Значит, ничто не должно сдерживать в выборе средств, методов, приемов. Единственный критерий – эффективность достижения цели, – повторял себе Максимов, однако убежденности не было. – Но все дело в деталях. Противно. Физически противно.
Вот в чем проблема!»
Глава 14: Старые друзья и новые предложения
Сияющий на солнце черный автомобиль с государственным флагом в окружении эскорта мотоциклистов в закрытых шлемах въехал на территорию Кремля и остановился у Грановитой палаты.
Уходящий президент не спеша ступил на брусчатку.
С непроницаемым лицом, недоверчиво, не поворачивая головы, оглянулся и поправил манжету рубашки, выступающую из рукава темного официального пальто.
– Инаугурация совпадает по времени с годовщиной президентского полка, – захлебывался от восторга телекомментатор. – Сейчас начальник караула отдает последний рапорт главе государства. Он обращается к нему со словами «Товарищ Верховный Главнокомандующий!». Именно «товарищ» – офицер как бы благодарит президента за его многолетнюю службу и огромный вклад, который он внес в возрождение наших Вооруженных сил.
– М-да, несет околесицу. Разве не знает, что это обращение положено по Уставу? Начальник караула ничего от себя добавлять не будет, – негромко, как суфлер из будки, заметил Рюмин.
Вместе с приехавшим на переговоры Фурнье в гостиной своего загородного дома под Звенигородом он смотрел торжественную церемонию инаугурации. В этот майский день сильно похолодало. Пронзительный ветер раскачивал ветви сосен. Яркое, но холодное солнце, казалось, не добавляло тепла, а еще больше выстуживало промерзшую за ночь землю.
Но в креслах у горящего камина было уютно и тепло.
Выслушав рапорт и поправив вслед за манжетой еще и воротник рубашки, тесно стянутый галстуком, уходящий президент поднялся по высокому крыльцу в Кремлевский дворец.
С другой стороны Кремля по набережной стремительно перемещался в окружении мотоциклистов черный автомобиль-двойник с избранным президентом.
Операторы вели съемку из вертолета, висящего над колонной автомашин. Поражала пустынность набережных и прилегающих улиц, обычно плотно забитых транспортом.
Молодой президент легко выскочил из автомобиля, остановившегося перед центральным подъездом здания сената, и принял рапорт коменданта Кремля. В отличие от начальника караула генерал почтительно обращался по имени и отчеству.
– Так тоже положено по Уставу? – поинтересовался любознательный Фурнье.
– Думаю, что нет, – дипломатично сообщил Рюмин.
Анфилада залов дворца была забита людьми. На повороте у красной дорожки выделялась корпулентная дама с большой сумкой, которую она предусмотрительно прижимала к животу.
Первым на подиум с микрофонами поднялся Председатель Конституционного суда в смешной академической шапочке.
Вслед за ним по молчаливому залу прошел Председатель Совета Федерации, который присоединился к Верховному толкователю Конституции.
Неожиданно громко в залах раздались аплодисменты, которыми собравшиеся приветствовали Председателя Государственной думы. Он быстрым спортивным шагом пробежал по красной дорожке и также поднялся на подиум.
– Его так любят? – спросил Фурнье.
– В зале много депутатов, – туманно ответил Рюмин.
– Да, наши депутаты тоже любят аплодировать, – понимающе кивнул француз.
Солдаты Президентского полка внесли текст Конституции, медленно и высоко поднимая негнущиеся в коленях ноги.
– Это называется «прусским шагом». В России он тоже принят? – засомневался Фурнье.
– Да, принят, – с плохо скрытым раздражением уточнил Рюмин. – Тебе от камина не жарко?
– Очень не жарко, хорошо! – успокоил Фурнье.
«Лучше бы помолчал», – прозорливо подумал Рюмин, но Фурнье был неутомим в своих комментариях и догадках.
– Похоже на маскарад! Солдаты смешно идут. Как в балете.
– Совсем даже не маскарад, это наша жизнь, – терпеливо возразил Рюмин.
Новый президент смотрел на происходящее с легкой иронией, в духе своего прагматичного поколения, не принимающего близко к сердцу мрачную торжественность официальных процедур.
После принятия присяги и обмена речами молодой преемник, все так же улыбаясь, прошествовал по красной дорожке через все залы к выходу.
– Ты видишь? С каким восторгом на него смотрят женщины! Он им очень нравится, – радостно сообщил Фурнье. – Молодой, симпатичный, с чувством юмора.
– Ты лучше посмотри на мужчин, – коварно посоветовал Рюмин.
Действительно, мужская часть собравшихся в отличие от восторженных женщин поглядывала на красивое зрелище скорее настороженно.
Вежливо-формальные улыбки и пресные благостные лица.
– Даже глаза отводят и взгляды прячут. – Рюмин выразительно посмотрел на Фурнье и скорчил кислую гримасу.
– Они чего-то боятся?
– Как тебе сказать? Может, и побаиваются. Как говорится, новая метла по-новому метет. Кадровые перестановки, борьба с коррупцией и все такое.
– Борьба с коррупцией необходима. Россия уже стала похожа на самые отсталые страны мира.
– Ты, дорогой друг, долго жил в России, но не догоняешь. Борьба с коррупцией – хороший предлог для чистки элит. Убрать чужих и поставить своих поближе к кормушке. Наши идеологи-демократы начитались в свое время умных книжек – успех, дескать, зависит от личной эффективности. А у нас еще со времен феодализма повелось иначе. Все зависит от личных связей и умения приспосабливаться. Не вписался в поворот и вылетел на обочину, как автомобиль, который занесло. Но автомобиль можно обратно поставить на дорогу, починить, если нужно. А человека – нет. Вылетел за борт – привет.
– Ничего не изменится, – неожиданно решительно заявил Фурнье. – У вас уже много крупных собственников. Можно убрать одного-двух, а остальные останутся.
– Не уверен. Ты недооцениваешь нашу страсть к переменам. Это у вас в сонной Европе ничего не происходит. А у нас собственность будут делить еще много раз. Акции сильно испортили москвичей.
Фурнье обиженно замолчал. Ему не понравилось, что Европу назвали сонной, хотя в глубине души он с этим был согласен. Поэтому и приехал заработать в этой дикой России – здесь деньги делают из воздуха за несколько недель или месяцев.
– Оставим в стороне историю, психологию и прочие полезные науки. Жан, хочу тебя спросить о другом. Ты понял, какой главный вывод мы должны сделать из этого поучительного зрелища? – с извиняющейся улыбкой спросил Рюмин и показал широким жестом в сторону плазменной панели, на которой два президента – бывший и действующий – послушно стояли рядом, как два школьных друга на переменке, и принимали парад кремлевской гвардии.
