Топ-топ
Третью чашку он пил размеренно. Как обычно, вприкуску с печеньем и конфеткой. А тем временем, судя по доносящимся из-за двери звукам, зал наполнялся. Простучал тяжелыми ботинками доставивший арестованного конвой. Зашли, доложили. Заглянул и вежливо поздоровался прокурор Джунгаров, однако задерживаться не стал и от чая отказался:
– Не до чая, Дмитрий Владимирович. Сами понимаете.
Колтунов кивнул и посмотрел на часы.
«Ну, и где же адвокат Павлов? Уже две минуты осталось, а его все нет!»
И в тот же миг распахнулась дверь, и на пороге возник улыбающийся адвокат.
– Добрый день труженикам правосудия! Дмитрий Владимирович, здравствуйте!
Колтунов занервничал. Этот адвокат всегда его немного раздражал, а в такой день, как сегодня, его демонстративная независимость и вовсе была ни к чему.
– Анюта, выйди в зал. Проверь явку и начинай протокол, – распорядился судья.
Девушка пожала плечами и кое-как протиснулась мимо Павлова, робко, снизу вверх глядя в его глаза.
«Флирт?» – насторожился Колтунов, но тут же успокоился.
Павлов смотрел на его секретаршу недопустимо ласково, но это не был взгляд любовника – скорее отца.
Колтунов, приглашая войти, сделал энергичный жест, но адвокат то ли не понимал, то ли откровенно издевался.
– Вы что-то хотели, Дмитрий Владимирович?
– Я? – сглотнул Колтунов. – По-моему, это вы…
Однако дальше сформулировать, что, собственно, он хотел сказать, не удавалось.
– Дмитрий Владимирович, давайте начинать процесс, – мотнул головой в сторону зала адвокат, – публика волнуется.
Судья поджал губы, глянул в приоткрытую дверь и сразу же заметил в судебном зале несколько пишущих корреспондентов.
«Сволочи…» – как-то механически, почти беззлобно подумал Колтунов. Выгнать их он не мог. Увы, формально все процессы, кроме исключительных случаев, слушаются открыто и гласно.
«Адвокат постарался».
Заинтересованный в огласке происходящего, Павлов как-то снова обманул приставов и провел человек семь-восемь, причем самых упрямых и скандальных: из «Коммерсанта», «Ведомостей» и «Правдивой комсомолки».
Судья почувствовал, что краснеет, а Павлов с показной дружественностью подмигнул ему и показал двумя пальцами, как показывают детям «топ-топ», то есть «пошли ножками».
Это было невыносимо.
Василиса Прекрасная
– Прошу всех встать! – спокойно и как-то по-домашнему сказала секретарь Аня. Все поднялись, и Колтунов неторопливо прошел к своему месту. Махнул рукавом мантии и вдруг сам себе напомнил Василису Прекрасную из сказки.
«Бред!»
– Присаживайтесь! – распорядился Колтунов, разложил папки и оглядел зал.
Действительно, в первых рядах сидели с блокнотами и диктофонами восемь журналистов. И главное, сидела та милая девица в короткой юбочке. Судья бросил машинальный взгляд чуть ниже, но сегодня она, как назло, надела джинсы.
Дмитрий Владимирович вздохнул и быстро осмотрел присутствующих. За упакованной в джинсы девицей расположились три депутата гордумы от общественности. В самом углу два оперативника в штатском лениво читали газету. Все как обычно.
– Итак. Процесс объявляется продолженным, – произнес Колтунов. – На чем мы остановились в прошлый раз?
– Ваша честь, вы не дали нам высказаться по ходатайствам защиты, – укоризненным тоном напомнил прокурор Джунгаров, но тут поднял руку Павлов.
Судья на мгновение задумался и кивнул: «Пусть выскажется… ничего нового он не скажет».
– Говорите, Артемий Андреевич.
– Простите, Рашид Абдуллаевич, что прерываю, – извинился адвокат и повернулся к судье: – Чтобы сэкономить время, прошу разрешения дополнить свое ходатайство.
Колтунов поморщился. Дополнений он как-то не любил, а Павлов тем временем наступал:
– Ваша честь, все равно пока никто не высказался…
– Вы можете снять предыдущее ходатайство и заявить новое.
Колтунов хотел схитрить и хоть чуть-чуть подставить Павлова.
– Зачем? – наивно возразил адвокат. – Нет смысла снимать ходатайство, уже оглашенное. А добавить – в самый раз!
– Ну, тогда добавляйте!
Колтунов сцепил руки, пытаясь унять дрожь. Он знал, что еще совсем немного, и начнется такое светопреставление, что этому адвокатишке небо покажется с овчинку. Пусть себе доживает последние минутки.
«Дыши, дыши перед смертью… профессиональной!»
– Уважаемый суд, коллеги! – не зная, что его ждет, произнес адвокат. – В процессе по делу мэра Лущенко мы подошли к критической черте. После нее нет возврата.
Судья расцепил руки и быстро записал мгновенно родившийся стишок:
Адвокат, в который раз,
Оглашает заявление.
Он сейчас получит в глаз –
Потеряет зрение!
– Я прошу рассмотреть внимательно ходатайство защиты. Количество нарушений, допущенных на предварительном следствии и в процессе рассмотрения дела в суде, превысило все допустимые значения! – Павлов демонстративно повернулся к сидящему за решеткой Лущенко: – Не зря Игорь Петрович перечислял ошибки, найденные в обвинительном заключении. Отрицать их значение невозможно. Но с согласия прокуратуры в суде были допрошены в качестве представителей потерпевших люди, ранее признанные свидетелями по делу!
Джунгаров опустил глаза и уставился на свои пальцы. Они сжимались и разжимались, так, словно прокурор представлял меж этими пальцами кадык адвоката.
– Возникает вопрос: могут ли свидетели выступать на стороне обвинения? – повернулся к журналистам Павлов. – Ответ однозначный! Нет! Это прямо запрещено законом.
«Как же он меня достал!» – вздохнул судья. Он уже чувствовал, что Павлов на этом не остановится.
– Но и в суде немногим лучше! – оправдал его опасения адвокат. – В каждом заседании мы натыкаемся на ошибки, нарушения, недочеты, допущенные следствием. Суд не помощник следователя и не вышестоящий орган обвинения.
«Если бы…» – раздраженно подумал Колтунов.
– Суд – высшая инстанция проверки качества как обвинения, так и защиты! Он не должен поправлять следствие. Он должен принимать решительные меры к восстановлению закона и справедливости. – Павлов уперся взглядом в Колтунова: – Именно поэтому защита ходатайствует о прекращении процесса и направлении дела обратно, в прокуратуру. Для устранения препятствий, которые мешают рассмотрению дела!
«Ага! Щ-щас!» – подумал Колтунов.
