— Распишитесь, пожалуйста. Вот тут, — попросил Константин Нату, когда она впорхнула к нему в машину.
— Зачем? — сверкнула она на него глазами — абсолютно счастливыми.
Может, и не нужна ей уже никакая помощь? И зачем он в лепешку расшибается?!
— Автографы собираю, — усмехнулся Таганцев.
Объяснять, что он задумал и о чем догадался, вдруг расхотелось. Сделает дело, отчитается — и до свидания. Он просто друг и знакомый. А под Курск — на рыбалку — с Васей, соседом, с ним выпить можно и в выражениях не надо стесняться, восхищаясь природой.
Ната, закусив губу от усердия, размашисто расписалась.
— Спасибо, — сказал Таганцев, складывая листок вчетверо.
— Не за что, — засмеялась она.
— Вы так и не вспомнили, кто мог взять у вас паспорт? — уточнил Константин.
— Голову сломала, — поморщилась Ната. — Только… никто не мог! Ну, не знаю… все кругом такие хорошие! — В ее восторженном возгласе было столько детского и наивного, столько упоения своим сегодняшним счастьем, что Константин невольно опять усмехнулся.
— Будьте осторожны, Ната, — сказал он. — Вы, кстати, автографы свои часто налево-направо раздаете?
— Вам первому! — захохотала она. — Нет, ну скажите — зачем?
— Потом. Я позвоню.
— Ну, хорошо. Пока! — Она выпорхнула из машины и убежала.
Таганцев смотрел ей вслед и ругал себя на чем свет стоит. Ну не дурак? Можно было и сейчас в кино пригласить, а потом — в кафе…
Кто сказал, что она откажет?
А то ведь всю жизнь на рыбалку с Васей ездить придется.
В следующий раз позову, твердо решил Таганцев. Сразу — на рыбалку.
А если откажет, украду, как кавказскую пленницу…
Едва Таганцев это твердо решил, как сразу увидел: Ната подбежала к серебристому «Лексусу» и бросилась на шею какому-то смазливому мужику.
— Ну, Марат Александрович! Ну, пожалуйста! Позарез надо, — в третий раз взмолился Константин, хотя такие мольбы и уговоры были вовсе не в его характере.
— Вы, батенька, совсем совесть потеряли, — проворчал пожилой эксперт и забрал наконец-то Наткин договор, который настоятельно протягивал ему Таганцев. — Ну, где я время вам возьму на графологическую экспертизу, да еще лично для вас! У меня работы навалом, — Марат Александрович кивнул на доверху заполненный вещдоками стеллаж у себя за спиной, обозначая полный цейтнот и объем навалившихся на него экспертиз.
— Спасибо, Марат Александрович! — Таганцев так устал, так выдохся от утомительных уговоров, реверансов и поиска аргументов, почему надо сделать эту экспертизу для него лично, а не по работе, что не нашел никаких слов, кроме «спасибо». — Да, вот образец подписи, — он протянул эксперту бумагу, на которой в машине расписалась Ната. Эксперт, не глядя, кивнул и забрал листок.
Константин пошел к двери, чуть не снес по дороге кулер, потом, вспомнив важную вещь, вернулся к столу эксперта.
— Вот! — достал он из кармана бутылку коньяка.
— А это совсем необязательно, — строго посмотрел на него поверх лекторских очков Марат Александрович и проворно спрятал бутылку в стол.
— Спасибо, — сказал Таганцев, пошел к двери, снова едва не снес кулер и снова, вспомнив важную вещь, вернулся. — А когда за результатами можно прийти?
— Через месяц позвоните, — буркнул эксперт, рассматривая что-то под микроскопом.
Таганцев аж зубами заскрипел от злости. Все начиналось сначала.
— Ну, Марат Александрович, ну, пожалуйста, позарез надо…
— Ох, батенька… Ну, какой вы зануда! Послезавтра позвоните, ничего не обещаю, но постараюсь успеть.
— Марат Александрович! Если понадобится грубая физическая сила, обращайтесь. — Еще одного «спасибо» Константин бы просто не вынес.
Эксперт с интересом посмотрел на него.
— Вы такого плохого мнения о своих умственных способностях? — язвительно поинтересовался он.
— Напротив. Очень хорошего. Поэтому и предлагаю физическую силу. — Таганцев по-военному развернулся и вышел из кабинета, филигранно обогнув злосчастный кулер.
«Что сказанул? — тоскливо подумал он, выходя из криминалистической лаборатории и садясь в машину. — Теперь точно никакой экспертизы — ни через неделю, ни через месяц. А коньяк выпьет. И правильно сделает, потому что эксперт для оперативников — и царь, и бог, и папа родный. От него раскрываемость зависит, и хамить ему никогда никому в голову не приходило».
А Таганцеву удалось.
* * *
Голова кружилась от счастья, Натка летала в облаках, но иногда приходилось и падать на землю. Со всего маха. Без парашюта.
За неделю семейной жизни она грохнулась три раза.
Первый — когда она, решив устроить помолвку, заказала столик в ресторане.
Влад, узнав об этом, побелел весь, и губы его — всегда нормальные, красиво очерченные губы, — снова, как тогда, стали злой узкой полоской.
— Солнце, ты меня об этом спросила? — металлическим тоном поинтересовался он.
— Но ведь мы же хотели, — растерялась Ната. — Помолвку в ресторане, свадьбу — на теплоходе…
— Ключевое слово «мы», — отрезал Влад. — Мы — это ты и я. Прежде чем заказывать столик, ты должна была спросить у меня, первое — есть ли деньги на пиршество, второе — есть ли на него время.
— Я отменю заказ, — пробормотала Ната, чувствуя, как краска заливает лицо. — Но… если дело только в деньгах, я премию получила…
— Премию?! — взвился Влад. — Может, ты и кольцо уже себе купила?! С бриллиантом?!
— Нет, не купила… Я просто хотела устроить приятный вечер для нас двоих…
— Не делай больше таких сюрпризов. Запомни, решения принимаю я. — Он захлопнул дверь спальни перед ее носом.
Натка впервые спала тогда на диване в гостиной вместе с Сенькой.
— Мам, дядя Владик плохой, — заметив, что она плачет, обнял ее Арсений.
— Нет, сынок, он очень хороший. Это я глупая.
— Он только для тебя хороший, потому что ты в него втюрилась. А на самом деле он м… — И Сенька произнес ужасное слово, которое знать ему не полагалось.
— Что ты сказал? — подскочила Натка. — Что ты сказал, я спрашиваю, паршивец!
— У нас в садике все так дураков называют, — невинно хлопая ресницами, ответил Сенька.
— Еще раз услышу, по губам надаю, понял? — Натка на всякий случай легонько шлепнула сына по попе.
— Я больше не буду так говорить. Только твой дядя Владик все равно м…
Второе падение с небес на землю было более жестким.
Натка по случаю своего дня рождения пригласила подружек. Зажарила курицу, купила вина, сделала свой фирменный салат «Мимоза», накрыла стол на террасе.
