И Рашид Абдуллаевич невольно расплывался в улыбке. Такого реверанса он от защиты не ожидал. А Павлов уже выкладывал новые и новые пачки бумаг – по три экземпляра: судье, прокурору, себе.
– Это Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР и СССР, – пояснил он, – за 1973 и 1979 годы «по вопросам возмещения вреда, причиненного преступлением».
– Вы бы еще судебные уставы девятьсот десятого года помянули! – попытался осадить адвоката Колтунов.
– А более свежие примеры вы можете найти здесь! – Артем протянул судье очередную кипу распечаток: – Это обобщения судебной практики Верховного Суда с 93-го по 96-й год. А есть и самые современные авторитеты…
Чувствующий себя несколько униженным, Колтунов язвительно усмехнулся:
– И что это за авторитеты вы помянули? Кто они, эти загадочные ученые, обогатившие юридический мир своими познаниями в области защиты потерпевших?!
Прокуроры, видя, что «их честь» изволят шутить, дружно хохотнули. Артем переждал, пока прокуроры отсмеются, и пожал плечами:
– Мои уважаемые старшие коллеги, безусловно, внесли значительную лепту в дело защиты потерпевших. Но в данном случае я имел в виду более скромного юриста. Одного из тех, у кого я учился и продолжаю учиться. Владимира Ивановича Садченко.
– Какой еще Са-а-адченко? – не заметив предостерегающего жеста прокурора, протянул Колтунов.
– Тот самый, – деловито кивнул адвокат. – Первый заместитель Председателя Верховного Суда страны.
– Что?
– Да! Владимир Иванович так и указывает в своем комментарии, что «заявление о возмещении убытков в виде упущенной выгоды подлежит рассмотрению исключительно в порядке гражданского судопроизводства».
Победа столь была близка,
Но не хватило лишь листка!
И не сойтись тем двум дорогам:
Мил-ли-ар-да с «Ко-зе-ро-гом»!
Медведи
Этой ночью Чиркову приснилась медведица. Неприкаянная, явно без пары, она мотала головой, словно пыталась понять, что происходит, а затем встала на задние лапы. А с самого утра ему стали звонить олигархи.
– Станислав Георгиевич, – поинтересовался Батанин, – что там с Аленой Игоревной?
– А что?
– Ее что – с региона снимают?
– Нет таких сведений, – отрезал Чирков.
А затем позвонил Рабинович, затем – Фрид. Нет, никто из них не рвался вцепиться Алене в горло первым. Верные солдаты демократического вертикализма, они терпеливо ждали, когда этот символический акт сделает вожак, а вожак медлил…
Встревоженный, вовсе не считавший Алену ни сепаратисткой, ни предательницей, Чирков заказал Татьяне анализ, к десяти утра получил его и опешил. Алена и впрямь выводила свои предприятия из-под возможной юридической атаки – так, словно готовилась к войне с собственными акционерами.
«Глупышка… – поморщился Чирков, – хотя…» Положа руку на сердце, бесконечно длиться это не могло. Выпадение из Вертикали хотя бы кого-нибудь, как и выпадение футболиста из команды, могло привести к необратимым последствиям. Дурной пример своенравного игрока вернее всего разрушал чувство локтя, да и сам командный дух.
«А мы – команда…» Чирков мгновение помедлил и набрал телефон Сериканова.
– Роберт Шандорович, что там у вас с Сабуровой происходит?
И снова испуг Сериканова передался даже по проводам.
– Ч-что вы имеете в виду, Станислав Георгиевич?
– А вы что… даже не в курсе? – холодно поинтересовался Чирков. – Ну, знаете, Роберт Шандорович… так нельзя. Даже не представляю, что вам на это сказать…
Сериканов громко икнул.
– Ладно, – тяжело вздохнул Чирков, – работайте…
Сажать!
Джунгарову позвонили, когда Павлов уже выходил из кабинета Колтунова.
– Слушаю, – торопясь успеть до возобновления слушаний, отозвался он.
– Это Сериканов.
– Здра…
– Звонил Чирков, – оборвал его Сериканов, – по-моему, он взбешен.
Джунгаров сглотнул.
– А что не так? Нормально же сажаем…
– Не то…
– Встать! Суд идет! – громко сообщила Анечка, и прокурор поймал на себе недобрый взгляд выходящего из кабинета Колтунова.
– Сабурова… – выдавил на том конце связи явно перетрусивший Сериканов, – они ее крови хотят.
– Сабурова? – опешил Джунгаров.
– Рашид Абдуллаевич! – одернул его судья. – Вас не касается? Суд идет!
В трубке пошли гудки, и Джунгаров сунул телефон в карман и заставил себя сосредоточиться на процессе.
Допрос
– Ваша честь, – громко и внятно, чтобы все поняли, начал он контратаку на Павлова, – хочу напомнить, что гражданин Козин действительно был допрошен на предварительном следствии дважды. Первый раз в качестве свидетеля. – Джунгаров сделал выразительную паузу. – А затем следствие разобралось, как, почему и в чьих интересах действовал мэр Лущенко, и ООО «Козерог» признали потерпевшим…
И всего через минуту адвокат как сорвался с цепи, и допрашиваемый то ли как свидетель, то ли как представитель потерпевшего, Козин едва успевал отбрыкиваться.
– Спасибо, обвинение! Спасибо. Все ясно. Адвокат, еще вопросы будут?
– Вопросы? Конечно, будут, ваша честь.
– Так давайте свои вопросы! – Козин наконец пришел в себя и успокоился. Он был готов к любым вопросам.
– Пожалуйста. Скажите, какое отношение имеет к вам ООО «Строй-КДП»? – Павлов вперил взгляд в потерпевшего и следил за тем, как он нервно задергал уголком рта. Более ничего не выдавало его напряжения.
Козин выпрямился и, метнув в адвоката короткий ненавидящий взгляд, размеренно ответил:
– Ни-ка-ко-го!
– Так! А предприятие с названием «КАП-Трест»? Вам знакомо? Имеете ли вы к нему какое-либо отношение?
– Абсолютно никакого! – И снова резкий взгляд на адвоката.
– Ясно. Скажите, а вы или аффилированные вам предприятия участвовали в конкурсах на получение земельных участков?
– Нет.
– А подавали ли вы или близкие к вам предприятия заявки на получение участков земли в городе?
– Что значит «близкие»? – Козин бросил насмешливый взгляд в сторону адвоката.
– Извините. Поясняю. Близкие – значит, учрежденные, созданные или управляемые кем-либо из ваших родственников. У вас в бизнесе жена, два сына, невестки, насколько нам известно. – Артем специально сказал «нам», чтобы приобщить к своей конфиденциальной информации судью, прокурора и всю общественность.
