– Работа со мной случилась. Красивая, как и все, что показывают по телевизору, – сказал он и переключился на мысли о своей настоящей работе.
Хорошо было бы знать, как поступит Григорова с посланным ей в обход правил пакетом. Своенравная, гордая и принципиальная Ольга Александровна могла запросто его не принять, тем более если с ней «поработают» до того, как она окажется один на один с собой в совещательной комнате. Откуда в последние годы очень многие судьи выходили либо героями, либо изгоями. А значит, более-менее надежной фигурой оставался только Фрид.
Марка Фрида из «Вольты-Групп» знали все, кто так или иначе имел отношение к бизнесу. Вот уже восемнадцать лет он владел и руководил своей «Вольтой-Групп» – известной в том числе и на поприще рейдерства. Впрочем, в его исполнении это скорее походило на классические легальные схемы слияния и поглощения, чем на разбой. Наверное, поэтому ни один «круглый стол» у Президента и в его Администрации не обходился без участия Марка, а кадры о сделке между «Вольтой» и «Шелл» облетели весь мир. Позади президентов групп скромно стояли два руководителя стран, чьи интересы отстаивали эти национальные корпорации: Президент России – рядом с Марком и премьер Великобритании – рядом с Джеком Стивенсом.
Фрид имел вес, репутацию и мощнейший ресурс, как это модно стало говорить в современном российском бизнесе. И это было главным, ибо если у вас есть ресурс, то бизнес станет для вас радостным зарабатыванием, а если ресурса нет, стоит начинать сушить сухарики, интересоваться в местном географическом обществе, где находится Краснокаменск и Чита, и, конечно же, уточнить в юрконсультации, где именно расположен Басманный межмуниципальный суд Центрального административного округа Москвы.
Павлов еще раз набрал свой домашний номер, и это снова ничем не кончилось – Настя не откликалась.
«А может быть, стоит поменять планы?»
Ехать в свою квартиру, если Насти там нет, бессмысленная трата времени, а костюм… Павлов оглядел себя… костюм было можно поменять и в Тригорске.
– Слушай, дружище, – повернулся он к водителю, – тебя как зовут?
– Павлом, а мама Павликом зовет.
– Давай-ка, Павлик, договоримся с тобой о следующем. Ты меня можешь пару дней повозить на своей шикарной гало… каравелле, я хотел сказать?
– Да галоша она, галоша. Не заморачивайтесь, господин Павлов. Конечно, я с удовольствием буду вас возить, мне и платить не нужно… только бензин купите.
– Нет, так не пойдет, – мгновенно взял инициативу на себя Артем. – Платить я тебе буду по сто рублей в час. Давай-ка поворачивай ко мне в офис на Ильинку.
То, что Фрид взялся поучаствовать в ситуации, было прекрасно, однако Артем уже придумал, как сделать ситуацию еще более управляемой.
Сосед
Петр Петрович Спирский остановился в гостинице «Олимпия» на четвертом этаже, через две двери от пустующего номера Павлова, и пока все шло ровно так, как надо. Отказался от претензий к НИИ старый жалобщик Жлобенко. Начальник налоговой инспекции понял желание Заказчика и под благовидным предлогом приостановил свой иск к Батракову. Засевший в спецчасти особист, как сказал ему утром Колесов, объявлен самоубийцей. И даже самый мерзкий фактор – адвокат Павлов, судя по всему, тихо застрелен где-то на Среднем Урале.
Оставалось прекратить все выплаты, приостановить платежи по договорам и снять все деньги со счетов на свои фирмы-однодневки. По оценкам Петра Петровича, у Батракова залежалось несколько миллионов, оставалось их только списать – на текущие ремонты, консультации и покраску облаков.
Была, правда, проблема с исчезнувшей частью архива, но Спирский уже поручил своим людям выяснить, кто мог быть причастен к выносу, и первый результат уже был получен. Кто-то ляпнул, что Колесова видели идущим к своей машине с массивным, хорошо упакованным пакетом.
«Ну что ж, Сергей Михайлович, – потирал руки Спирский, – заканчивай свою грязную работу и милости просим ко мне на ковер… или, если будешь молчать, к моим специалистам…»
А потом ему позвонили со Среднего Урала, прямо из Усть-Пинского суда:
– Старуха приняла исковое заявление от Павлова.
– Стоп! – не понял Петр Петрович. – Этого не может быть!
Он совершенно точно знал, что адвокат к этому времени уже несколько часов как на том свете.
– Это так, – сказал человек из Усть-Пинска, – был фельдъегерь – то ли из Перми, то ли из самой Москвы… Он и привез конверт. А через два часа увез решение Григоровой о принятии иска.
Спирский тряхнул головой. Этого не могло быть по трем-четырем причинам, включая физическую смерть адвоката, но это было.
– А это законно? – уцепился он за соломинку.
– Я не знаю, – сказали ему, – но эта старуха ничего незаконного делать не станет. Не та у нее закваска.
Петр Петрович дослушал все, что ему сказали, и, совершенно потрясенный, упал на кровать. Он ни-че-го не понимал.
УК
Ильинка – особая улица: именно здесь концентрация представителей власти исполнительной резко уступает чиновникам судебным. Именно на этой славной исторической улочке, помимо главного универмага страны, располагается Конституционный суд, который вот уже несколько лет питерские пришельцы грозятся перевести в свой родной Питер. Далее по правой стороне высится занимающий целый квартал Верховный суд. На этой же площади, прежде именовавшейся Рыбной, находится Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате и недавно созданная Коллегия медиаторов, в которую пригласили и Павлова, имевшего подобный опыт после стажировки в Америке.
Рядом находился и офис Павлова. Когда-то Артем помог владельцу этого здания отстоять его от захвата мосбилдинговскими структурами, в благодарность за что счастливый хозяин 12 тысяч сверхценных метров выделил адвокату-спасителю 120 метров под офис.
И хотя гонорар в 1% за отвоеванные титаническим трудом 100% смотрелся забавно, Павлова такая арифметика вполне устраивала. Ценящий роскошь, он отлично помнил и голодные студенческие годы, и армейскую похлебку, и двухлетнюю американскую диету. Все эти два года Артем платил и за учебу, и за жилье, а заработок давали только редкие статьи в газетах да выступления по радио.
Теперь все это было позади, и Павлов мог по праву гордиться своим кабинетом, выполненным в ярких светлых тонах, из которых преобладал желтый: мягкие диваны желтой кожи, отделанный такой же кожей ореховый стол, шелковистые желтые обои, золотистое ковровое покрытие и, наконец, желтые жалюзи, прикрывавшие четыре огромных окна в две стены. Окна, пожалуй, и стоили того 1%, что получил адвокат за успешно проведенное дело, ибо два из них выходили на Спасскую башню и храм Василия Блаженного, а два других – на Ильинку с видом на Гостиный двор и церковь Святого Николая-Угодника.
– Здравствуйте, Артем Андреевич, – не отрывая изумленных взглядов от костюма шефа, поздоровались адвокаты, помощники и стажеры.
