05:41 ·Р(НОЙ) to (Мордред) Что с бумагами? Когда они будут у меня?
Петр Петрович болезненно зашипел. Ной уже помог ему кое-что заработать. И все равно этот партнер по бизнесу производил жутковатое впечатление.
«Ты же хотел своего шанса? – мелькнула в голове издевательская мысль, так, словно Петр Петрович смотрел на себя самого сверху вниз. – Вот и отвечай! Хватай удачу за хвост!»
Он собрался с духом и застучал по клавиатуре.
05:42 ·Р(Мордред) to (НОЙ) Работаю. Нерешаемых проблем не вижу.
Петр Петрович стукнул по «Enter» и откинулся на спинку кресла. Но ответ пришел мгновенно, так, словно Ной именно этих слов и ждал.
05:43 ·Р(НОЙ) to (Мордред) «Не вижу» означает, что проблем нет?
– Сволочь! – выругался Спирский: Ной видел его насквозь, и врать почему-то не хотелось.
05:44 ·Р(Мордред) to (НОЙ) У меня сдвиг по графику. Но все под контролем.
05:45 ·Р(НОЙ) to (Мордред) Я подожду. Работайте.
Петр Петрович с огромным облегчением выключил монитор и тут же подскочил, как от электрического разряда. Но это был всего лишь пронзительный телефонный звонок.
– Да! – схватил трубку Спирский.
– Извините, что разбудил, Петр Петрович…
Это был Колесов.
– Говори, – с колотящимся сердцем разрешил Спирский.
– Адвоката нигде нет. До сих пор. Но его «Ягуар» на стоянке.
– Дальше, – потребовал Спирский.
Он понимал, что Колесов позвонил не ради этого.
– Прибыл его помощник. Из Москвы, – нехотя произнес Колесов. – Бросил в номере вещи и отправился в город.
Спирский глянул на часы: стрелки «Ролекса» показывали 05.46.
– Что ему делать в чужом городе в такую рань? Да еще в воскресенье!
– Я не знаю, – убито признался Колесов. – Но человечка проследить за ним я послал.
Спирский с усилием потер воспаленные бессонницей глаза.
– Держи меня в курсе. Я должен знать, что происходит.
Связь оборвалась, а Петр Петрович устало откинулся на подушку. Интуиция подсказывала ему, что Павлова в Тригорске уже нет, но ни где он может находиться, ни чем заниматься в воскресенье утром, Спирский не понимал. И это совершенно выводило его из себя.
Собчак
Настя молчала долго, а когда все-таки заговорила, Павлов понял, что дуэль завершена – за полной ненадобностью. И тогда сами собой посыпались шутки, а он рассказал ей о том, что действительно наболело.
Он говорил о целом поколении, успевшем вырасти без уважения к закону, о милых девочках и мальчиках, пришедших в профессию не спасать, а зарабатывать, об участившихся случаях обмана коллег и даже о донельзя удивившем Артема адвокате, поставившем ложь в один ряд с остальными профессиональными инструментами.
Павлов и сейчас не понимал, что могло привести этого симпатичного парня к таким фатальным выводам, но по его версии выходило, что, лишь обманывая правосудие, следствие и обвинение, можно и нужно спасать клиента.
– Видно, мы росли и воспитывались в разных песочницах, – смущенно констатировал Артем. – Собчак хоть и намного старше, но лично мне ближе.
– Вы знали Собчака? – заинтересовалась Настя.
Артем тепло улыбнулся. Анатолий Александрович умел рассказать о самых сложных вещах удивительно просто. Когда он объяснял, что такое настоящее право, на Первом съезде Советов, депутаты сидели, раскрыв рты.
– Мне удалось пообщаться с ним лишь однажды, – вздохнул он, – а наш более обстоятельный разговор – уже в Париже – так и не состоялся.
Они разминулись на каких-нибудь пару часов, а из Калининграда Собчак так и не вернулся – умер странной и таинственной смертью.
– Это ведь именно в Париже он прятался несколько лет? – полуобернулась Настя.
«И откуда вам это известно, милая барышня?»
– Да, – кивнул Артем, – но вы должны знать, что Собчак не попал в Кресты лишь благодаря воле и преданности жены Людмилы. Так что термин «прятки» не слишком подходит; скорее, это было убежище.
– Его пытались посадить? И кто?
«Те, кто и пришел к власти в стране и в прокуратуре…» – подумал Артем, но вслух сказал другое:
– Мало ли желающих сунуть приличного человека под государственный каток?
И Настя не стала настаивать, а он вспомнил о Вольдемаре, без лишних слов предоставившем Собчаку свою квартиру, защиту и помощь в чужом для него городе и стране.
– Я видела его в Париже, – прервала молчание женщина. – Отец отправил меня учить язык, и на экскурсии возле «Ля Томб Наполеон» я увидела Собчака. Он прогуливался по дорожке возле Инвалидов. Никто из наших его не узнал, а я вспомнила, потому что была с отцом у него на приеме.
Настя негромко рассмеялась, и от этого смеха у Павлова разлилось по всему телу странное, незнакомое ему ранее чувство легкости и какого-то непонятного счастья и свободы. Она смеялась легко и самозабвенно, как жаворонок в весеннем поле. Она и сама была, как птица, – яркая, легкая и стремительная…
Королева
Ранним дождливым московским утром забрызганный «Лексус» влетел на Кутузовский проспект и чуть не обдал грязью задремавшего возле своего патрульного «Форда» гаишника. Постовой рванул из кармана свисток и отчаянно замахал палкой.
Настя резко затормозила:
– Ну, вот вам и шанс проявить свою полезность нашему обществу.
Павлов приготовился к обычному профессиональному спаррингу, но служивый, приблизившись к чуть притормозившему автомобилю и разглядев его номера, начинающиеся с 001, лишь досадливо махнул рукой и затопал обратно к своему автомобилю.
– Готова поверить в чудеса телепатии и телекинеза, – Настя прыснула, прикрыв рот ладонью. – Научите меня двигать предметами и милиционерами на расстоянии, чтобы они ко мне не приближались.
Павлов лишь улыбнулся. Он уже сообразил, что гаишник увидел не пассажира, то есть его, а номера.
«Видимо, ты все же чья-то дочь или… – это предположение Артему нравилось менее всего, – жена, а автомобиль с его волшебными номерными знаками принадлежит мужу-олимпийцу или удачливому питерскому бизнесмену…»
Способов проверить предположение было два: спросить или…
– Если вы не возражаете, Анастасия, я предлагаю заехать ко мне на чашечку утреннего кофе, – предпочел он второй вариант. – Я живу на Арбате возле «Праги». Владельцы ресторана – мои клиенты и всегда доставляют мне утром свежие пирожные. Что предпочитаете? Фирменное «Птичье молоко»? Корзиночки с фруктами под белым ванильным соусом? Правда, есть еще ежевичные тарталетки…
– Издеваетесь над бедной, голодной и усталой девушкой? – смешливо поинтересовалась Настя. – Или это профессиональная расчетливость?
