— Какая великолепная история! Какое прекрасное начало правления! — выразил я свой безграничный восторг. — Просто для уточнения: вся наша компания ведьм, некромантов и отравителей была, конечно, вырезана до последнего человека?
— Да, господин. И правление императора действительно, как вы и намекнули, получило после этого девиз Кайюань — то есть Начало, — вытер ладонью лоб полностью истощенный спектаклем Маленький Ван. — Начало славной и спокойной эпохи, в которой мы сегодня и живем.
Стрекозы, зависшие в золотом воздухе, все разом сделали пируэт и снова задумчиво остановились между песком сада и ветвями деревьев.
— Мы должны поблагодарить господина Вана за его прекрасный рассказ, — проговорил я, изо всех сил стараясь быть настоящим имперцем с хорошими манерами. — Но у меня возникают вопросы, имеющие отношение к нашим сегодняшним проблемам. Первый: сколько лет было ведьме Чжао в год прихода на трон нынешнего Сына Неба?
— Немало, — с готовностью отозвался Ван, изображая поклон. — Возможно, целых сорок.
— Таким образом, сегодня ей должно было бы быть почти девяносто лет, — сделал я вывод, вспомнив седоволосую фигуру в зеленоватом свете луны.
— Но она тоже была убита солдатами Светлого императора — тогдашнего принца Ли, — мгновенно отозвался Ван. — То, что бегает по крышам столицы сегодня, — это не ведьма Чжао, это ее призрак, злой дух.
— Хм, — сказал я, вспомнив четкие отпечатки ног, которые этот призрак оставил на крыше, находившейся сейчас от нас шагах в тридцати. — Еще вопрос: владела ли ведьма Чжао оружием? Например, арбалетом?
— Нет, никогда. Ее оружием при жизни было колдовство, а сегодня это оружие — страх, — так же быстро отреагировал Ван, окончательно оставив торжественный стиль своей речи. — Она нагоняет ледяной холод на жестоких и бессердечных людей, бездарных и продажных чиновников, и они застывают, не могут пошевелиться. Тогда у них можно выпить кровь. Также она пьет ее у животных.
Сангак слегка поежился. Я всегда подозревал, что все его разговоры о том, что призраков и дэвов бояться не надо, звучали что-то уж чересчур громко. Толстые и храбрые воины, как я замечал, не боятся людей, зато превращаются в какую-то просяную кашу, когда дело доходит до существ иного рода.
— То есть никто в столице не рассказывает, что ведьма не просто бегает по крыше, а бегает с арбалетом в руке?
— Нет, — уверенно закрутил головой Маленький Ван.
— Еще раз: что стало с академиком Е и другими некромантами? — поинтересовался я.
— Е тоже был убит доблестными солдатами принца Ли. Но он был не единственным, кто пытался повелевать миром мертвых, — ответил Ван после некоторой паузы. — Вот, например, вскоре после прихода к власти нынешнего императора случился один эпизод. Императрица, его супруга, помогавшая ему подготовить восстановление справедливости в империи, пришла в огорчение от своей бездетности и от ослабевшего внимания к ней императора. И тогда ее брат привел к ней монаха-некроманта, который взял кусок дерева, вырезал на нем загадочные знаки, а также «восемь знаков» императора, то есть дату и время его рождения. Кусок дерева этот он отдал императрице, чтобы она привязала его под платьем. Но история раскрылась, и…
— Да, да, могу себе представить, что произошло дальше. Как я знаю, с тех пор императрицы у государя не было и нет.
— Она была разжалована в простое звание, — дипломатично уточнил Ван.
— Что за монах развлекался некромантией? — продолжал я.
— Даос, скорее всего, — без особой уверенности предположил юный исследователь имперской истории. — Чудеса — это по их части. Хотя… прошу простить, это мне неизвестно.
— Теперь опять о ведьмах. Чжао была единственной в столице? Были ли другие ведьмы или колдуньи?
— Конечно, — тут Ван едва заметно усмехнулся. — Ведьмы и колдовство были всегда. Хотя по закону колдовство запрещено. Когда императрица У еще была лишь молоденькой наложницей императора Гао-Цзуна, она, как всем известно, удушила собственного младенца, сына императора, чтобы обвинить в этом преступлении тогдашнюю императрицу, носившую имя Ван. Император не знал, что и думать, но молодая У Цзэтянь выдвинула против императрицы новое обвинение — в ведьмовстве. И ее заключили в темницу. Но и это не все. Юная У Цзэтянь подготовила фальшивый указ о казни императрицы и заключенной с ней вместе госпожи Сяо. Им отрезали руки и ноги и запихнули их в большие глиняные сосуды, где они и умирали несколько дней. Так вот, — заторопился Ван, увидев, что даже Юкук чуть позеленел, — госпожа Сяо тогда сказала: проклятая У Цзэтянь, после смерти я стану кошкой и загрызу тебя до смерти. И, — Ван опять начал скандировать высоким голосом: — придя к власти, императрица У запретила держать кошек в своем чанъаньском дворце и вообще редко бывала в городе, предпочитая восточную столицу Лоян. Разве это не колдовство?
— Итак, колдовством занимались многие, а верит в него еще больше людей. Ну, а где могила ведьмы Чжао? — продолжил я допрос после долгой паузы, в течение которой были наполнены и опустошены несколько чашечек чая.
— Неизвестно. Но вот что важно: тот, кто найдет эту могилу, получит власть над духами подземного мира и сможет использовать эту власть против своих врагов, — раскраснелся от удовольствия Ван. Он действительно неплохо подготовился к нашей беседе.
— И последнее. Все эти истории очень милы и поучительны, но что имеет ведьма Чжао против нас, гостей империи? Известно ли, что ее когда-либо обижали торговцы с Запада?
Вот тут Ван только развел руками. А старик Юкук, быстро улыбнувшись ввалившимся ртом, просипел:
— Господин, есть еще один важный вопрос. Пусть Ван скажет, когда именно о ведьме Чжао заговорили мирные жители Чанъани.
Ван продолжал молчать, а Юкук с мстительным удовольствием ответил сам:
— Не более полутора-двух лет назад. Все правление нынешнего императора никто не помнил о какой-то там Чжао. А сейчас вспомнили.
Мы с Юкуком переглянулись. Два года назад в империи — впервые за годы правления Светлого императора — случился голод, и цены взлетели вверх. И тут на ночных крышах многие увидели злого духа, который — как только что сказал Ван, — пьет кровь у бездарных и продажных чиновников. Или — не увидели, а только заговорили о нем? В любом случае ясно, что покойная госпожа Чжао имеет отношение не к судьбе плохих чиновников вообще, а к фигуре убившего ее нынешнего государя, лета которого более чем преклонные — страшно представить, но он переступил рубеж семидесятилетия. В общем, перед нами была явно связанная с политикой ведьма, тем более что нашедший ее могилу обретет не какие-то там деньги, а «оружие против врагов».
Но с другой стороны, можно было уловить и другую связь — между началом разговоров о ведьме на крышах и гибелью Мелека, которая произошла примерно в то же время.
Опять стало тихо. И тут я обратил внимание на слишком уж отрешенный вид Юкука. У него это обычно означало крайнюю степень довольства собой.
