— Давай, в офицерский блиндаж, бегом! — новый дневальный с состраданием посмотрел на меня, — приехал начальник штаба бригады.
Как был, перемазанный глиной, в грязных трусах по колено, побежал я в блиндаж. По дороге гадал, что будет, дисбат, или что-то новое придумают. Дисбата я боялся. По отзывам, знающих людей, по сравнению с дисциплинарным батальоном Советской армии, Освенцим санаторий для малокровных.
— Вы первым открыли огонь? — спросил меня начальник штаба бригады гвардии майор Масливец.
— Я, товарищ майор, — обречено сознался я.
Точно дисбат, промелькнула мысль. Интересно сколько дадут шесть месяцев или год?
— Молодец! — воскликнул майор.
Издевается, тяжко вздохнул я, и подумал, значит, два года дадут.
И тут майор подошел ко мне и демократично пожал руку. Я ничего не понимал, и только жалобно посмотрел на командира роты. Я буду хорошим, я исправлюсь, молил я глазами отца — командира.
— Капитан! Заполняйте на него наградной лист. Представьте к медали «За отвагу». Достоин. Раз спас часть от вражеского нападения, обнаружил противника и уничтожил его, значит достоин!
— Но товарищ майор, — возразил ротный, — он только выполнял свою задачу, кроме того, у него есть серьезные дисциплинарные взыскания.
Майор посмотрел на меня повнимательнее, да на героя я не тянул. Длинный, худой, перемазанный глиной, с роскошным цвета радуги фингалом под глазом.
— Откуда у вас кровоподтек, — поинтересовался майор.
— Шел, поскользнулся, упал, — доложил я.
— Закрытый перелом, очнулся гипс, — закончил классическую фразу майор, очень выразительно глянул на ротного, и засмеялся.
— Все дисциплинарные взыскания снять, — приказал майор, ротный заскрипел зубами, — А вместо медали, письмо на Родину. У вас товарищ солдат мама есть?
— Да, товарищ майор.
— Вот пусть радуется и гордится, что такого сына воспитала! — закончил разбираться со мной майор.
— А у вас товарищ капитан в роте полный порядок, личный состав занят боевой учебой, — повернулся к капитану майор, ротный хмуро улыбнулся, — все офицеры при солдатах. Вы молодец! Объявляю вам благодарность!
— Служу Советскому Союзу! — отчеканил офицер.
— Только вы не находите, что в такую погоду бегать в резине это слишком? — деликатно заметил начальник штаба.
— Занятие проводится согласно плану боевой учебы, — ротный хотел отстоять свое право продолжать е…….ть роту, — план утвержден командиром батальона.
— Такие занятия приказываю отменить, — рассердился майор, — солдатам и без этого достается.
— Есть! Отменить.
— Дисциплина и учебы вещь замечательная, но с солдатами помягче надо быть, — учил служить капитана, майор, — мы все таки на войне, тут особые условия. Палку перегибать не надо.
Ротный волком смотрел на майора.
— Разрешите отпустить солдата? — спросил капитан.
— Да, идите дальше служить товарищ солдат, — благословил меня майор, — если так, будете продолжать службу, то без правительственной награды вы не останетесь.
Ошалевший я выскочил из офицерского блиндажа.
Ротный писарь, задыхаясь от смеха, дал почитать мне копию рапорта о ночном происшествии.
«00 ч. 30 м. На посты боевого охранения роты напала группа не установленных лиц. После их обнаружения, караульным третьего поста, был произведен предупредительный выстрел вверх. В ответ противник открыл беспорядочный огонь из автоматического оружия. Решительными действиями дежурных постов, огонь противника был подавлен. Действия постов были поддержаны беглым артиллерийским огнем соседней батареей САУ 201 мотострелковой дивизии. Противник численность сто — стопятьдесят человек, понес потери и отступил. Преследование противника ввиду ночного времени, не представлялось возможным. Потерь среди личного состава нет. Копию рапорта командира батареи САУ прилагаю.
Командир роты капитан ****».
Яму я все-таки докопал, только сидеть в ней не пришлось. Занятия в противогазах и резиновых костюмах АЗК были отменены. Брагу больше не ставили. Все вели трезвый образ жизни. Каждую ночь, через два часа офицеры поочередно проверяли посты. Через неделю роту сменила минометная батарея, а нас опять отправили в горы на боевую операцию, но это совсем другая история.
А вот это точно брехня, скажет читатель, не может такого быть, уточнит другой, и оба будут не правы. Все это было. Вот передо мной лежит благодарственное письмо, полученное моей мамой.
Уважаемая ****!
Ваш сын, ефрейтор ******* проходит службу в в/ч 44 585.
Ваш сын отличник боевой и политической подготовки. За время прохождения службы он показал себя дисциплинированным и стойким воином — десантником.
Ваш сын пользуется заслуженным авторитетом среди товарищей и командиров.
Благодарим Вас за хорошее воспитание сына, достойно выполняющего интернациональный долг в Демократической республике Афганистан.
25 апреля 1981 года.
Начальник штаба гвардии майор Масливец.
Вот так-то, а Вы говорите брехня.
Голос Америки
Сегодня не является преступлением или идейно незрелым поступком, если слушаешь «вражеские» радиоголоса, а в начале восьмидесятых годов двадцатого века, «голоса» давили как могли, а любители слушали их в обстановке полной конспирации. Я «вражеские» голоса не слушал даже ради музыки, но не по причине высокой сознательности и идейности, а исключительно из равнодушия. Но один раз сам попал в русскую сводку новостей радиостанции «Голос Америки», только инкогнито. Имя мое также как имена моих товарищей по роте не прозвучали, нас просто обозвали рашен коммандос.
Тактика действий нашего «горно-копытного» батальона в то время была достаточно простой, мы прочесывали населенные пункты, сидели по наводкам армейской разведки в засадах, а наиболее часто, десантированные с вертолетов, блокировали входы и выходы из горных ущелий, пока мотострелки, или подразделения афганской армии, ловили духов на равнине. Иногда это давало результат, иногда нет. Как говорится, раз на раз не приходится. Но я не собираюсь рассказывать о тактических приемах советского десанта. Мой рассказ о станции «Голос Америки», второй роте, и армейских шуточках.
Нас как обычно с вертолетов выбросили в горы, дело привычное. Мы быстро заняли выход из ущелья, оборудовали позиции, то есть, вырыли окопы, для стрельбы из положения лежа. Замаскировали и усилили брустверы окопов камнями. Командиры боевых групп распределили между бойцами сектора ведения огня, прикинули возможные действия противника, если он пойдет на прорыв. Все десант к бою готов. Ничего особенного, так, военная рутина. После обустройства временных огневых точек, мы, вчетвером, пошли в разведку.
