнил. Или, по крайней мере, назвал. Через неделю Фицхью явился с контрпредложением. Поручить кому-то из Туристов разыскать Тигра и выйти на него под видом клиента.
— Трипплхорн.
— Конечно.
Шесть лет Мило занимался этими «хирургически точными ударами», пытаясь найти связующую нить. Умеренный исламист в Германии, министр иностранных дел Франции, британский бизнесмен. Что, постоянно спрашивал он себя, может их объединять? Иногда, упершись в стену, он отступал, оправдываясь тем, что ничего общего между ними нет, что заказы выполнялись для разных людей. Возможно, такое и случалось, но каждый раз, когда на контакт с Тигром выходил Трипплхорн, он же Герберт Уильямс, он же Ян Клаузнер, он же Стивен Льюис, результат, пусть даже неявно, служил целям американской внешней политики.
Шесть лет Мило корпел за компьютером в офисе, координируя усилия своих Турагентов, и все шесть лет человек, сидящий теперь перед ним, делал вид, что помогает ему. Шесть лет он ловил того, кого, как выясняется, никто поймать не хотел.
— Он пришел ко мне, — прервал вдруг молчание Мило. — Тигр пришел ко мне, потому что получил мое досье. Тоже твоя работа?
— Передал через Трипплхорна. Приказ инфицировать Тигра СПИДом поступил сверху, так что я поделать ничего не мог. Лишь добавил для него кое-какую информацию. Фицхью думал, Тигр не догадается, где подхватил вирус. Я знал, что он его недооценивает. Знал — по крайней мере подозревал, — что человек религиозный, воздержанный сделает правильный вывод. Я надеялся, что он постарается найти тебя хотя бы потому, что твое досье было последним документом, полученным им от тех, кто его убил.
— Все прошло по плану, — сказал Мило, думая, что, наверное, никогда не поймет, как работают мозги у этого человека.
— Не все. Я рассчитывал, что ты, уйдя в бега, вернешься не с пустыми руками. Даже дал тебе Эйннера в помощь. Кстати, где он сейчас?
Мило откашлялся.
— Мне пришлось… вывести его из строя.
— Глядишь, оно и к лучшему. Ты ведь понимаешь, к чему я веду? Я дал тебе все, что мог, и, наверное, переоценил твои способности.
— Ты мог бы открыться нам. Мне и Энджеле. И ты не дал практически ничего из того, что мог.
Грейнджер подавил зевок.
— Может, ты и прав. Но если бы я с самого начала все тебе рассказал, что бы ты сделал? Не вытерпел бы, пошел к Фицхью, выложил карты на стол и даже не попытался бы отследить связи, собрать улики. Ты бы повел себя как Турист, загнал бы Фицхью со всей его шайкой в угол, поставил на колени. Ты бы не стал затруднять себя поиском доказательств, необходимых, чтобы остановить всю операцию. Короче, действовал бы в типичном для тебя стиле — с кулаками напролом.
