— Она ведет себя так, будто не одобряет наш союз. Уже всякие пересуды пошли!
Крэддок приехал на вокзал и, к полному смятению мисс Лей, устроил ей бурную встречу.
— Ну, наконец-то вы приехали! — обрадованно заревел он. — Мы уж думали, не дождемся! Эй, носильщик! — От его зычного голоса сотрясалась вся платформа.
Крэддок схватил мисс Лей за обе руки, и у нее пронеслась ужасная мысль, что сейчас он кинется целовать ее на глазах у всей толпы — шести человек. «Изображает из себя сквайра, — подумала она. — Лучше бы он этого не делал».
Крэддок всучил носильщикам бесчисленные чемоданы, с которыми путешествовала мисс Лей, а по пути к экипажу даже предложил ей взять его под руку, но от этой чести она решительно отказалась.
— Будьте любезны, обойдите с той стороны, я помогу вам сесть в коляску. Багаж привезут позже.
Крэддок распоряжался уверенно и властно. Мисс Лей обратила внимание, что после женитьбы исчезла его застенчивость — черта, которую тетушка Берты находила весьма привлекательной. В добродушии Крэддока появилась некоторая грубоватость. Кроме того, Эдвард заметно раздался: достаток и сознание собственной важности распрямили его плечи, расширили грудь, обхват которой увеличился на три дюйма с тех пор, как мисс Лей в первый раз увидела его. Живот Крэддока тоже изрядно потолстел. «Если этот здоровяк и дальше будет так прибавлять, к сорока годам он сделается колоссом», — невольно подумала мисс Лей.
— Сами понимаете, тетя Полли, — начал Крэддок, дерзко опустив учтивое «мисс Лей», с которым неизменно обращался к ней прежде, хотя мало кто из мужчин осмеливался обращаться к его новой родственнице без должной почтительности, — ваши намерения уехать от нас через неделю — полный вздор. Вы должны остаться по меньшей мере на два-три месяца.
— Вы очень любезны, дорогой Эдвард, но у меня другие планы, — сухо ответила мисс Лей.
— Стало быть, отмените их. Не могу же я допустить, чтобы гости уезжали из моего дома, едва переступив порог!
Мисс Лей удивленно вздернула брови и улыбнулась. Значит, это уже его дом? Ну и ну!
— Мой милый Эдвард, — промолвила она, — у меня есть правило не задерживаться где-либо дольше двух дней. В первый день я разговариваю с людьми, на второй слушаю их, а на третий уезжаю. В гостиницах я живу по неделе, получая таким образом еп pension
[25]
и хорошо просушенное белье.
— Выходит, наш дом для вас все равно что гостиница, — засмеялся Крэддок.
— Между прочим, это серьезный комплимент. В частных пансионах отвратительно обслуживают.
— Ладно, не будем больше об этом. Только имейте в виду: я велю сложить ваши чемоданы в кладовой и заберу ключ.
Мисс Лей издала короткий смешок, означавший, что ее позабавила не фраза собеседника, а какая-то собственная мысль.
Коляска подкатила к Корт-Лейз.
— Ну, видите, как все переменилось? — весело спросил Крэддок.
Мисс Лей поводила взглядом по сторонам и поджала губы.
— Прелестно, — сказала она.
— Я знал, что от удивления вы так и подскочите! — с довольным смехом воскликнул Крэддок.
Берта встретила тетю в прихожей и обняла ее с благопристойной сдержанностью, которая всегда отличала их отношения.
— Как умно с твоей стороны, Берта, — промолвила мисс Лей, — что тебе удалось сохранить чудесную фигуру.
С этими словами она приступила к тщательному анализу семейного счастья молодой пары.
Глава XII
Страсть к изучению ближних была самым увлекательным из всех пороков мисс Лей; упражнять свои таланты в этом искусстве ей не мешали ни родственные узы, ни личные привязанности. Во время ленча она внимательно наблюдала за Бертой и Эдвардом. Племянница была разговорчива и с подозрительной живостью болтала о соседях — о новых шляпках и прическах миссис Брандертон, об усердном труде мисс Гловер и о поездках в Лондон, которые совершал викарий. Крэддок изредка предлагал мисс Лей добавки, а в остальном держался молча. Ел он очень много. Старая дева обратила внимание на крупные куски, которые Эдвард клал в рот, и огромное количество выпитого им пива. Разумеется, это навело ее на определенные мысли. Свои выводы мисс Лей сделала и после того, как, умяв полфунта сыра и допив последний глоток, Крэддок откинулся на стуле с глухим утробным рыком, будто хищный зверь, насытившийся мясом, и произнес:
— Так, пора браться за работу. Дел полно, только успевай поворачиваться.
Он достал из кармана вересковую трубку, набил табаком и раскурил.
— Так-то лучше. Ну, все, счастливо оставаться. Я буду к ужину.
Выводы роем вились в голове мисс Лей, точно мошкара летним днем. Она собирала впечатления до самого ужина. Берта вела себя необычно оживленно, и мисс Лей неоднократно задавалась вопросом, служат ли разговорчивость племянницы и ее звонкий смех признаками беззаботности или скрывают под собой сознательное желание обмануть проницательную тетушку средних лет, обладающую кое-каким жизненным опытом.
После ужина Эдвард выразил надежду на то, что мисс Лей как член семьи не будет настаивать на строгом соблюдении этикета, и немедленно принялся читать «Стандард». Когда же Берта по просьбе тети села за фортепиано, Эдвард из благовоспитанности отложил газету и за четверть часа зевнул по меньшей мере дюжину раз.
— Пожалуй, мне не стоит больше играть, — решила Берта, — не то Эдди заснет. Да, дорогой?
— Не удивлюсь, если так и случится, — расплылся в улыбке Крэддок. — Честно сказать, пьески, что Берта играет при гостях, наводят на меня тоску.
— Эдвард согласен слушать только «Колокольчики Шотландии» или «Янки Дудл».
— И то верно. Признаюсь, терпеть не могу заграничную музыку. Постоянно говорю Берте: «Отчего ты не играешь английских песен?»
— «…если уж тебе так хочется бренчать», — закончила фразу Берта.
— Раз на то пошло, в «Колокольчиках Шотландии» хотя бы есть мотив, который можно подхватить.
— Дело в том, — парировала Берта, наигрывая первые аккорды «Правь, Британия», — что у меня от этого мотива сводит зубы.
— А я патриот своей родины, — заявил Крэддок, — и потому люблю старые добрые английские песни. Они наши, английские, понимаешь? Не постесняюсь сказать, что для меня самая лучшая музыка на свете — «Боже, храни королеву».
— Кстати, написанная немцем, — лукаво улыбнулась мисс Лей.
— Может, и так, — ничуть не смутился Эдвард, — но дух у нее истинно английский, а это главное.
— Нет, вы только послушайте! — воскликнула Берта. — Кажется, у Эдварда есть задатки политика. Чего доброго, к старости я буду женой парламентария!
— Да, я патриот, — повторил Эдвард, — и горжусь этим.
