Пугало другое — сам начальник жэка. Старшие товарищи сразу же объяснили им, что Жучков никакого «левака» не терпит и если застукает, накажет по полной программе. Оградки, сваренной в рабочее время из жэковского прута, вполне хватало, чтобы потерять и разрешение на работу, и медицинский полис, и жилье в виде обустроенного жэком под общежитие подвала, а главное — саму дающую все это изобилие работу.
Да, шанс, что Митрич не придет в подвал проверять, чем здесь заняты его таджики, был, но он мог поручить такую проверку и кому-то из мастеров. Поэтому после тщательного совещания было принято решение: «левую» оградку из краденого металла доделать не в подвале, а там, где наверняка не будет начальственного глаза, к примеру, на чердаке.
Парни подняли на лифте баллоны со шлангами, перетащили на руках не входящие в лифт четыре секции оградки и начали пробовать.
— Начальник сказал, что надо сперва зажечь этот фитиль-шмитиль, а потом газ открывать, — торжественно произнес тот, что постарше.
Молодые переглянулись; они все поняли иначе, но старший был старшим не только по возрасту, но и по знанию жизни. Впрочем, даже когда они отвернули вентиль, ничего не произошло.
— Псссс-ссссууу-уу! — сказал им баллон свистящим шепотом.
Таджики зацокали языками и заулыбались: начало было положено. А тем временем газ спел очередной куплет, а электрофитиль все не поддавался.
— Старая, наверное, техника, — предположил один.
— Наверное, весь газ уже ушел, — парировал второй.
Таджики начали наперебой щебетать на своем певучем языке, и со стороны можно было подумать, что три друга, обнявшись, читают стихи на красивом восточном наречии. Эту мелодию дополнял свистящий в разных тональностях газ-пропан.
Наконец самый младший извлек из-за пазухи блестящий металлический предмет. Все склонили головы над ним и восхищенно в один голос застонали:
— О-о-о-о! Дзи-п-по.
— Я у мальчишек во дворе выменял на мобильник. Все равно без денег. Не работал давно, — уже в третий раз поведал историю своей удачи парнишка.
— Зря мобильник отдал, — завистливо куснул владельца зажигалки старший из парней. — Надо было напугать мальчишек. Сказать, что ты пожарный инспектор. Отобрать, и все!
— Не-е-е. Не поверят, — возразил хозяин зажигалки. — Пожарный инспектор в форме ходит. С гербами. Пуговицы железные. Они все русские. Редко-редко татары бывают. Таджиков я не видел.
— Ладно, давайте поджигать, а то газ совсем закончится.
Младший торжественно протянул легендарную зажигалку старшему, по документам — дипломированному сварщику. Тот принял ее бережно. Клацнул затвором. Крышечка откинулась. Появился фитиль. Он принюхался.
— Бензином пахнет. Бензин и газ — хорошо будет.
«Щелк!»
Находясь в эпицентре взрыва, человек ничего не слышит и не чувствует. Барабанные перепонки просто не выдерживают чудовищного давления и лопаются моментально. В первые мгновения можно успеть увидать лишь красивую яркую вспышку. Этот диковинный желто-сине-оранжевый яркий неземной красоты цветок, распустившийся вокруг троицы, и был последним впечатлением их короткой жизни.
Секатор
Артем съездил в Администрацию Президента, чтобы записаться к нему на прием, сразу же после разговора со Станиславом. Времени на встречу выделили всего ничего — десять минут, но Артем был рад и этому: чтобы попасть на прием без многодневной волокиты, ему пришлось подключить все свои связи и даже напрячь кое-кого из старых клиентов. Здесь же, в Администрации, Павлова и посетила идея позвонить Кнышу. И снова произошло «чудо»: сенатор не стал строить из себя «шишку», предложил зайти сегодня же, правда, на те же «магические» десять минут. И через полчаса Артем входил в светлый, просторный, по-европейски лаконично и просто обставленный кабинет.
— Здравствуйте, Артемий Андреевич, — широко и приветливо улыбнулся хозяин сенатского кабинета. — Проходите. Напомню, у нас есть ровно десять минут. Извините, сегодня очень много людей.
— Надеюсь, мне хватит, — учтиво наклонил голову Павлов. — Я видел очередь снаружи. Когда вы только все успеваете?
— Это наша обязанность. Вы ведь тоже много для людей работаете. Кому, как не вам, известен секрет скрытых временных возможностей. Как там говорил Чехов?
Это была и подначка, и — одновременно — тест на общую грамотность.
— Если хочешь ничего не успевать — ничего не делай! — подхватил адвокат и тут же понял, что попался.
— Точно, — еще шире улыбнулся сенатор. — Вот мы с вами уже минуту и потеряли.
Артем, признавая поражение, сокрушенно покачал головой:
— Тогда к делу. Скажу честно, я не верю в то, что вы — спаситель.
— Я тоже не верю в это, — улыбнулся Кныш.
— Однако обманутые дольщики наперебой вас хвалят и верят, что только вы в состоянии решить их проблемы. Именно вас мне назвали как человека, который занимается их проблемами. Остальным уже не верят.
Сенатор погрустнел.
— А если разобраться… то что я могу? Построить всем обездоленным дома? Раздать квартиры? Усыновить их?
Артем усмехнулся.
— Вы не похожи на утописта. Судя по вашей биографии, вы, скорее, жесткий прагматик. Карьера завидная. Бизнес — госслужба — снова бизнес — опять госслужба и в итоге политика. Если вы и колебались, то только вместе с курсом партии, которую теперь представляете в парламенте.
— Какая осведомленность! — искренне удивился Кныш.
В этот момент Артем и осознал, что все еще мысленно воюет с общественным лидером Станиславом, пытаясь доказать, что сенатор Кныш ничуть не лучше его. Отсюда и эта словесная дуэль — никому, в общем, не нужная.
— Просто у меня хорошая память, — сдал чуть-чуть назад Артем. — Я не люблю просить за себя лично, но вопрос, с которым я пришел, касается и меня.
— И вас? — иронично приподнял бровь сенатор. — Не думал, что у вас бывают проблемы.
Артем кивнул.
— Из-за пятидесяти квадратных метров в арбатском переулке убили моего отца. Пытались убрать и меня.
— Простите, — посерьезнел сенатор, — не знал. Мои соболезнования.
— Спасибо. Но лучшее, что я могу сделать, — убедить вас помочь. Не мне. Тем, кто рискует оставаться владельцем привлекательной квартиры. Судите сами, в результате тотальной приватизации в девяностые многие стали собственниками квартир. Даже одинокие и несостоятельные люди получили крупную собственность. Что в итоге?
Артем сделал многозначительную паузу.
— Только за последние десять лет были убиты или пропали без вести владельцы более чем полутора миллионов квартир по всей стране. Представляете масштаб? Даже если посчитать каждую квартиру стоимостью в среднем по пятьдесят тысяч долларов, то получится семьдесят пять миллиардов долларов. Это колоссальные деньги, ушедшие в теневые структуры. К мошенникам, аферистам и бандитам.
