– Лучшего вермута мне еще не попадалось, – сказал Бондарь.
Даша хмыкнула:
– Никогда не думала, что капитан ФСБ может быть таким тонким знатоком вин. – Это прозвучало не как комплимент, а как осуждение.
– О, я еще и гурман, – продолжал дурачиться Бондарь. Бросив взгляд на недоеденные шпроты, он задумчиво произнес: – Никак не решу, что заказать на ужин. Копченую лососину или «бриззоллу»?
– Что такое «бриззолла»? – подозрительно осведомилась Даша.
– Кусок говядины на косточке. Сваренный в курином бульоне, а потом зажаренный в оливковом масле.
– А другое масло не годится?
– Ни в коем случае, – строго сказал Бондарь. – Тогда получится не «бриззолла», а черт-те что. Я даже пробовать не стану эту гадость.
Даша счастливо рассмеялась.
– А омары у вас на столе есть? – спросила она.
– Всенепременно. Куда же мы без омаров?
– Пожалуйста, оставьте мне парочку. И горшочек гусиной печенки. Хорошо?
– Будет исполнено, – откликнулся Бондарь. – Какие еще пожелания? Шампанское во льду?
– Неплохая идея.
– Заметано.
– Тогда прямо сейчас и наливайте, – распорядилась Даша. Она попыталась произнести фразу манерно, но не удержалась и прыснула.
– Слышите? – спросил Бондарь, выливая остатки кефира в чашку. – Шампанское налито.
– Она подняла бокал и посмотрела сквозь него на пламя свечи, – торжественно произнесла Даша. – Потом медленно, в три глотка, осушила его до дна, поставила на стол, достала сигарету из лежавшей перед ней пачки «Парламента» и наклонилась вперед, чтобы прикурить от протянутой секретным агентом зажигалки. Его стальному взгляду открылась ее роскошная грудь в глубоком вырезе платья.
Монолог прервался смущенным смешком, и тогда эстафету принял Бондарь, продолживший в том же высокопарном стиле:
– Она взглянула на секретного агента сквозь дымок от сигареты. Ее глаза неожиданно расширились, затем сузились. «Ты нравишься мне, – говорили они. – Отныне все возможно между нами. Но не торопись. Будь добрым со мной. Я не хочу больше страдать».
Похоже, такой поворот сюжета не слишком понравился Даше, потому что она поспешила перебить Бондаря:
– Ой, я совсем вам голову заморочила, а у вас ведь поминутная оплата. Мы, наверное, уже рублей на сто наговорили.
– Это служебный телефон.
– Тем более. И потом, я вам по делу звоню.
– Я так и понял, – поскучнел Бондарь.
– В общем, – произнесла скороговоркой Даша, – можете на меня рассчитывать, Евгений Николаевич.
– Рад слышать, Дарья… м-м…
– Не имеет значения. Просто Даша.
– Спасибо, Даша. – Помявшись, Бондарь не удержался от вопроса: – Это вас тот человек надоумил?
– Какой человек?
– Откуда мне знать, какой? Надеюсь, что не черный. Вы собирались с ним посоветоваться. Наверное, это очень хороший человек, раз вы ему доверяете.
– Ах, вот вы о чем! – тихонько засмеялась Даша. – Конечно, он хороший человек. Самый лучший.
– Но давайте поговорим о вашем хорошем человеке как-нибудь в другой раз. А пока условимся о встрече.
– Давайте.
– Во сколько у вас заканчиваются занятия?
– Без пятнадцати два.
– Тогда ровно в два на прежнем месте. Успеете?
– Успею, – подтвердила Даша. – Только вы меня неправильно поняли.
– Уж не хотите ли вы сказать, – спросил Бондарь, – что занятия в вашем институте продолжаются до двух часов утра?
– Нет, конечно, нет. Я совсем другое хочу сказать.
– Слушаю.
– Человек, с которым я советовалась, мой дед.
Бондарь приложил трубку к другому уху:
– Что-что?
– Дед. Дедушка.
– Угу… Я так и понял, – произнес он бесстрастным тоном.
– А, вы, наверное, изучили мою биографию, – брезгливо протянула Даша. – Как это у вас называется? Досье, да? Личное дело гражданки Королевой, завербованной для выполнения секретной операции?
– Не болтайте ерунду, – прикрикнул Бондарь. – Никто в вашей личной жизни не копается и копаться не собирается.
– Откуда же вы узнали про деда?
– Если бы речь шла о бабушке, вы говорили бы о ней «она», – отшутился Бондарь. – Но, поскольку речь шла о «нем», я заключил, что «он» может быть только дедушкой и никак не бабушкой. Элементарно, Ватсон.
– Вы напрасно смеетесь. – Голос в трубке погрустнел. – Мне неприятно, когда зубоскалят на эту тему. Я очень люблю деда. Он действительно очень-очень хороший, и он тяжело болен. Катаракта.
– Кажется, это заболевание глаз?
– Совершенно верно. Слепота.
– Необратимая?
– При отсутствии необходимой суммы – да, – печально сказала Даша. – Но мы соберем деньги на операцию, – оживилась она после короткой паузы. – Примерно половина суммы у нас уже есть.
– И сколько же составляет недостающая половина? – поинтересовался Бондарь.
– Что-то около десяти тысяч долларов.
– Ого!
– Вы только не подумайте, что я согласилась помочь вам из-за денег, – заторопилась Даша. – Я отлично понимаю, что за сотрудничество с Комитетом госбезопасности не платят.
– Зато платят за измену родине, – пробормотал Бондарь. – Щедро платят. Некоторые прилично наживаются на этом.
– Зачем вы мне говорите такое? – расстроилась Даша. – Я никогда никого не предавала.
«Потому-то сумма в десять тысяч долларов и кажется тебе огромной, – подумал Бондарь. – Хотя некоторые запросто просаживают в несколько раз больше за один вечер. Воры, жулики, сутенеры, киллеры да наркодилеры… Стоп! А ведь у меня есть отличный повод пообщаться с гражданином солнечной Армении, почему-то предпочитающим суровый климат европейской части России. Судя по всему, этот Тигран ежедневно сбывает наркоту не только студентам Института турбизнеса. Объезжает закрепленные за ним точки, продает товар, собирает деньги. В карманах у него наверняка наберется тысяч десять. Если не наличные, то кредитные карточки. Официально я могу допросить его по поводу причастности к исчезновению Галины Андрусюк. Неофициально – он у меня попляшет, друг студенческой молодежи».
– Вы меня слышите? – требовательно спросила Даша.
– Слышу, – подтвердил Бондарь. – А теперь послушайте меня. У меня для вас хорошие новости. – Постаравшись придать голосу официальность, он продолжал: – Вы напрасно думаете, что ФСБ не оплачивает услуги добровольных помощников. Смею вас заверить, что им платят, и платят немало.
