— А завтра? — До Моулея начало доходить, что, пожалуй, Павин Иске не слишком уж был неправ, пытаясь удержать кранолту от нападения на чужестранцев.
— Завтра вы можете, конечно, попытаться всех уничтожить. Что ж, попробуйте. У вас уже был шанс убить меня лично, однако вы не смогли. Предлагаю вам пока разойтись. В этом случае мы… я, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, дарую вам жизнь.
Вождь кранолты засмеялся, но смех вышел какой-то неестественный, даже старый вояка это почувствовал.
— Вы, люди, слишком много мните о себе. Мы — кранолта! Лично я был одним из первых, кто брал приступом Войтан. Так что не думайте, будто я испугаюсь ваших угроз!
— А мы— Великая Империя! — иронично парировал Роджер. — А Империя никогда не проигрывает, у нее не бывает провалов. — Принц зловеще оскалился. — Нам несвойственна жалость, так что вы, наоборот, должны благодарить бога за то, что мы все-таки проявляем ее по отношению к вам.
Мардуканец поглядел опять на дымящуюся землю и похлопал своими верхними руками.
— Прекрасно. Мы позволяем вам войти.
— Да, в город. Только, пожалуйста, без глупостей.
— Хорошо,—подтвердил старый мардуканец.—Но завтра мы придем, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток. И кранолта все равно победит!
— Тогда позаботьтесь привести более мощную армию! — прорычал Роджер.
Глава 39
Почти весь отряд уже был в городе, когда принц показался в воротах. Впереди на холме среди развалин возвышалась крепость, где, по всей видимости, капитан Панер и собирался остановиться на ночлег.
Однако вперед пока никого не посылали. Отделение безопасности, состоящее большей частью из бойцов второго взвода, прикрывало ворота, а Панер просто терпеливо ждал.
Роджер подошел поближе и салютовал капитану.
— Я вернулся, — сказал он. Панер в ответ медленно покачал головой, выплюнув жвачку к ногам принца.
— Прежде всего, ваше высочество, как вы неоднократно мне указывали, не вы должны отдавать мне честь, а я вам.
— Капитан…
— Я не стану спрашивать, о чем вы думали, — продолжал командир. — Я догадываюсь. Готов признать, что ваша выходка выглядела весьма романтично. Будет о чем рассказать дома.
— Капитан…
— Но со мной в подобные игры играть не стоит, — зарычал Панер. — Я посылаю людей оберегать вас, рискуя их жизнями. И ради чего? Ради ваших идиотских взбалмошных поступков?
— Капитан Панер… — уже гневно повторил Роджер.
— Вам нравится играть в игрушки, ваше высочество? — продолжал Панер, окончательно приподнявшись.
Теперь он возвышался над всеми, как новый Геркулес свирепый и непреклонный.
— Хотите играть в игры? — повторил он убийственно спокойным тоном. — Хорошо. Я тоже люблю поиграть. Но хочу вам заметить, что вы, мягко говоря, весьма дерьмовый командир. — При этих словах он постучал пальцем по лбу принца. — Вы продемонстрировали, что на этой чертовой планете можно обойтись без боеприпасов и телохранителей.
— Капитан… — устало произнес Роджер.
— Да, сэр. Вы знаете, к примеру, что я бросил на произвол судьбы Билали? А знаете почему?
— Хм? — Роджер поразился неожиданной смене темы. — Нет. И почему? Однако…
— Потому что он не смог забыть, что он морской пехотинец! — пролаял Панер. — Я стал пехотинцем еще до рождения его матери, но, когда я первый раз пришел в полк, знаете, что мне там сказали?
— Нет. Но, капитан…
— Они сказали, что мне лучше забыть, что я морской пехотинец. Потому что у пехотинцев есть определенные традиции. Они например, никогда не оставят раненого в беде, никогда не нарушат закон, будут хранить флаг как зеницу ока. Однако для Империи есть лишь одна традиция. Знаете ли вы, что это за традиция, полковник?
— Нет, скорее всего, не знаю. Но, капитан…
— Традиция заключается лишь в одной основополагающей задаче, только в одной миссии. И до сих пор мы с этой задачей успешно справлялись. Так вы не знаете, в чем она состоит?
— Защищать императорскую фамилию, — выпалил Роджер, пытаясь вставить слово. — Но, капитан…
— Неужели вы думаете, что я хотел оставить Гелерта? — кричал капитан.
— Нет, но…
— Или Билали, или Хукер, или даже Добреску? Вы думаете, что я жаждал бросить нашего единственного врача?
— Нет, капитан, — сказал Роджер, даже не пытаясь спорить.
— А вы знаете, почему я все же оставил этих достойнейших людей, воинов, которых я выпестовал своими собственными руками, тренируя некоторых из них в течение нескольких лет? Людей, которых я люблю?
— Нет, — сказал Роджер, заставив себя все же прислушаться. — Ну и почему?
— Потому что у нас есть только одно дело: доставить вас в столицу Империи в целости и сохранности. Пока отпрыски коронованного принца Джона достигнут совершеннолетия и парламент утвердит их наследственные права, вы — да поможет всем нам бог! — третий претендент на корону! И верите вы или нет, но лишь на вашей семье и держится пока еще вся Империя. Вот почему мы должны защищать вас любой ценой. Все, что встанет на пути при выполнении этой задачи, второстепенно, и им можно пренебречь. Всем без исключения! — ревел капитан. — В этом суть нашей миссии. Это наша единственная задача. Что касаетслГелерта, то здесь я решил не упорствовать. Однако судьбой отряда я жертвовать не стал, поскольку неизвестно, чем бы кончилась стычка с кранолтой, задержись мы там дольше необходимого. Поэтому я принял, как мне кажется, единственно верное решение, постаравшись свести потери до минимума, и, естественно, сделал это только по одной причине. И вы знаете по какой?
— Чтобы сохранить мне жизнь, — спокойно ответил Роджер.
— И вот как же, по-вашему, я себя почувствовал, когда вас не обнаружил? После того, как пришлось пожертвовать жизнью стольких людей! И пожертвовать ради чего — ради какой-то безделицы?
— Прошу прощения. Я не подумал.
— Да, — накатывал Панер. — Вы не подумали. Замечательно. Однако такого поведения можно ожидать от юного лейтенанта, у которого ветер гуляет в голове, но уж никак не от человека вашего положения. Неужели вам не ясно, что у меня не было ни малейшего шанса вмешаться в ситуацию и уберечь вас от ваших “геройств”?
— Ясно. — Роджер стоял потупившись, не поднимая глаз.
— Если мы вас потеряем, то можем с чистой совестью перерезать себе глотки. Понимаете вы это?
— Да, сэр.
— Роджер, когда вы научитесь думать, в конце концов? — проговорил капитан, уже несколько смягчившись. — Я едва не послал весь отряд, чтобы попытаться вызволить вас. И это могло кончиться весьма плачевно. Мы все могли умереть. И Билали, и Хукер, и Диспреукс, и Элеонора, и Костас, и все-все-все. Понятно вам?
