Была и вторая проблема, связанная с вторжением автора в непривычный ему век. С прежними историческими романами у меня случалась довольно забавная ситуация — кому-то из читателей казалось, что о прежних временах нельзя писать современным языком. Надо стилизовать даже авторскую речь под древность, в общем, под эпоху. То, что очень малозаметная стилизация там все-таки присутствует, им показалось недостаточным. Ну это ладно. А вот вам новая проблема — исторический роман про современную Россию, про 2005–2006 годы (а это уже — история, другая эпоха, другое самоощущение людей). И тут тоже языковая проблема. Называемая матерным языком.
Который сейчас в печатной литературе употребляется в хвост и в гриву, и никого это не отпугивает.
В процессе размышлений я пришел к выводу, что писать о современной России без мата невозможно. Это язык, на котором тут говорят и думают. Но при этом решил, что делать этого я все равно не буду — мешают недостатки воспитания. Так что ни мата вам в этой книге, дорогие друзья, ни неуклюжей стилизации «под эпоху» в других.
Теперь о личностях.
В одном из интервью я рассказывал о том, что человек, от имени которого идет повествование в моих книгах, — это никогда не «настоящий я», даже если в каких-то мелочах похож. И вот вам пример: Сергей Рокотов служил в Мозамбике, но сам я там никогда не был. «За Мозамбик» мои искренние благодарности замечательному писателю Игорю Зотову. В этой книге — его устные воспоминания (тщательно мной записанные, включая авторский стиль речи), так же как и всякие мелочи, взятые мной — с авторского согласия — из зотовского романа «Аут». Кстати, великолепная книга, выстроенная с редким изяществом и изобретательностью, от «дела» аутичного убийцы до азартной пародии на африканскую повесть анархиста «Гранатова». Увидите — обязательно купите.
Ну а что касается моего опыта работы винным аналитиком — было. И за этот опыт я бесконечно благодарен блестящим профессионалам винного рынка, импортерам, авторам книг о вине, сомелье, экспертам… многим, многим. Пережившим катастрофу 2006 года и не пережившим. Анатолию Корнееву и Сандро Хатиашвили, Марку Кауфману, Игорю Сердюку, Игорю и Дмитрию Пинским… Дорогие друзья и коллеги, с вами было здорово. Пусть у вас все будет хорошо.
У этой книги есть консультант, Галина Лихачева. Кто она — видно по неоднократным упоминаниям ее имени в тексте. В таких случаях литературному герою имя меняют, стараясь сделать его похожим (или, наоборот, непохожим), но после того, как Галя добровольно взяла на себя пытку — прочитать роман в черновике и отловить там винно-технологические ошибки, — я подумал-подумал и решил оставить все как есть. Потому что о ней в книге все правда. Галя — она такая.
Не сильно менял я имена и ныне известного галериста Константина Елютина и Ксении-в-девичестве-Тюриной. И вам спасибо, друзья, нам хорошо работалось вместе. Журнал наш в реальной жизни назывался «Белое и красное», в детективных сюжетах он на самом деле замешан не был, но все остальное… Да вот, кстати, — у этого романа есть приложение. Это три моих статьи из «БиК». К сюжету отношения не имеют. Скорее — к духу эпохи. Хотите — почитайте при случае, хотите — не читайте. Ну ведь наверняка же заглянете — просто из любопытства. Зачем я их сюда вставил? А просто обидно было, что пропадают.
Что касается нескольких прочих типов и прототипов «Дегустатора», то тут сложнее. Авторы обычно никого не спрашивают, хотят они оказаться в книге или нет. Одного я, правда, все-таки спросил: «Гриша, а можно я сделаю из вас литературного героя?» «Можно», — уверенно сказал он после двухсекундного размышления. Замечу, что настоящий Гриша куда интереснее и ярче того, что в романе.
С некоторыми прочими прототипами сложнее — я никогда в жизни их не видел и с ними не говорил. Им, как и Грише, покажется, что их литературные воплощения — это совсем не они. Более того, эти воплощения им еще могут не понравиться.
Но литературные герои и не могут быть в точности как живые люди. Это, если хотите, клоны, выращенные из одной клеточки — фотографии, газетного интервью или колонки, из какой-то подробности биографии. У клонов — своя жизнь, всегда менее сложная, чем у настоящих людей. Люди всегда лучше. И в любом случае надеюсь, что прототипы поймут: то, что я с ними учинил, — это дань моего искреннего восхищения тому, что они сделали в жизни. И искренней надежды, что сделают еще многое.
О поэзии. Стихотворение «Зима подбирается тихо…» посвящено, конечно, не Сергею Рокотову. Поэтому, считая его в каком-то смысле своим, я и поместил стих в роман, кстати, в качестве первой книжной публикации. Его автор — поэт Сергей Строкань, стихотворение это открывает его будущий сборник «Приговоренный к сувенирному кресту». Сборник, чья судьба в целом повторяет все то, что происходит сегодня с поэзией и поэтами. Господа издатели, издайте же его, наконец!
Что касается «Красавицы Икуку» и многих прочих творений, скопом приписанных здесь Грише Цукерману, то у них, конечно, тоже есть авторы. И наверняка это прекрасные люди. Но мне они незнакомы, потому что стихи и проза пришли, неоднократно юзанные, из клоаки Интернета. Но кто бы вы ни были, уважаемые авторы, — мои вам искренние чувства.
Я благодарен коллегам из газеты «Известия», которые выписывали мне пропуск, раз за разом, в библиотеку газеты. Ну и труженицам самой библиотеки тоже. Если хочешь почувствовать вкус эпохи, вплоть до того, холодная или теплая была зима, почитай подшивку тогдашней хорошей газеты. А между прочим, «Известия» осенью 2005 года были на удивление хорошей газетой. (Эти строки я писал до мая 2011 года, когда с «Известиями» произошли некие события. После которых остается только сказать, что и зимой-весной 2011-го они были на удивление хороши.)
Теперь такая история: есть замечательный писатель Анатолий Королев, который давно — году этак в 2007-м — сказал мне: обязательно напишите детектив, в центре которого будет бутылка вина.
Я примерно это и сделал, хотя бутылок тут больше одной, а детектив получился совсем не тот, что Анатолию хотелось (и мы с Сергеем Рокотовым взгрустнули по этому поводу в зале ожидания франкфуртского аэропорта). Но изначальная идея — спасибо, дорогой Анатолий, — все равно была ваша, и это великолепно.
Конечная же идея — чтобы писать этот роман именно в 2011 году, вместо того что намечался, — принадлежит другому хорошему человеку, издателю Игорю Дудукину, которому я благодарен за многое. Но это особая и чересчур длинная история.
Как всегда, удивляюсь долготерпению и пониманию моих коллег и друзей из РИА «Новости»: автор, заканчивающий книгу, — злой человек, нервный, в общении трудный. Они терпели и понимали.
Ну и, по доброй традиции, моей жене Ире — особые благодарности, хотя она и попыталась немножко посвирепствовать: слишком много вина, слишком загадочный эпилог и так далее. Но много (хорошего) вина не бывает, а эпилоги — им и надо быть загадочными, потому что в них одновременно конец истории, начало новой истории и многое другое.
Мастер Чэнь
Как это было на самом деле, или Три репортажа из журнала «Белое и красное» (2000–2005 гг.)
Состоится ли великое грузинское вино?
