Питер по опыту знал, что, конечно, Москва с интересом будет воспринимать данные о том, кто и каким образом борется за власть в Пакистане, о взаимных интригах западных держав, которые вроде бы сотрудничают, но всегда не прочь «подсидеть» друг друга. В глобальном плане это можно использовать для решения самых разных проблем, и не только в Азии.
Однако Центр будет все настойчивее напоминать о террористической угрозе. Этим и следует заниматься в первую очередь.
Как будто он, Штайнер, и сам не понимает, как нужно распределить свои усилия! Слабоумием и забывчивостью он вроде не страдает. Ну да ладно – таковы правила игры.
«И потом, как можно отделить одно от другого? – размышлял Питер. – Терроризм появляется там, где уже пахнет кровью, разложением, тленом. Никто не спорит. Пакистан очень подходит для того, чтобы взорвать всю ситуацию в Азии. Но для этого нужно сначала вызвать хаос. Довести до кипения, до пожара, чтобы искры сыпались в разные стороны. А если все успокоится? Вряд ли. Вот-вот здание начнет рассыпаться на куски, как от землетрясения. Стена гнилая. Ткни пальцем – развалится. Или Центр драматизирует обстановку? Всегда выгоднее сгустить краски, чтобы в случае чего заявить – мы же предупреждали. М-да, интересная ситуация. Нужно скорее паковать чемоданы и разбираться. В этом московские начальники правы. И хорошо, что они мыслят глобальными категориями. На БНД было бы работать скучновато. В мировом раскладе Германия – экономический гигант и политическая провинция. Богатая, но с местечковыми заботами».
Питер понимал, что от него ждут очень серьезной информации. Это не пугало. Он любил невыполнимые задачи. Но все же одно дело – проникнуть в посольство, скажем, США или Великобритании, а другое – раскрыть планы «Аль-Кайеды».
«Не переоценивают ли они мои возможности? Вспомнили о „списке Гелена“, „дремлющей“ агентуре, которую вербовал еще мой отец в годы войны. Кое-кто сохранился и обязательно поможет, но только один раз и если я очень попрошу. Значит, в Москве ситуация действительно воспринимается как исключительная».
Питер не боялся предстоящей работы. Он вообще ничего не боялся.
«Не поспешил ли я с приглашением Валерии? Зачем ее подвергать риску? Пусть лучше остается в спокойной Германии. Ничего страшного, подождет несколько месяцев. Заодно проверим наши чувства», – решил Питер.
– Даже не думай! Ну и что такого? Подумаешь, опасно! А здесь кирпич упадет на голову, собьет пьяный водитель, зарежет наркоман на темной улице. Здесь безопасно? – Валерия бурлила от возмущения.
Белокурые волосы словно наполнились электричеством и поднялись густой пышной копной, глаза сверкали.
Питер не ожидал такой бурной реакции.
«Вот тебе и нежные блондинки! Да она темпераментнее любой героини мексиканского сериала!»
Валерия решительным жестом стащила скатерть со стола – хорошо, что сверху не было никаких хрупких предметов, – подняла и встряхнула ее, словно сбрасывая крошки.
– В парусном флоте не служили? – заинтересованно спросил Питер.
От неожиданности Валерия рассмеялась. Она всегда ценила юмор.
– Посуду бить будем? – деловито осведомился Штайнер.
– А ты хочешь? – с улыбкой и уже совершенно спокойным тоном спросила Валерия.
– Ты же знаешь, чего я хочу.
– Тогда я не понимаю, почему ты отговариваешь меня поехать в Пакистан. Если ты сам рискуешь, то я против твоей поездки. Обниму тебя, спеленаю вот этой скатертью и никуда не пущу. Нет ничего в этом мире, что бы могло оправдать риск для твоей жизни. Ты же знаешь, я без тебя просто умру. Не нужно мне ничего. Ты же знаешь!
– Ничего страшного в этой поездке нет… – проговорил Питер, но не смог закончить фразу. Валерия перебила его:
– Ловлю тебя на слове! Ничего страшного. Так почему ты хочешь поехать один? Я уже ревную! Что-то не клеится в твоих объяснениях. Привираем, господин Штайнер! Признавайтесь.
«Господи, разведчик должен быть одинок. Ничего толком не скажешь и не объяснишь. Или не нужно любить. Попадаешь в невозможную ситуацию», – сокрушался Питер.
Он чувствовал, что темперамент Валерии, который к тому же опирался на безупречную логику влюбленной женщины, превосходит его дар убеждения. Остается только капитулировать. Однако Штайнер не собирался так легко сдаваться. Он поднял Валерию на руки и понес к дивану. Еще оставались некоторые сильные доводы.
Только на них и надежда.
Глава 11
Первая кровь
Октябрь 2007 года,
Пакистан, Исламабад
Валерия все же настояла на своем и в конце сентября оказалась с Питером в Исламабаде. Город ей откровенно не понравился. Никакой восточной экзотики. Но зато намного спокойнее, чем она ожидала.
Полиция периодически разгоняла жидкие манифестации прилично одетых людей и даже исправно колотила их деревянными палками по спинам, одетым в дорогие пиджаки лучших западных фирм.
– «Бунт адвокатов», – пояснил Питер, – юристы протестуют против нарушения конституции военными. Мусульманская «улица» пока молчит, но увидишь, что будет твориться здесь, когда приедет Беназир. Вот когда станет опасно. И ты пожалеешь, что меня не послушалась.
– А я тебе уже не верю. Ты потратил столько сил, чтобы отговорить меня от этой поездки, – с лукавой гримасой возражала Валерия.
– Прошу извинить, не оправдал доверия. Доводы оказались неубедительными. Но я очень старался.
– Все было очень даже убедительно, но чем больше было «доводов», тем сильнее хотелось поехать с тобой.
– Ах вот в чем дело! Ошибка в стратегии, – признал Питер и поцеловал Валерию.
Он уже понял, что «медовый месяц наоборот» вполне успешно можно провести и здесь, в Азии. Было бы желание.
Валерия оказалась совсем не обидчивой, чего серьезно опасался Питер после их бурной ссоры накануне отъезда. Она умела слушать, была заботливой и внимательной. Единственный недостаток – упорное желание участвовать во всех делах и поездках Штайнера.
– Почему я не могу поехать с тобой на встречу? Мне не важно, с кем ты встречаешься. Просто не хочу оставаться одной. Обещаю, что не буду тебе мешать – даже не думай. Буду молчать, – настаивала Валерия.
– Так зачем тебе ехать? Можно помолчать и в гостинице.
– Не могу! Когда остаюсь одна, наваливается такая тяжесть. И кстати, я очень беспокоюсь за тебя, милый. Ты, конечно, не способен этого понять!
С большим трудом Питер все же убедил Валерию, что вдвоем на многие встречи ездить неудобно, тем более в исламской стране, где женщины воспринимаются не так, как в Европе.
– А Беназир? – возражала Валерия.
– Видишь ли, между тобой и Беназир Бхутто просматриваются определенные различия. Я могу их перечислить, но это займет много времени.
