— Не трудитесь отрицать это. Без сомнения, вы рассчитывали
выиграть спор, запугав меня.
— Вы думаете, что это я подбросила вам записку? —
воскликнула Софи. — Вы хотите обвинить меня в мошенничестве? В том, что я…
Криспин улыбнулся, и она поняла, что он шутит. И снова
отметила, как он красив. И опасен.
— Вы… вы… — Она смешалась, подыскивая нужное слово.
— Негодяй? — пришел ей на помощь Криспин.
— Вонючий клоп, — предпочла Софи свой
вариант. — Вы издеваетесь надо мной.
— Это единственный способ спасти вас от
обжорства. — С этими словами он отправил в рот последний бисквит с
малиновой начинкой.
Софи отвернулась от него, и не потому, что сожалела об
утраченном лакомстве, а потому, что на подбородке Кристина осталась капля
начинки, и Софи ощутила страстное желание слизнуть ее. Это заставило ее думать
о поцелуе, о его ласках, о том, что произошло между ними ночью. А если
разрешить себе эти мысли, то ни о чем другом уже думать будет нельзя. Ей же
предстояло поразмыслить о многом.
Едва Криспин успел доесть бисквит и вытереть с подбородка
сладкую каплю, в чем Софи убедилась, взглянув на него украдкой, она обратилась
к нему с вопросом:
— Что Терстон имел в виду, когда говорил о том, что вы
отправитесь по делам? — Она постаралась, чтобы вопрос прозвучал как можно
более непринужденно.
— Ничего особенного, — ответил Криспин, слизывая
начинку с пальцев. — Просто сегодня мне нужно кое-что сделать.
Его маневр почти удался. Софи была так поглощена этим
зрелищем, представляя себе его губы на своих пальцах, что едва не пропустила
мимо ушей крохотную паузу, предшествовавшую его ответу.
— Лорд Сандал, — серьезно произнесла она, — я
не предполагала, что вы прибегнете к такой коварной тактике. — Она
отмахнулась от него, когда он попытался возразить. — И не трудитесь это
отрицать. Без сомнения, вы пытаетесь выиграть спор при помощи откровенной лжи.
— Вы правы, — сокрушенно вздохнул Криспин, закатив
глаза. — Мои дела напрямую связаны с расследованием. Я разослал некоторым
подписчикам Ричарда Тоттла письма, в которых сообщается, что я намерен купить
его издательское дело и хочу обсудить с ними условия подписки, прежде чем
принять окончательное решение.
— Милорд, это великолепный план. — Софи
воодушевилась. — Я давно подозревала, что с подписчиками не все ладно, а
так мы сможем выяснить это наверняка.
— Я выясню это наверняка. Вы со мной не пойдете.
— Почему? Что может мне помешать? — сердито
взглянула на него Софи.
— Ордер на ваш арест, который есть у констеблей, и
королевская премия в размере двухсот фунтов, назначенная за поимку вас как
беглой преступницы, которую сможет получить любой горожанин, — невозмутимо
ответил Криспин. — Не забывайте, что вы разыскиваетесь за побег из тюрьмы
и что петля виселицы, можно сказать, болтается у вас на шее. На вашем месте я
бы поостерегся показываться в публичных местах.
Софи сощурилась и в крайнем раздражении сморщила нос, а
Криспин порадовался, что ему удалось загнать ее в угол своими железными
доводами. Он демонстративно не обращал на нее внимания, стряхивая крошки с
покрывала. И если бы он не отвернулся, чтобы поставить поднос на столик возле
кровати, то увидел бы коварную улыбку, осветившую вдруг ее лицо и не
предвещавшую ничего хорошего. Криспин не был готов к тому, что за ней
последовало, и едва не выронил поднос, когда услышал испанскую речь:
— Дон Альфонсо, который, к счастью, оставил здесь свою
одежду позапрошлой ночью, благодарит его светлость за заботу и уверяет, что
останется никем не узнанным.
— Нет. Абсолютно исключено, — решительно покачал
головой Криспин, прежде чем повернулся к ней. Оказывается, он недооценивал ее.
— Почему нет? Может быть, угроза моего ареста для вас
всего лишь отговорка, при помощи которой вы надеетесь раскрыть убийство первым?
— Ваш маскарадный костюм испорчен. — Криспин не
мог допустить такого подстрекательства. — Вас узнает любой человек в
пределах графства Кент.
— В «Единороге» меня никто не узнал, — усмехнулась
Софи.
— Я узнал, — справедливо заметил Криспин.
— Да, но вы на редкость проницательны. И кроме того,
что вы теряете, если позволите мне пойти? Если меня арестуют, то отправят в
тюрьму, и вы выиграете спор. Единственную причину вашего нежелания брать меня с
собой я вижу в том, что вы признаете мое интеллектуальное превосходство и
боитесь проиграть.
В этот момент, глядя на обнаженную Софи, лежащую на кровати,
он признавал за ней превосходство только лишь в умении досаждать окружающим.
Однако его профессиональное чутье снова дало о себе знать: если он позволит ей
принять участие в расследовании, то лишь укрепит доверие, которое он надеялся
вызвать к себе, и тогда он сможет рассчитывать на искренность в ответах на свои
вопросы. Не говоря уже о том, что у него появится возможность полюбоваться ее
стройными ногами в бриджах.
— Хорошо, мисс Чампьон, пусть будет по-вашему. Дон
Альфонсо может присутствовать на этой встрече. Но только при двух
условиях. — Софи бросила на него скептический взгляд, но Криспина это не
смутило. — Во-первых, вы будете сидеть тихо и молча. И во-вторых, я сам
подберу для вас усы.
Через четыре часа Криспин Фоскари, граф Сандал, и его
секретарь-испанец дон Альфонсо заканчивали беседу с предпоследним подписчиком.
Им удалось выяснить несколько любопытных вещей. Например, что сэр Ичибальд Рифф
считает единственно приемлемой темой для беседы-достоинства своей новой жены,
которая на сорок шесть лет младше его и любит болтать, как неугомонная сойка; что
леди Элери шагу не может ступить без своей любимой собачонки, терьера Карлайла,
и без своего послушного племянника Гордона; что Карлайл равнодушен к воронам, а
Гордон неравнодушен к деньгам своей тетушки и поэтому считает, что тратить их
на «писанину Ричарда Тоттла» — величайшая глупость; а также то, что герцог
Гроут неравнодушен к французскому бренди Криспина. Софи, исполняя обязанности
секретаря, тщательно записывала все до мелочей и, кроме того, делала
наблюдения, не имеющие отношения к издательскому делу Ричарда Тоттла. Все трое
опрошенных утверждали, что подписались на издание Ричарда Тоттла потому, что
хотели быть в курсе дел королевы Элизабет, причем сэр Ичибальд случайно
проговорился, что сделал это по настоянию жены, которая стремилась стать образованнее.
«А я между тем женился на ней вовсе не ради ее мозгов», — хитро подмигнул
он, и Криспину пришлось громко рассмеяться, чтобы заглушить ворчание Софи.
Беседы проходили в библиотеке Криспина, здесь же они с Софи
ожидали последнего визитера. Никто из подписчиков не бросил в сторону Софи
подозрительного взгляда, о чем она считала своим долгом сообщать Криспину
всякий раз после ухода гостя. Криспин же упорно объяснял это качеством
подобранных им усов.
