— Обойти акт, подписанный министерством Шойгу, нельзя. Тем более если копия уже в руках у Павлова…
Поклонский взорвался фейерверком возражений, но Ковтун оборвал его вполне по-армейски:
— Молчать, сопляк! И слушать.
Судя по тут же наступившему гробовому молчанию, на Игоря Михайловича не орали давно.
— Еще сутки назад я решил бы эту проблему в два счета.
— Откат? — осторожно предположил Поклонский.
Ковтун усмехнулся. В такой ситуации откатов меньше нескольких десятков «лимонов» не бывает, но Артему он бы не рискнул предлагать отката вообще. Потому что всякий, кто проявит интерес к этому дому, автоматически попадет в список подозреваемых в убийстве его отца. Сразу обвинен не будет, но в список попадет.
— Нет, Игореша, не откат. Ты просто берешь попу в горсть и доделываешь проект.
— Это… каким таким образом? — нервно хихикнул девелопер. — Вы же сами сказали, что акт эмчеэсовцев не обойти…
— Сказал, — подтвердил Ковтун, — а ты сказал мне, что уже приступил. И сказал ты это… дай бог памяти, двое суток назад.
— Да, но…
— Молчать! — рявкнул Ковтун. — Ты врал мне, Игореша. Причем врал без особой нужды. А ведь я еще мог вмешаться — и позавчера, и вчера, и даже сегодня — до тех пор, пока они акт не подписали. Но ты, Игореша, взял все на себя. Как большой. Вот и латай свои дыры сам. По-взрослому. Ты меня понял?
Поклонский молчал, и Ковтун сказал последнее, что следовало:
— Иначе ты мне всем своим бизнесом ответишь. У меня все нужные рычаги в Генеральной прокуратуре имеются. Освежуем, как зайца. Есть за что.
И понятно, что до Поклонского дошло, и первое, что он сделал, это вызвал главного финансиста.
— Давай, Сорос, думай, что делать.
И Лев Давидович набрал номер Жучкова, а когда в трубке послышался испуганный голос, объяснил человеку все, как есть.
— Нехорошо получается, Александр Дмитриевич, — укоризненно произнес он, — когда мы с вами трое суток назад говорили, вы что мне сказали?
Жучков что-то промычал, но разобрать, что именно, было невозможно.
— А вы мне сказали, — напомнил финансист, — что к завтрашнему полудню дом будет пуст. С того полудня прошло уже два дня. Скажите мне, Александр Дмитриевич, дом пуст?
— Так ведь акт представителя МЧС… — проблеял Жучков.
— Я повторяю вопрос: дом пуст?
Жучков промолчал, и Лев Давидович включил громкую связь — так, чтобы Поклонский тоже слышал.
— Вы нам врали, Александр Дмитриевич. И когда я это понял, я попросил службу безопасности копнуть… и знаете, что они выудили по прошлому нашему проекту?
Жучков икнул.
— Вы врали нам и раньше. В особо крупных. Понятно, что я заказал нашей службе безопасности полный анализ вашей деятельности. И знаете, какой они вынесли вердикт?
Жучков молчал.
— Специалисты утверждают, что вы, уважаемый Александр Дмитриевич, крали у нас деньги. В их глазах вы — вор, Александр Дмитриевич. И если вы думаете, что я за вас заступлюсь…
— Не надо, — выдохнул Жучков. — Я все для вас сделаю!
Финансист покачал головой:
— А мне от вас ничего особого и не нужно, господин Жучков. Вы, главное, свою часть контракта исполните. Если успеете до приезда наших специалистов из безопасности, конечно…
Жучков просто обязан был освободить площадку для башни «Император». Как он это сделает, здесь, наверху, никого не интересовало.
Идеалист
Когда Артем зашел в свою квартиру, Зойки там уже не было.
«Как и следовало ожидать…»
Нет, дело было не во взрыве. Эта девушка была слишком, чересчур независима и определенно не видела в успешном адвокате потенциального «папика».
«Что ж, это достойно уважения», — признал Артем и почувствовал, что на сердце все равно поселилась тяжесть.
Он прошел на кухню, по очереди открыл краны и подивился: как ни странно, взрыв баллона на крыше ничем не нарушил внутренней жизни дома: батареи оставались теплыми, вода из кранов текла — и горячая, и холодная. Артем даже подумал, что никакая катастрофа не может сравниться с недоброй волей человека. Ну, подумаешь, взорвалось… жить-то можно. Главное, что не активничает Жучков, — вот уж когда мир превращается в ад.
Артем привычно легко поужинал и достал дневник отца — и потому, что читать старые записи становилось привычкой, и для того, чтобы не думать о Зойке. Хотя, положа руку на сердце, совсем не думать о ней не получалось.
— А надо, — решительно подвел итог Артем и заставил себя углубиться в текст.
«Хорошо там, где нас нет! — не без усмешки цитировал расхожую фразу отец. — Этот жестокий принцип и не позволяет гражданскому обществу в пределах одного-двух поколений понять, где же все-таки лучше.
И впрямь, а где лучше? В чем секрет идеального государства?
Проблема в том, что весь опыт «идеальных», с точки зрения жизни, безопасности, экономической и социальной стабильности, государств не может быть слепо скопирован нами!!!
А как обойтись без копирки?
Да очень просто. Государство должно реализовать проект «Идеальный город» и на его примере выстроить «Идеальное государство». Предвидя экспресс-критику, заявляю: Нет, я не утопист!!! Идеальный город — это лишь опытная модель. Статистический базис, с которого можно стартовать…»
Артем покачал головой — он не видел в стране сил, заинтересованных в таких социальных экспериментах — и снова углубился в текст.
«Общеизвестно, что в России не хватает городов. Есть другое: разоренные, вымершие деревни, оставленные в наследство колхозным строем. Есть переполненные мегаполисы, задыхающиеся от автомобилей и людей. В течение 10–15 лет необходимо построить вокруг крупных областных центров 10–20 новых городов с населением от 20 000 человек в каждом. У каждого города создается промзона, где размещаются необходимые производства, и там же организуются 75–90 % рабочих мест для жителей. Остальные заняты в сфере обслуживания, образования, здравоохранения, транспорта и, наконец, охраны порядка. Это особая тема!»
Артем нахмурился. Во времена, когда отец это писал, подобный эксперимент был вполне возможен. Например, никто не удивился бы ни 90 % занятости, ни огромным работающим промзонам, — это было нормой! На момент начала «перестройки» Россия далеко обгоняла Китай по всем, буквально по всем позициям! Хотя, конечно же, совсем без фантастики отец не обошелся…
«В «идеальном городе» работают идеальные полицейские, судьи и прокуроры!!! — с жаром убеждал читателя Андрей Андреевич. — Это главное!!! Они получают высокую зарплату и пользуются уважением в городе, т. е. в обществе. Их уважают, слушаются и исполняют их законные требования…»
