Смешно. Сейчас сцепятся. Забавно.
– А скажите на милость, мне, господа адвокаты, вы дело собираетесь слушать? – Она забарабанила пальцами по столу. – Ну, так что делать будем? Кому все же это письмо? А? Подойдите ко мне, молодой человек!
Она протянула руку к курьеру, и тот повиновался и положил конверт на судейский стол.
Конверт
Данильченко медленно вскрыла его, вытряхнула на стол содержимое – десяток отпечатанных на принтере листов стандартного формата. Адвокаты, как по команде, потянулись к судье, пытаясь заглянуть в документы. Журналисты загалдели, а операторы уже пытались заснять каждое движение и ничего не пропустить. Судья подняла голову:
– Ну что ж, ставок делать не будем! Курьер, вы свободны! – она махнула мальчишке в наушниках.
Он поднял руку, как в школе:
– Извините! А можно я останусь? Мне тоже интересно досмотреть, чем дело кончится.
– Ну что ж! Процесс открытый, гласный. Можете остаться. Присядьте.
Журналисты на первой скамье уплотнились, и парень втиснулся между «Коммерсантом» и «Правдивой комсомолкой».
– Итак, – оглядела адвокатов Лада, – в суд поступили документы, значительно меняющие ситуацию. Я бы даже сказала, возможно, кардинальным образом. Документы процессуального характера. От следователя из прокуратуры.
– Простите, ваша честь, а что это за процессуальные документы? – адвокат Кротов проявлял явную нетерпеливость.
– Сейчас скажу. Это постановление следователя по особо важным делам. – Она посмотрела на Кротова, а затем на Павлова. Оба адвоката напряженно ловили каждое слово судьи, и ей это нравилось. Она явно получала удовольствие от этого своеобразного процессуального флирта, если флирт вообще можно представить так извращенно. Тем не менее Лада, глядя, как два мощных мужика напрягли все свои мускулы, руки, ноги, глаза, скулы и тянутся к ней, женщине в мантии, чувствовала свою власть и продолжала ею вовсю наслаждаться. Пожалуй, именно в этот миг судья осознала, что открыла в себе какие-то новые грани чувственных наслаждений и твердо решила разобраться в них до конца, а то и попрактиковать этот новый вид интимно-процессуальных отношений.
– Итак, в конверте постановление по уголовному делу.
– А в отношении кого это постановление? – осторожно спросил Кротов.
– Ах да! Постановление вынесено в рамках расследования гибели Алены Игоревны Сабуровой. В отношении Василия Игоревича Сабурова. То есть вашего клиента, господин адвокат. Так что вы должны знать, что это за постановление!
Она вроде бы даже подмигнула Толе. Или так показалось всем присутствующим?
– А я знаю! – Толя гордо выпятил нижнюю губу. – Я об этом и предупреждал!
– Вот как?! – судья посмотрела на Павлова, приглашая ответить. И он ответил:
– Ну а я по-прежнему заявляю, что данное постановление привезли мне. Но раз вы забрали, то, пожалуйста, ваша честь, огласите документ.
Павлову не нравилась эта странная игра, которую затеяла судья. Какое-то неуместное кокетство, когда решается не просто вопрос миллиардов, а на кону стоит доброе имя Игоря Петровича Лущенко! Были бы они в другом месте, может быть, все бы и сложилось удачно. Но с судьей, да еще во время процесса!
– Раз вы просите… Как вы считаете, истец?
– Я? Я-то что? Конечно, конечно! Ваша честь, только вы и можете это сделать. Давайте же скорее покончим с этим делом! Огласите, пожалуйста! – Толю уже буквально колотило от перенапряжения и волнения.
Судья взяла документ и медленно прочитала:
– Постановление вынесено в отношении Сабурова Василия Игоревича. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого по статьям 30 и 105 Уголовного кодекса. Вот так!
Лада Алексеевна испытала небывалый подъем настроения и победно оглядела зал. По залу прокатился гулкий «У-у-у-у-х!». Кротов, не понимая до конца, что же произошло, хватал ртом воздух и тянулся рукой к телефону, затем к судье, а затем к сердцу.
Павлов тоже был ошарашен, но держал себя в руках. Он понимал, что процесс принимает совершенно другой оборот. Нужно было действовать. Он снова взял инициативу в свои руки. Подошел к судье и протянул руку к бумагам. Она отдала их. Артем взял документ и, повернувшись к журналистам, сказал:
– Этот документ наиболее доходчиво объясняет, кто настоящий наследник, а кто предатель и обвиняемый в убийстве! Общеизвестно, что лицо, покушавшееся на жизнь наследодателя, лишается права на наследство! Это требование закона!
Нотариус
В этот момент у него зажужжал телефон, поставленный в беззвучный режим. Павлов быстро пробежал глазами сообщение. Улыбнулся. А журналисты взревели. Весь зал превратился в клокочущий котел. Напрасно судья стучала молотком. Но ей на помощь пришел Павлов. Он поднял руку и стоял молча, стиснув зубы. Он был готов мстить за испытанное унижение.
– Это первый аргумент против позиции истца. А второй состоит в следующем. – Он развернулся лицом к судье: – Ваша честь, прошу пригласить в зал судебного заседания свидетеля, который может решить этот спор, простите, ваша честь!
– Это кто же, позвольте узнать?!
– Это нотариус Надежда Петровна Говорова. Она ждет в коридоре.
– Пристав, загляните в коридор! Если увидите нотариуса – пригласите!
Через мгновение перед очами судьи Данильченко стояла женщина приятной наружности. Она держала в руках дамскую сумочку и папку. Прошла за трибуну и встала перед судьей.
– Ваша честь, я прошу прощения, что не смогла раньше явиться и разрешить этот вопрос. Я была в больнице на операции. Спасибо адвокат из коллегии Павлова сообщил мне, что идет процесс. Так вот, я теперь хочу сообщить, что у меня хранится завещание Алены Игоревны Сабуровой. Составлено оно за полтора года до смерти. Ваша честь, могу ли я его вскрыть здесь и сейчас, чтобы уже окончательно избавить родственников от необходимости судиться?
Судья подняла свои дугообразные брови-ниточки:
– Ну что же, давайте! Стороны, вы, надеюсь, не против?
Павлов и Кротов как по команде мотнули головами: «Нет!»
– Ну, тогда читайте. Мы вас ждем!
– Итак, завещание. Составлено… собственноручно… Все свое имущество, в чем бы оно ни состояло и ни заключалось, обнаруженное ко дню моей смерти, завещаю Елене Игоревне Москвиной, воспитаннице детского дома номер пятнадцать. В случае ее усыновления опекунами назначить ее усыновителей.
Миллиардер
Игорь Петрович понятия не имел, что прямо сейчас решается вопрос, кто станет миллиардером. Его заботило одно: приемная дочь. Именно в эти минуты он отдал директрисе детдома весь пакет бумаг, и она впервые не стала ничего возражать, а просто послала за Леночкой.
