— Пошел ты! Вместе со своими подъ…ками и работой к такой то матери, — презрительно сощурив глаза нагло заявил я. Развернулся и ушел в роту, думая завалиться в палатке на койке и проспать до ужина.
Через десять минут после того как я начал пролеживал бока на тощем матрасе пришел мой землячок Колька А*** и бесцеремонно пинком ноги поднял меня с кровати.
— Будешь Муху обижать, — свирепо заявил он на мое удивление, — я тебя лично урою.
— ?! — лицом я показал крайнее изумление и только потом спросил, — у него чего и вправду медаль что ли?
— У первого в роте, — подтвердил земляк, — он летом восьмидесятого один в бою пятерых духов завалил. Отряд духов с тыла к роте зашел, а Муха в охранении стоял. Увидел их и начал из автомата шмалять, пока подмога не подошла, минут десять один бой вел. Когда духи нас увидели, то сразу свалили. Муха всю роту спас, зайди они к нам в тыл, половину бы в спину положили. Тебе за него, тут любой горло порвет. Понял?
— Ага.
— На первый раз предупреждаю, — поднес землячок свой кулачише к моему сморщившемуся носу, и добавил, — а теперь двигай работать, тут все работают, ты не исключение.
— Коль! А что шнурок означает?
— Так это ты! — захохотал земляк, — до года службы шнурок или шнур, год отслужил — ветеран, полтора — дембель, после приказа — гражданин. Ну я пошел и ты не задерживайся…
Нехотя я поплелся обратно к глиняной яме. А там уже вовсю работа кипит. Разулся, снял штаны и молча залез в яму, глину месить. Глину размачивают водой, месят ногами, полученным раствором заполняют формовочный ящик. Вытаскивают, опрокидывают сырые кирпичи на землю для просушки. И все заново. Технология сохранилась почти без изменения с древнейших времен, до наших дней. Глина, вода, мускульная сила, высокая температура воздуха, вот и возводятся из необожженных глиняных кирпичей: крепости; дворцы; дома, да общем то что угодно построить можно. Мы в бригаде: дома и подсобные помещения строили. Грязная работа, тяжелая и муторная. Где-то час без перерыва работали. Потом вылезли покурить.
— Ты это… ну извини… я же не знал, — чуть смущенно обратился я к Мухе усевшись на обляпанном коричневой глиной формовочном ящике, — тебя на самом то деле как зовут? А то вроде и неудобно Мухой звать.
— Рифкат М*** — протягивает мне сигарету усевшийся рядом маленький башкир, — только зови меня как и все Мухой, меня так еще в школе прозвали, сам видишь на кого я похож…
На кого ты похож? Да на настоящего солдата, вот на кого. В бою не дрогнешь, работать умеешь, перед товарищами не вые…шся. По виду маленький, да тщедушный? Так это же херня! Зато весь ловкий, жилистый, выносливый, я хоть повыше и поздоровее буду, а уже устал, руки как свинцом налиты, ноги дрожат, а тебе хоть бы хны.
— А я Лёха! — подошел ко мне и белозубо улыбнулся плотный и сильный узбек, — если так то Алишер О*** — протянул для пожатия ладонь, — вместе будем службу тащить, мы с тобой одного призыва.
Жму Лёхе руку, свое имя называю. Вот и познакомились ребята. Перекурили, отдохнули малость, и работать. Вечером уже после ужина, оставшись в курилке вдвоем с Мухой небрежно так спрашиваю:
— Слушай! А ты как умудрился один, столько духов положить? Может расскажешь?
— Да ничего интересного, — как от кислятины морщится Муха, безразлично поясняет, — деваться некуда было.
Выписка из боевого формуляра в/44585
| Время проведения |
Привлекаемые подразделения |
Район Боевых действий |
Примечания автора |
| 25–27 июля 1980 г |
1-й ПДБ, 4-й ДШБ |
Алишах |
По рассказу Рифката М*** |
Первый батальон на Алишах десантировали с вертолетов. Четвертый шел своим ходом на боевых машинах десанта. Под Алишахом советских гарнизонов не было. Афганские части воевать не хотели. Да и из их частей больше половины личного состава: кто дезертировал; а кто и с оружием в руках перешел к духам. Власть в Кабуле никто не признавал. А раз так, то пожалуйте товарищи десантники к бою, укрепите центральную афганскую власть, а то им самим воевать несподручно, да и не охота, убьют еще. Вас тоже убить могут? Ну уж извиняйте, назвались интернационалистами, вот полезайте в пекло. А в июле в Афганистане на самом деле пекло. В тени плюс сорок пять, на солнцепеке вода во фляжках чуть ли не закипает, пот высыхает не успев выступить, по всей форме соляные потные пятна расползаются, подошвы ног горят в рваных армейских ботинках, иссыхает от жажды глотка, и все тяжелее и тяжелее становится тащить свой груз и оружие. Стволы автоматов и пулеметов все металлические части оружия как раскаленные, тронь обожжешься. Тяжелое дыхание идущих в колонну по одному солдат. Уже с еле поднимаются ноги, от тяжести РД ломит спину, руки безвольно обвисают. Лезет в ноздри пыль, забивает рот, кружится голова и давно уж нет сил идти, а надо. Вот и прёт сгорая под беспощадным афганским солнцем неполного состава рота к заданному участку. Где противник, сколько его? Никто не знает. Войсковая разведка еще толком не работает, сведения из афганских источников доверия не вызывают. Никто не знает и не может знать кто из афганцев на кого тут работает. Вроде пятьсот духов, а может и меньше, вроде тут их базы, а может и нет. Веселее идите товарищи десантники. Соколом! Соколом смотри солдат! Пятьсот духов на неполного состава роту? На сорок измотанных жарой, истощенных от недоедания пацанов? Так это ж вам раз плюнуть духов разбить, вы ж десантники под такую вашу мать, вот и выполняйте приказ.
Разбитые по ротно батальоны осуществляют оцепление указанных приказом населенных пунктов. Район охвата большой. Связь между подразделениями по рации. Если что вопи в эфир о помощи, но лучше надейся только на себя. Пока помощь подоспеет от тебя в таком бою только «вечная память» останется.
Остановилась у окраины кишлака рота, готовится к прочесыванию. По боевым группам распределены бойцы. На расстоянии около километра виден еще один кишлачок. Небольшой, по виду домов на пять. На картах он не обозначен. Но все уже навоевались, вот и знают что надо супротив этого кишлачка заслон установить, мало ли чего.
— Муха! — скрипит пересохшими голосовыми связками командир роты капитан А*** глядя на шатающегося солдатика.
Рост у Мухи «метр с кепкой», вес пятьдесят два кило. А амуниции на каждом солдате по пятьдесят килограммов навешено. Все шатаются всем тяжело. А этот малыш с истощенным худым детским лицом так вообще неизвестно откуда силы на каждый шаг берет.
— А…? — не по военному откликается маленький щупленький солдатик.
Хотел капитан на отклик «А?» употребить военную присказку: «Х. й на!» да не сказал, изморен пацан, вот-вот свалится. Надо ему хоть какую то передышку дать.
