А Соджет тем временем закипал все сильнее. И в голове рождались нехорошие мысли: «Я тебя, сука, твои же яички сожрать заставлю, и молоком парным запивать будешь. Люди с голоду дохнут, а у него молочко парное, блядь, два барака без стекол замерзают, а он помидорчиков захотел?! Баньку ему! Я тебе такую баньку устрою, до смерти запаришься». Олега начинало трясти, и зверь, дремавший в нем до поры до времени, начал поднимать голову и просить крови.
— Ух! — громко выдохнул майор Медведь. — Так! Некогда мне с вами чаи гонять! Нужен отдельный кабинет, пусть все, кто в списке значится, приходят по одному. Хочу с каждым лично поговорить.
Такой поворот дела несколько озадачил начальника лагпункта: «Если человек отказывается от угощения, это плохой признак. Надо этого майора из Москвы быстренько отправить. Передать зэков, и чем быстрее, тем лучше». Это все в мыслях. А вслух было сказано совсем другое: – Я понял вас, товарищ майор. Служба есть служба. Проходите в соседнюю комнату. Это кабинет моего зама – капитана Немченко. Вы пока располагайтесь, а я распоряжения нужные дам.
Во время несостоявшегося обеда Соджет не успел снять полушубок, только расстегнул его. Поэтому Звезду Героя и остальные награды Черниченков еще не видел. Первым Олега увидел во всей красе Немченко. Как боевой командир, он по достоинству оценил «иконостас» приезжего майора. Да и сам майор понравился заместителю начальника лагпункта. И это было взаимно. Капитан тоже произвел на Соджета хорошее впечатление, Красную Звезду кому попало не дадут, да и причитания местного начальника по поводу принципиальности зама сыграли свою положительную роль.
— Олег Евгеньевич, — представился Соджет, сразу переходя на неофициальный тон.
— Кирилл Федорович, — ответил вошедший.
— Как тут дела обстоят, Кирилл Федорович? — спросил Олег.
— Хреново, если честно, — поддержал доверительный тон Кирилл Федорович.
— Ну, это я уже понял. Чуть не прибил эту гниду. — Кивок головой в сторону соседней комнаты объяснил лучше всяких слов, кто имелся в виду.
— А вы не боитесь со мной так откровенничать?
— Нет, — устало выдохнул капитан. — Смерти я не боюсь – повидал уже, а покрывать сволочей с детства не приучен.
— Написали бы рапорт наверх о том, что здесь твориться.
— Писал. На имя Берии, а через два дня Черниченков мне этот рапорт в нос сунул и сказал, что ему приказали разобраться. А он списал все на мою контузию. Мол, человек Немченко хороший, коммунист и все такое, но с головой у него немного того. Короче, собака брешет, а караван идет, — подвел он итог своей речи.
— Ладно, с людьми разберусь, посмотрю, кто тут куда караваны водит. — Судя по тону, которым Олег это сказал, кому-то после этих просмотров очень поплохеет, вплоть до летального исхода.
— Майор, — Немченко перешел на «ты», — я слышал, ты для танковой бригады людей набираешь.
— Ну, не только для танковой, а вообще специалисты толковые нужны: инженеры, механики, электрики и так далее. И, конечно же, те, кто воевать может, а главное, умеет. А что?
— Да видишь ли в чем дело, — нерешительно начал капитан, — ты берешь политических, а уголовников не берешь.
— На кой черт мне урки нужны. С ними мороки вагон, а толку ноль. — Соджет пытался понять, куда клонит собеседник.
— Есть у меня среди осужденных по уголовным статьям люди толковые, попавшие по дурости или по пьянке. Вот, например этот, — капитан достал из тумбочки тонкую папку с личным делом, — Свиридов Егор Тимофеевич, 1907 года рождения. Осужден за кражу. Пять лет срок. А на самом деле было так. Призвали мужика в Белоруссию в марте, учить мехводов на БТ. Он работал замначальника МТС, вот и дали сержанта и вперед, учи обалдуев. Война началась, он на БТ воевал, даже два раза горел. Потом на тридцатьчетверке тоже мехводом. А как дали старшину, стал командиром танка. Потрепали их очень сильно. Вот остатки его батальона, а там осталось человек шестьдесят от силы, отправили на переформирование. Командиров отдельно, а солдат в вагон погрузили и повезли. Загнали на станцию эшелон, их вагон отцепили и в тупик поставили. И, как обычно, харчей дали на два дня, а они там четверо суток торчат. Толком никто ничего не знает, начальства нет, начальник станции их послал. Короче, обычный бардак. Не мне тебе рассказывать, сам все знаешь. Егор, как старшина, за главного. Потыкался, помыкался – толку нет. Вот и решил продсклад грабануть. Ночь не поспал, зато ребят накормил. И как часовой его не заметил, ума не приложу. А кто-то из его придурков банку консервов у местной тетки на махорку поменял. Короче, пришла милиция, его забрали и к нам. Еще повезло. Были бы комендантские, расстреляли бы сразу. А начальник милиции его пожалел. Оформил явку с повинной, чтобы по минимуму дали. Ты не думай. Я тоже не сразу ему поверил. Здесь знаешь, какие артисты сидят, таких сказок наплетут, только уши развесь. Я специально запрос на него делал. Все так и было. И воевал он хорошо. Командир части даже рапорт писал, чтобы его на фронт забрать, да и сам он рвется воевать, а эта гнида не пускает. Кто, мол, работать будет. Такие люди нам здесь, мол, нужны. А этот Свиридов, будто двухжильный, у нас не каждый норму сделать может, а он полторы и каждый день. Вот его Черниченков и не отпускает на фронт. За блатных, мол, кто-то работать должен.
— И много у тебя таких уголовников, с боевым опытом?
— Много не много, но десятка два наберется, — ответил Немченко.
— Вот и оформляй всех, всех заберу, — подвел итог Олег. — Сейчас давай прикажи вводить заключенных. Хотя бы парой слов с каждым перекинуться.
— Ладно, майор, не буду мешать, — поднялся со стула замначлага.
— Сиди, сиди, ты-то их знаешь. Может, подскажешь что толковое по ходу дела.
Есть после вида того шашлыка Соджету расхотелось напрочь, а вот попить чаю за эти шесть часов собеседований пару раз удалось. Он переговорил со всеми теми, кого он планировал забрать, и также с теми, кого ему рекомендовал Немченко. По ходу разговора капитан давал толковые советы относительно того или иного человека. Чем изрядно облегчил работу Олегу. Один бы он потратил времени раза в два больше.
— Спасибо тебе, Кирилл. Без тебя бы промудохался дня два. Слушай, а тебе, наверное, достанется за помощь мне? — Майор озаботился судьбой этого хорошего человека.
— Это вряд ли. Ты чего думаешь, Черниченков здесь не показывается, ждет, когда ты уедешь. Потом, конечно, проорется, напьется и успокоится, — спокойно ответил тот.
— Как я понял, тут с блатными у вас проблемы большие? — Олег начал новую тему.
— Да как сказать. Если говорить об уголовниках – то там, как ты понимаешь, своя иерархия, еще жестче, чем в армии. Есть воры в законе. Они не работают никогда. Дальше идут блатные – эти тоже если и работают, то на очень не пыльных и хороших должностях. Например, помощником начальника продсклада. Есть и среди них бригадиры и учетчики. Потом – всякие деятели средней руки: воры, грабители, медвежатники, а уж за ними форточники, карманники, жулье мелкое, да и просто шпана уличная. Все они, конечно же, стараются пристроиться получше, но вообще-то работают, и работают нормально. Политические, конечно же, живут хуже. У них почти нет силы. Если и попадаются явные лидеры – их либо воры к себе приближают, либо убивают по-тихому. Вот такие невеселые дела тут у нас. Была бы моя воля – я бы всех воров в законе и блатарей к стенке поставил.
