И, не дожидаясь моего ответа, открыл входную дверь и, улыбаясь, сделал на длинных ногах несколько неторопливых шагов в сторону ворот и небольшой толпы.
«Это сон», — подумала я, выбегая за ним и поворачивая влево, в сторону гаража и домика для слуг.
В комнате повара еще — или уже? — горел свет.
— Дай Фэй! — крикнула я, врываясь в эту комнату, и мой звенящий голос заметался среди голых бетонных стен.
Стало тихо.
Повар Чунг, в расстегнутой рубашке, смотрел на меня без всякого выражения.
— Бежать, бежать прямо сейчас — они едут за тобой, — задыхаясь, сказала я.
Он продолжал молчать, он даже начал неуверенно улыбаться.
Язык, поняла я. Он же не знает английского. И еще местных диалектов, поэтому его не пускали на базар за покупками.
— Vite, vite, il faut s'enfuir immediatement, — чуть не затрясла я его за рубашку. Потом добавила, задыхаясь, еще несколько слов.
И тогда он взял со стола очки и странным косолапым движением быстро водрузил их на нос.
Потом, чуть присев, подцепил двумя пальцами пачку бумаги с иероглифами (бумага сворована у меня со стола, мысленно сказала я), сверху которых лежала ручка со стальным пером в бамбуковой вставке.
Ловко и резко дернул за эту пачку, засунул ее себе за пазуху.
Ручка, лежавшая сверху, все-таки покатилась по столу, свалилась вниз. С кончика ее упала на цементный пол маленькая капелька чернил.
Я не успела засмеяться — я уже неслась в гараж.
Но у меня все-таки ушло около трети секунды, чтобы оглянуться вправо и увидеть растущие вдоль ограды три пальмы.
Три, не пять — остальные две заслонял угол большого дома и его высокая черепичная крыша.
«Три пальмы под моим окном».
На звук заводящегося мотора «роуял энфилда» толпа у ворот не среагировала — потому что она окружала Элистера, который, улыбаясь, неторопливо подписывал бумаги у посланца Бока.
Их было человек, действительно, восемь-десять, все мужчины, у некоторых — очень неприятные лица. Одному Элистер, кажется, говорил что-то, улыбаясь. Интересно, на каком языке? На португальском?
Мотор «воксхолл-кадета» еле слышно урчал. Элистер, чуть прикоснувшись к руке одного из китайцев, уселся за руль и, подняв голову, снова что-то оживленно сказал нависавшим над ним людям.
Он хочет, чтобы все смотрели на него, поняла я, сидя на седле в открытых воротах гаража.
Звук другого мотора, сильного, донесся издалека — справа, от города. Один из китайцев повернул туда голову и что-то крикнул остальным.
Толпа имела шанс увеличиться на одного человека — повара в колпаке и переднике, который шел к воротам, неся за ручки двумя тряпками большую сковородку-вок. Полсекунды никто на него не обращал внимания — повар как повар. Да, да, целых полсекунды никто не спрашивал себя, зачем это повар поутру тащит вок с какой-то едой на улицу.
— Эй! — вдруг раздался азартный возглас из толпы. Но повар в переднике уже прыгал в авто слева от Элистера, отбросив вок (оказавшийся пустым). А я с диким ревом мотора выезжала в приоткрытые Элистером заранее ворота, чуть не поцарапав слева нос авто, тихо тронувшегося с места.
О, конечно, им никто не собирался давать проехать — лица быстро изменились, к двум седокам через борт авто потянулись руки.
А я резким движением дернула за рукоятки и откинулась назад, одновременно подпрыгнув и ударившись о сиденье.
Когда на тебя едет, стоя на одном заднем колесе, ревущее черное чудовище, когда оно фактически нависает над тобой, человек попросту падает назад.
— Как учили! — прошипела я себе под нос, а потом услышала собственный голос, громко выговаривающий «ха-ха-ха».
Я сделала, разбрызгивая по дороге пыль, полукруг среди расступающейся толпы, Элистер направил авто в эту брешь, у меня чуть не вырвали клок волос, но мы уже набирали скорость по совершенно пустой дороге.
А сзади звучал совершенно другой мотор, все ближе и ближе. Ему скорости набирать было не надо.
Я повернула голову: это был грузовик среди голубоватого утреннего тумана, в кузове размахивали руками люди, та небольшая толпа, что пыталась не дать нам выехать, отскакивала в сторону теперь уже от новой угрозы.
Можно было не пытаться испугать эту гору металла моей двухколесной машиной.
Элистер переключал рычаг на рулевой колонке, одновременно оглядываясь и озабоченно качая головой.
Потом он быстро нагнулся, полез себе куда-то под ноги (авто вильнуло), достал нечто, напоминающее… большую церковную свечку? Нет, сосиску, потому что я отчетливо увидела беловатую кожу на свечке, и даже ровный закругленный краешек этой кожи.
Из нагрудного кармана Элистер достал что-то маленькое, с усилием воткнул эту штуку куда-то в свечку, потом привстал и по широкой дуге кинул ее назад и вбок.
Я быстро взглянула вперед, поняла, что чуть не оказалась в канаве, выровняла курс, снова посмотрела назад — чтобы увидеть, что сбоку грузовика из джунглей вылетает серый воздух и клочья листьев и лиан. Грохот пришел позже. А Элистер уже кидал назад еще одну такую же штуку. И снова грохот, как при погрузке в порту.
В следующее мгновение я снова посмотрела назад и поняла, что грузовик все-таки едет за нами — но на очень приличном расстоянии.
Я поравнялась с авто, увидела, что оба пассажира невредимы.
— А все-таки, что это за китаец со мной рядом? — поинтересовался Элистер через шум двух
13 Амалия и генералиссимус моторов. — Ты сказала тогда, ночью — потом, потом…
— Повар! — крикнула я. — За которым гонится половина китайских кварталов.
— Что, неужели настолько плохой повар? А мне понравилось то, что он готовил!
— А еще этой твой брат-близнец! — крикнула я, снова и снова оглядываясь. — Тот знаменитый агент, тот самый!
— Спасибо, теперь хоть что-то понятно! — крикнул Элистер.
Мы описывали длинную, мили в три, дугу по абсолютно пустой и полутемной дороге, постепенно приближаясь к Ампанг-роуд. Я не имела понятия, будет ли кто-то нам мешать туда выехать.
Они не мешали, но грузовик все так же поджимал нас сзади. Это означало, что на выезде из города нам никто не собирался дать проехать. Но нам не надо было выезжать из города.
Когда убегаешь очень быстро, то это совсем не страшно, страшно было спать в замершем доме. Сейчас — весело, мир полон отчетливых линий и красок. А дальше, когда мы просто понеслись по Ампангу, стало холодно в середине живота. Потому что грузовиков оказалось уже два, они были далеко, но на пустой дороге, с ее черными, стелющимися по земле утренними тенями, их было хорошо видно.
