Кто-то в зале засмеялся.
– Но вас лично и ваше предприятие как коснулась эта деятельность? – поинтересовался Павлов.
Он умышленно не конкретизировал вопрос. И, пожалуй, только Колтунов понимал этот прием, но поправлять вопросы адвоката судья не мог – при всем желании.
– Конечно, коснулась! – уверенно двинулся в ловушку адвоката Козин. – Еще как коснулась! Мы из-за него потеряли более двухсот торговых точек!
Кто-то в зале присвистнул, но его никто не одернул – цифра впечатлила всех.
– М-да! – не выдержал даже Колтунов, но тут же прикрылся рукой, делая вид, что просто откашлялся.
– Вы говорите о ларьках и киосках? – как бы нехотя поинтересовался Павлов.
– О ларьках в первую очередь! – гневно отреагировал Козин и вдруг что-то заподозрил: – А чем вас ларьки не устраивают?
– Да меня-то устраивают, – пожал плечами Артем. – Но они сносились не по воле мэра, а по решению гордумы и комиссии по рациональному использованию земли. – Артем продемонстрировал стопку бумаг. – В материалах дела есть этот документ. В томе 16, на странице 275-й. Это последняя страница, и, возможно, кто-то до нее не дошел. Но вы-то, свидетель, знакомились с делом!
Только что лениво следивший за диалогом Колтунов резко распрямился. Он уже почуял, что ему готовят.
– Адвокат! Я напоминаю вам, что мы допрашиваем не свидетеля, а представителя потерпевшего!
Артем растерянно моргнул:
– Ой, ваша честь, простите! А что… разве вас не допрашивали как свидетеля, Петр Владиленович?
Козин усмехнулся. Ему было приятно, что столь известный адвокат явно сбит с толку.
– То-то и оно! Ясно же, что свидетель – это другой расклад! А то потерпевший! Конечно, допрашивали! Дважды. Оба раза как свидетеля.
«Есть!!!» – поставил Павлов на Козине большой и жирный, хотя и воображаемый крест.
– Перерыв! – с отчаянием в глазах стукнул молотком Колтунов и впился глазами в Павлова: – Артемий Андреевич, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Он уже боялся – и как!
Представитель
Дмитрий Владимирович сидел за столом, обхватив голову руками. Едва начавшись, процесс катился коту под хвост, и он уже чувствовал, что в итоге крайним сделают его. Вынесет обвинительный приговор – адвокат и соратники мэра, в первую очередь его жена, порвут решение в Верховном Суде. Если, конечно, не будет высшей политической воли. Но ее-то как раз и не видать! Никаких сигналов с Кремлевского Олимпа не поступало. А вынесет оправдательный – порвут здесь. Прямо на месте.
«И что же делать?» Не хватало какого-то повода, чтобы избавиться от этого дела. Хотя бы на время, чтобы разобраться, с кем и в какие игры можно поиграть.
В дверь постучали, судья поднял голову и увидел адвоката.
– Заходите, Павлов.
Адвокат прошел и, не дожидаясь приглашения, сел напротив.
– Я вас слушаю.
– Это я вас слушаю, – мрачно отозвался судья, – что это за… за… маневры?
Павлов пожал плечами:
– Обвинение разваливается. От фундамента. Хотите обсудить?
Колтунов развел руками: знать адвокатскую линию было лучше, чем не знать.
– Что ж, послушаю! Но, сами понимаете, без обязательств!
– Да какие уж обязательства! – махнул рукой Павлов и присел напротив. – Просто есть вещи очевидные. Например, обвинительное заключение составлено с многочисленными нарушениями. Ошибка на ошибке.
Колтунов угрюмо теребил карандаш.
– Эпизоды перепутаны, – продолжил адвокат, – двойное вменение. Свидетели все «кривые». Потерпевшие и того хуже. Одна Каштанова чего стоит…
– М-да уж, – только и промычал Колтунов.
Это было слишком очевидно.
– И главное, – подвел итог адвокат, – есть препятствие, которое не даст вам возможности не только приговор вынести, но и вообще дело продолжать.
Адвокат откинулся на спинку хрустнувшего стула и замолчал, а Колтунов насупился. Он уже чуял, к чему все идет.
– Не надо говорить загадками. У меня и так вся жизнь теперь из загадок состоит! Председатель суда от меня бегает. Никто из коллег ни слова о процессе не говорит. А тут вы еще…
– Вы же помните, как представили Козина? – посмотрел в глаза Колтунова адвокат. – В каком статусе он выступал в суде? А?
Судья поморщился:
– В каком? Свидетель. А, нет! Конечно, представитель потерпевшего. Их ООО «Козерог» признано потерпевшим, а он, соответственно, представитель!
Павлов, подтверждая каждое слово, закивал:
– А теперь подумайте, как это он, будучи на следствии допрошен как свидетель, вдруг поменял статус и оказался потерпевшим?
Судья молчал. Павлов бил в самое больное место.
– Вы хоть раз видели свидетелей, которые бы выступали в качестве представителей потерпевших? А? Скажите? В вашей практике такое было?
Колтунов сделал равнодушное лицо:
– Честно говоря, не припомню… Но ведь это вполне может быть.
Павлов привстал и снял с полки над столом судьи тяжеленный том:
– Откройте кодекс, УПК, Дмитрий Владимирович, и прочитайте статьи 72-ю и 249-ю.
Колтунов покосился на Павлова, затем на кодекс и насупился:
– Да я его наизусть знаю.
– Тогда о чем мы говорим, Дмитрий Владимирович? – поинтересовался адвокат. – Или обвинение думает, что, кроме них, никто новых законов не читает?
Павлов раскрыл толстенный том, и Колтунов тяжело вздохнул и бросил взгляд на выглядывающий из-под адвокатского пальца текст статьи. Он знал статью почти наизусть, и звучала она как приговор: свидетель ни при каких обстоятельствах не может быть представителем потерпевшего.
Колтунов замер. Он знал, что Джунгаров будет стоять на своем до конца, но выносить-то решение не Джунгарову, а ему, судье!
– Ладно…
Колтунов не знал, что еще можно сказать.
Полный истец
Послеобеденное заседание началось с выступления судьи. Колтунов был недоволен тем, как повел себя Козин. Но особенно он был разочарован командой обвинителей. Лучший судебный прокурор не то берег силы для ударного выступления в прениях, не то просто растерялся перед удачно жонглирующим фактами защитником.
Намечавшийся разгром с помощью главного свидетеля обвинения Петра Козина едва не обернулся поражением.
Выходила парадоксальная вещь. По идее, судебное следствие должно подтверждать ранее предъявленное обвинение. Так оно и было вначале, но свидетели вдруг стали сбиваться или откровенно, как эта старая торговка Каштанова, сдавать позиции. Судья был страшно недоволен. Еще пара дней такого процесса, и можно оправдывать мэра.
