– Это действительно итальянский ресторан? – засомневалась Екатерина.
– Повар русский.
– Ты его знаешь?
– Знать не знаю, но догадаться несложно. Посмотри на выражения типа «помидорчики», «грибочки», «уточка». Итальянцы строже подходят к названиям. Да и не встретишь у них таких причудливых сочетаний.
– Ах да. Вижу – тут же целый раздел русской кухни. – Екатерина увлеченно погрузилась в чтение. – Какая прелесть! Я бы взяла жареных карасей с картофелем и вешенками в сметане или стерлядь на пару. Все же закажу стерлядочку – она нежнее. А ты? Может, выберешь куриные котлетки?
– Не дождешься. Гулять – так гулять! Винегрет с килькой, борщ и запеченную корейку ягненка. И водки в графине!
– Ты такой голодный, жена не кормит?
– Я не женат.
– Развелся?
– Нет, я и не был, – сдержанно сказал Гудков и жестом подозвал официанта. – Что ты будешь пить? – спросил он притихшую Екатерину.
– Пожалуй, тоже водку. Напьюсь с тобой.
– С горя или от радости?
– Сама не знаю.
Вопрос вертелся в воздухе, но беседа не клеилась.
Гудков ел с аппетитом и после первых двух рюмок стал с юмором и присущим ему сарказмом рассказывать о московских нравах, журналистских приколах, общих знакомых.
– Ты меня удивил, – сказала Екатерина.
– Чем? – чуть не поперхнулся Гудков.
– Стал писать книгу. Зачем тебе это?
– Ты лучше спроси о чем.
– Я знаю о чем – вернее, о ком. О нас.
– Вот тут ты глубоко заблуждаешься, мой друг. Что о нас писать? Ты сбежала в Лондон, бросила меня, вышла замуж. Банально! И писать тут не о чем.
– Тебе ничто не мешало приехать в Лондон. Ты сам не захотел.
– Во-первых, ты меня и не приглашала. А во-вторых, не нужно лукавить. Я тебе просто надоел, захотелось новых впечатлений. Вот ты и сбежала. Понимаю и не осуждаю. Я сам себе тогда надоел.
– Допустим. А почему ты не женился? Здесь так много умных и красивых женщин. Больше, чем в Лондоне и любом другом городе.
– Я любил тебя. Нет, монахом я, конечно, не был, но от тебя так и не смог избавиться. Просто наваждение какое-то!
– Я тоже часто о тебе думала.
– Это не помешало тебе выйти замуж.
– А что мне было делать? Оставаться одинокой?
– Ты по крайней мере его любишь?
– Очень любила, а сейчас даже не знаю.
Екатерина в отличие от Гудкова только попробовала принесенные яства, пригубила замороженную до синего сияния водку и задумчиво рассматривала респектабельный интерьер ресторана с коваными решетками, серебристыми зеркалами и темно-коричневыми диванами.
За тяжелыми драпировками на окнах угадывалась ночная Москва.
– Кто он? – спросил Гудков. – Сын олигарха или сам олигарх?
– При чем тут олигархи? Отец – военный, сейчас в отставке. Мать – врач. Обычная семья.
– Маленький, горбатый, сморщенный Квазимодо?
– Какой все-таки ты вредный. У меня очень симпатичный, даже красивый муж. Умный, трудолюбивый, современный. Если бы он был уродом, тебе было бы легче?
– Не имеет значения. Я все равно вызову его на дуэль, – солидно пообещал Гудков.
– И напрасно. Он отлично стреляет.
– Воевал?
– Нигде он не воевал. Его научил отец. Раньше увлекался охотой. Сейчас как все – фитнес, теннис, горные лыжи.
– Скучно. У меня есть предложение.
– Какое еще? – недоверчиво прищурилась Екатерина.
От Гудкова можно было ждать чего угодно – натура творческая и непредсказуемая. Особенно когда выпьет.
– Предлагаю тебе выйти за меня замуж.
– Вот так прямо сейчас и выйти?
– Не кощунствуй. По-нормальному выйти за меня замуж. Стать моей женой, если так тебе понятнее.
– И бросить все, что я построила?
– Ты что, строитель? Чего ты там такого построила! Придумала все. Ты меня все эти годы любила и любишь. Для меня лучше тебя никого нет. Так в чем же дело? Выходи за меня замуж – это ультиматум!
– Погоди-погоди. И бросить своего мужа? Но это же предательство.
– А меня ты не предавала? Ты меня бросила, сбежала! Это как?
Предложение Гудкова застало Екатерину врасплох. Она даже подумать не могла о том, чтобы уйти от Максимова. Да, поостыли чувства, она переживает, не может найти себя. Но это пройдет. А Гудков? Страстный любовник, остроумный, часто наивный, искренний. Нет, ничего не выйдет.
– Послушай, – сказала Екатерина. – Я тебе очень благодарна за это предложение. Руку и сердце не каждый день предлагают. Но прошу тебя, пойми. Я очень сожалею, что мы в свое время расстались. Ни я, ни ты не виноваты. Так сложились обстоятельства. Очень сожалею! – повторила Екатерина.
– Еще не поздно все исправить.
– Нет, уже поздно, да я и не хочу. Пусть все будет так, как есть. Но я хочу, чтобы ты знал. Я как хорошо к тебе относилась, так и отношусь. Ведь мы можем быть друзьями?
– Не получится. Или полная и безоговорочная капитуляция – «руки вверх, штаны наверх», – или мы расстаемся.
– Ты серьезно?
– Нет, конечно. Куда я денусь? – сказал Гудков и солидно выпил еще одну рюмку водки. С верхом.
* * *
Максимов вновь задержался на работе. Подписывая контракт, он даже не представлял себе, как все может быть запущено. Иногда казалось, что стоит снести эту причудливую и одновременно уродливую конструкцию до нуля и построить все заново. В любом случае это было бы проще, чем пытаться приспособить бизнес «Интер-Полюса» к публичному выходу на биржу и открыть его для назойливого любопытства инвесторов.
«“Почему вы так рано уходите с работы – еще только десять часов вечера?” – спросили консультанта. “Извините, ребята, но я в отпуске”», – вспомнил Максимов профессиональный анекдот и посмотрел на часы.
Они показывали уже половину одиннадцатого.
«Поеду домой. Хоть сегодня буду пораньше».
Максимов выключил компьютер, убрал в сейф документы, надел бежевое кашемировое пальто и вышел, поставив дверь на сигнализацию.
В коридорах и похожих на спортивные площадки служебных помещениях в стиле «открытое пространство» никого не было.
Максимов подошел к столу, за которым обычно сидела Кристина, отвечавшая в группе консультантов за связь с подразделениями компании. Стол излучал аромат ее духов, в углу стояла фотография в рамке – веселый рослый парень с теннисной ракеткой.
«Наверное, жених», – подумал Максимов и в одиночестве спустился на лифте в гараж.
